– Поезжай к базару и как можно быстрее.
«Опель» подкатил к базарной площади. Был уже вечер, но на базаре толпилось еще много людей. Здесь Ольга отыскала то, что ей было нужно: хрустальную массивную чашу с золотой окантовкой и красивую статуэтку из фаянса, изображавшую какого-то восточного императора. Выменяла она эти вещи на сахарин и камушки для зажигалки, предусмотрительно взятые из лагеря для обмена.
От базара вернулись к зданию, где размещалось представительство акционерного нефтяного общества.
На проходной сидел уже другой немец, в гражданском костюме. Он встал, ответил на приветствие и вопросительно уставился на вошедших офицеров. Ольга объяснила, что им необходимо воспользоваться телефоном, именно отсюда они уже звонили сегодня утром.
Охранник тут же услужливо открыл дверь комнаты с телефоном.
Иванцова попросила коммутатор соединить ее со штабом генерала Кранбюлера, затем вежливо спросила, у себя ли генерал и может ли она с посыльным полковника Борка навестить его по поручению полковника Борка. Ей ответил дежуривший в это время майор Штудент: к сожалению, господина генерала еще нет, он находится в частях, и неизвестно, когда появится.
Ольга поблагодарила и положила трубку. Нахмурившись, молчала. Вдруг ее осенила новая мысль. Она опять сняла трубку и попросила соединить ее с железнодорожной полицией. А когда в трубке отозвался голос дежурного офицера, Иванцова официальным тоном сообщила, что она звонит из штаба бригадефюрера Кноппа по поручению бригадефюрера СС Франца Ауге, чтобы немедленно изъяли посылку из почтового вагона поезда литер В № 1758, который ушел из Краснодара в 9 часов 22 минуты в сторону Ростова…
Но дежурный офицер прервал ее и ответил, что, к сожалению, этот приказ выполнить невозможно, так как названный поезд в 13 часов 12 минут взорван партизанами и вагоны сожжены.
Ошеломленная услышанным, Ольга, забыв сказать обычное «хайль», медленно опустила трубку. И хотя она уже свыклась с мыслью, что посылка полковника Борка безвозвратно потеряна, это сообщение удручающе подействовало на нее.
Андрей и Павел вопросительно смотрели на Ольгу. Она приказала Крамеру сесть в дальнем углу комнаты, а сама со своими друзьями отошла в противоположный угол и тихо им обо всем рассказала. Затем опять позвонила в штаб генерала Кранбюлера, и опять ей ответили, что генерала еще нет.
Когда они собирались уходить, дверь отворилась и в комнату вместе с охранником вошел седовласый, в очках, пожилой немец в форме майора и представился доктором Шмицем, возглавляющим сейчас представительство этого акционерного нефтяного общества.
Все ответили на его приветствие, и Ольга с мягкой улыбкой объяснила, что они отбывают на фронт завтра, но, к сожалению, вокзал и все гостиницы забиты, и они вынуждены прибегнуть к помощи господина генерала Кранбюлера, с которым господин гауптштурмфюрер в очень хороших отношениях, кивнула Ольга на Паркету. Но генерала все нет и нет на месте. Они очень благодарны господину доктору Шмицу, что его сотрудники так любезно предоставили им возможность воспользоваться телефоном.
И тут доктор Шмиц, к великой радости Ольги, ответил, что он рад оказать услугу господам офицерам не только телефоном, но и ночлегом. И обратился к охраннику:
– Кауфман, поселите господ офицеров в комнате убывших Цвишена и Роллермана, пусть они отдохнут как следует.
Пожелав им всем удачи на фронте, доктор Шмиц откланялся и с чувством выполненного долга ушел.
Все были очень довольны таким поворотом событий.
Комната, куда их поселили, находилась в конце коридора. Она была довольно уютно обставлена. Здесь стояли три кровати, шкаф, стол, стулья, на окнах – герань и кактусы. На стене висел портрет фюрера, в углу приткнулся небольшой столик, на нем – телефон. «Как в гостинице», – отметила про себя Ольга.
За сохранность машины беспокоиться не пришлось. Охранник любезно открыл ворота во двор представительства и указал место стоянки.
Вещи и продукты Павел и Андрей из машины принесли в комнату. Все были очень голодны и сели ужинать. Ефрейтора тоже пригласили к столу. Он расстегнул ранец и достал свой солдатский паек: хлеб, кусок заплесневелой колбасы и банку консервов.
Но Ольге почему-то стало жаль его и она приказала все съестные припасы спрятать обратно. Тогда Крамер положил на стол флягу, сказав, что это подарок полковника Борка. Отличный коньяк!
Поистине получился ужин-пир.
Ночь прошла спокойно. Утром Иванцова первым делом позвонила в штаб. Ей ответили, что генерал Кранбюлер еще не приезжал и когда он появится, неизвестно.
Утро прошло в ожидании. В открытой части тумбы, где стоял телефон, Ольга нашла небольшой радиодинамик, включила его. Она пошла к выходу и увидела, что прежнего цивильника-охранника сменил уже другой в военной форме, но без знаков различия. В здание общества то и дело входили сотрудники. И в военной, и в гражданской одежде.
Когда «унтершарфюрер» вернулась в комнату, диктор немецкого радио сообщал: «… На Кавказе русские предприняли при помощи сильно выдвинувшегося танкового соединения попытку атаковать Минеральные Воды. Благодаря решительным действиям одного саперного соединения, которое с небольшим количеством противотанковых орудий упорно оборонялось, попытка противника совершить нападение на город была отбита… Остатки советских войск отброшены далеко на восток…»
В этот момент в комнате раздался хохот. Смеялся Крамер. Все удивленно посмотрели на него. А ефрейтор, еле сдерживая себя от негодования, быстро выхватил из ранца карту, развернул ее на столе и, захлебываясь от горького смеха и возмущения, затараторил, как бы опасаясь, что ему не позволят высказаться. Он тыкал пальцем в карту и почти кричал, что Минеральные Воды уже у русских, что немецкие войска отступают вдоль железной дороги на Суворовскую. Левое крыло фронта смято, войска бегут, потоки людей, машин и лошадей несутся уже в сторону Ставрополя и Краснодара…
Гейнц Крамер стоял над картой в окружении «эсэсовцев» словно полководец и гневно говорил, что ему все известно со слов полковника Борка и от этой вот, доставшейся от него, карты. Он говорил, копируя, очевидно, своего хозяина, что генерал-полковник Клейст пытается остановить наступление русских, и от этого немецкие дивизии лишь расползаются, оставляя на заснеженных дорогах тысячи трупов, сожженные машины, технику. Это он видел собственными глазами. Правда, сказал затем Гейнц, правое крыло Клейста стоит неподвижно в предгорьях Западного Кавказа…
При этом Ольга, Паркета и Павел переглянулись. Именно там находится отряд старшего лейтенанта Воронина, и оттуда они позавчера выехали сами, но этого ефрейтор Крамер не знал. Он, все так же волнуясь, продолжал говорить о том, что генерал-полковник Клейст еще держит Новороссийск, горные станицы севернее Туапсе, Майкопа. Но долго так не продержится, настроение немецких солдат упадническое, они смотрят не вперед, а назад… И тут он осекся, отступил от карты и замер. Паркета спокойно сложил карту, протянул ее ефрейтору и, дружески похлопав его по плечу, сказал по-немецки, что все будет хорошо, а фашизму скоро капут.
Ольга и Павел пристально посмотрели на Крамера. А он, поняв, что ему ничего не грозит, улыбнулся и быстро закивал, тараторя: «Да, да, да! Гитлер капут, капут!..»
Павел не удержался и расхохотался. Засмеялись также Паркета и Ольга, а за ними и Гейнц Крамер.
В это время в дверь постучали. Ольга коротко бросила: «Войдите». Все замолчали и замерли в ожидании. На пороге выросли унтер-офицер и солдат из тайной полевой полиции, за ними видны были настороженные лица охранника и лейтенанта интендантской службы.
Обе стороны, обменявшись приветствиями, какое-то мгновение смотрели друг на друга. Затем гауптштурмфюрер, поправив форму, хрипло спросил по-немецки, что случилось, и тут же закашлялся, схватившись за горло.
Ольга быстро хлюпнула из фляги коньяка в кружку и заботливо поднесла ее Паркете, объяснив полицейским, что господин гауптштурмфюрер болен. Затем спросила, чем они обязаны их визиту?
Унтер-офицер и прибывшие с ним по-прежнему стояли в дверях, не решаясь войти в комнату. Наконец унтер-офицер сказал, что пришли они сюда по долгу службы. Их интересует «опель». Судя по номеру, машина была похищена неизвестными осенью прошлого года в Лабинске, о чем были уведомлены все соответствующие службы Краснодарского гебитскомиссариата, имеющие отношение к автотранспорту. И вот господин лейтенант Каас, механик этого учреждения, придя сегодня утром на службу, увидел во дворе разыскиваемый «опель».
