— А потом, когда с меня снимут все подозрения, я, возможно, фирму продам.
— Как же так?! Как же так можно?! Дела только-только пошли в гору! Столько контрактов! Столько перспектив! Так нельзя поступать, уж простите мне мою вольность! Это безответственно, это…
— Угомонитесь, Игорь. — Влада, не постеснявшись запущенного маникюра, постучала пальцами по заляпанному столу. — Я сказала, возможно! Мое решение во многом зависит… и от вас тоже.
— Я готов! Только скажите, что нужно делать, и я готов!
Вот те на!!! Вот тебе и крепкий орешек! А болтали! И тупа, как все анекдотические блондинки, и совершенно не способна принять решение, и вообще может идти на поводу у любого, кто наделен силой. А он слабаком себя никогда не считал, и тут такой неожиданный отпор.
— Я готов, — снова повторил он.
— Хорошо. — Она кивнула ему с достоинством королевы. — Очень хорошо. Сейчас все, что я от вас требую, это честной, добросовестной работы. А там посмотрим. Все, Игорь, я вас больше не задерживаю. Всего доброго.
Он улизнул из ее дома так же незаметно, как и появился. А она, стоило двери за ним закрыться, расхохоталась в полный голос.
Вот это да! Неужели у нее получилось?! Надо же, а ей понравилось властвовать, очень понравилось. К тому же она теперь, кажется, вполне обеспечена. Стопроцентно свободна от гнета Черешнева Игоря Андреевича и может…
И может позволить себе даже пригласить кого-нибудь в гости. Замаринованной утке, кажется, давно пора покрыться хрустящей корочкой и занять место на обеденном столе в том самом красивом блюде, которое она однажды по неосторожности едва не разбила. Досталось ей тогда прилично.
Да, она позовет к себе гостей. Все равно кого. Хотя бы тех пацанов, что помогли ей с лестницей. Или Игоря вернет и поупражняется с ним в умении руководства. Или Маринку! Конечно, Маринку! Верного, надежного человечка, не бросившего ее ни разу в трудный момент.
Только вот дом надо прежде убрать, прежде чем накрывать на стол и охлаждать коллекционное вино, что собирал Черешнев в пыльном душном подвале.
Одной ей это точно не по силам.
Номер телефона реабилитационного центра она записывала на оборотной стороне визитки своего мужа. Принесла домой и спрятала на полке с нижним бельем, надеясь, что уж там он точно копаться не станет. Сейчас ее белье тоже валялось на полу ажурной кружевной горкой в спальне для гостей. Она же перенесла все свои вещи после того, как вернулась из больницы. И визитку, помнится, тоже. Только бы найти, только бы найти…
— Алло! Анна Ивановна? Это вы?
— Я слушаю, что вы хотели?
Ну какой же у нее был голос приятный — у этой женщины. Столько тепла в нем было, столько заботы. У Влады даже слезы навернулись на глаза, когда Анна Ивановна, узнав ее, тут же принялась жалеть ее и снова зазывать в свой центр, обещая накормить вкуснейшим ужином.
— Нет, нет, спасибо вам огромное. У меня ведь беда случилась, не слышали?
— Да уж слышала, милая. Как не слышать? Город-то невелик, а муженек твой, упокой, господи, его грешную душу, солидной был фигурой. — Анна Ивановна протяжно вздохнула в трубку. — Ты-то как? Слышала, под арестом была? Отпустили, что ли?
— Ну да. Под подписку. Вернулась домой, а тут полный разгром. Хотела попросить себе кого-нибудь в помощь, не откажете? У меня ведь никого, кроме вас, нет, как оказалось.
Владе стыдно было кому признаться, но бабушка так ни разу и не навестила ее в тюрьме. Стыдилась ли, что внучку подозревают в страшном злодеянии, или любовь застила ей весь свет, факт оставался фактом. Бабушка не навестила ее ни разу, а те две передачки, что Владе принесли, были из центра.
— Да с чего мне тебе отказывать, дуреха! Хочешь, Веру пришлю, хочешь, кого с кухни попрошу.
— А Марина… Марины нет?
— Марина? — Анна Ивановна недобро прищелкнула языком. — Да ушла эта дуреха, что ты будешь делать!
— Как ушла? Куда? — не сразу поняла Влада.
— К мужу, видите ли, ей приспичило вернуться. Пропадет он, видите ли, без нее совсем. Меня тут не было пару дней, уезжала в Москву на семинар. Вернулась — комната пуста. Вера сказала, что Маринка комнату сдала, вещи все вывезла и просила не поминать ее лихом, но ведь знаю, что зря! — Анна Ивановна заметно погрустнела. — И так в чем душа держалась от этого мерзавца, а теперь и вовсе исхудает. Ты бы навестила ее, что ли, если время появится.
— Конечно, конечно, мне бы только адрес.
— Я сейчас тебе его продиктую, милая.
Пока Влада записывала под диктовку адрес Марины, Анна Ивановна не переставала сетовать на их терпение и неумение постоять за себя.
— Вот ушла бы ты от него чуть раньше, разве попала бы под подозрение, скажи? — закончила она воспитательную речь вопросом и тут же сама на него ответила: — Нет. У тебя на ту ночь было бы непременное алиби. У нас ведь комар через вахту не проскочит. Сразу бы подтвердили, что ты спала в комнате, и все такое… Ладно, чего уж теперь. Так присылать кого-нибудь или Маринку разыщешь?
— Разыщу, — пообещала Влада и с облегчением простилась с Анной Ивановной.
Бездумно поглазев на телефонный аппарат, она снова поднялась в гостевую комнату и принялась рыться в грудах вещей. Нужно было принять ванну, привести себя в относительный порядок, одеться во что-то чистое, а потом уж пускаться на поиски Марины. Не бегать же по городу в пропахшей потом кофте и заношенных джинсах, в которых Влада обычно работала в саду и в которых отправилась потом в тюрьму.
Чистых вещей почти не оказалось. Перебрав все и перетряхнув, она вообще пришла к выводу, что здесь прошел целый полк служителей закона, что искали только — непонятно. Разъяснил, как ни странно, Калинкин Дмитрий Иванович, явившись к ней без приглашения и настойчиво теребя кнопку звонка все то время, что она заматывалась халатом и летела из ванной к входной двери.
— Вы-ы?! — Она суеверно попятилась, но вовремя сдержалась, чтобы не отмахнуться от него, как от нечистого. — Вы же только меня выпустили, и что, опять?
— Да ничего не опять, поговорить просто надо. Не против? Только я не один!
У нее с языка просто рвалось, что им не привыкать топтаться по ее дому полчищами, но сдержалась. И протест свой против его присутствия ей никто бы не позволил озвучить. Может, и позволительно с точки зрения самолюбия, но чего бы ей это стоило?!
Снова глазеть на крошечное зарешеченное окно под самым потолком и слушать воспоминания бывалых теток, что лежали на соседних койках в тюремном лазарете, ей не очень-то хотелось. Посему решила власти не дерзить.
— Проходите, Дмитрий Иванович, и вы, Александра Степановна, тоже… Лучше на кухню, там везде жуткий беспорядок. — Помимо воли, последние слова прозвучали с явной обидой в их адрес.
Непрошеные гости переглянулись. Калинкин что-то быстро сказал своей напарнице, что — разобрать было сложно. Пропустил их впереди себя в кухню, а сам помчался вверх по лестнице. Вернулся он достаточно быстро. Вошел в столовую. Уставился вытаращенными глазами на Владу и спросил с непонятным вызовом:
— А что это вы тут у себя за погром устроили, гражданка Черешнева? Искали чего?
— Я?!! — Она даже поперхнулась от такой наглости. — Я устроила?! Так это все после вас и осталось!
— После нас?! — воскликнули они в один голос и переглянулись тут же между собой.
— Как после нас? Чего вы несете? — это уже один Калинкин распинался. — С какой стати нам было копаться в ваших трусах и уж тем более скидывать их с полок на пол?!
— Вот и мне хотелось бы узнать. — Влада, ничего не понимая, пожала плечами. — Меня увезли, когда ваши сотрудники были еще в доме. Приехала я сюда всего лишь пару часов назад, а тут такое… Нетронутым остался лишь холодильник. Кстати, не хотите перекусить?
Александра тут же вскинула взгляд, брезгливо поморщившись. Есть в доме, где еще не была смыта со стен кровь покойников, она не стала бы и под дулом пистолета. Пусть уж ест тот, у кого нервы покрепче.
Калинкина вовсе не смущали привидения, и он с благодарностью принял из рук хозяйки громадный многослойный бутерброд.
— Пообедать не пришлось, — пояснил он им с набитым ртом, прожевал и тут же поспешил объясниться: — Уверяю вас, гражданка Черешнева, что подобного беспредела наши сотрудники не допускали. Вот Сашка, то есть Александра Степановна, уезжала одной из последних, она может подтвердить.
— Да, — охотно та кивнула. — Обыск был произведен на предмет обнаружения орудия преступления, но никто вещей из шкафов не выбрасывал. И уж тем более по ним не ходил.
— Тогда кто это мог сделать?!
И она тут же привычно вогнала голову в плечи, боясь оглянуться. Будто призрак Игоря Андреевича все еще стоял сзади с занесенной для удара рукой.
— Кто угодно, — беспечно отозвался Калинкин. — И знаете, это даже хорошо, что так все случилось. Я вызываю сейчас криминалистов. Пусть пороются, авось что-нибудь да найдут, если вы говорите, что белье затоптано.
