— В смысле?
— Нравлюсь? — с откровенной издевкой продолжал допрашивать он.
— Если честно, то не очень, — ответила я, не покривив душой ни на йоту.
Мой ответ привел его в легкое замешательство, но он быстро с ним справился и, откинув одеяло в сторону, встал с постели. Не стесняясь своей наготы, прошел к туалетному столику и достал из ящика пистолет.
— Как видишь, я вооружен и, как ты уже, наверное, догадалась, очень опасен…
Удивительное дело, но вид вооруженного преступника меня нисколько не напугал. Больше меня пугала возникшая в душе жуткая пустота оттого, что все мои предположения, какими чудовищными они ни казались на первый взгляд, оказались верными…
— Идем вниз, — скомандовал он, натянув на себя спортивный костюм. — Скоро вернется твоя подруга, и ее необходимо встретить.
* * *
Антонина задерживалась.
Битых полчаса мы сидели по обе стороны обеденного стола в кухне, полосуя друг друга взглядами.
Первым не выдержал Тонькин возлюбленный:
— Ты неплохо выглядишь, малышка, — пробормотал он, убирая волосы в хвост на затылке. — Гораздо лучше, чем раньше.
— Ты тоже неплохо, — не без ехидства парировала я. — Я бы сказала, очень свежо.., для покойника.
— Когда ты догадалась?
— Это имеет значение?
— Да нет… Просто из любопытства спрашиваю, насколько ты оказалась умнее окружающих?
— О чем догадалась-то? — непонимающе нахмурила я брови. — О том, что Александр Минаков и мой муж одно и то же лицо? Или о том, что на протяжении двух лет жизни со мной он трахал мою подругу? Или, может быть, о том, что он специально инсценировал свою смерть, чтобы уйти от длинных хищных рук Хлыста? Кстати, а не проще было бы бежать? И кто на этот раз сгорел в машине?..
Вместо тебя?..
— Бомжей кругом пруд пруди. Попросил посидеть типа, за тачкой присмотреть, а он и рад.., идиот! — хмыкнул «покойничек». — А бежать… Тоже ведь не выход… Сколько можно бегать? И так всю жизнь в бегах…
— Да полно тебе, Шурик! — саркастическая ухмылка скривила мой рот. — Тебе же это нравится. Уж не знаю, по какой причине. То ли любишь дергать смерть за усы, то ли с головой у тебя не все в порядке, но взять и присвоить себе имя друга, которого подставил под раздачу, а потом еще отвезти меня в его охотничий домик на отдых, это ли не проявление цинизма и аномалии в мозговых функциях?! А если сюда еще присовокупить тот факт, что, будучи «мертвым», ты разгуливал под моими окнами…
Кстати, зачем ты это делал? Скучал?..
— Заткнись, тварь! — рявкнул мой нареченный. — Не тебе судить о мотивах, хотя ты и судья. Кстати, почему ты все-таки его не посадила? Мы так старались с Тонькой все обставить, так долго планировали операцию. А ты все испортила!
— Ну, очевидно, кое-где вы все-таки просчитались… — Услышав очередное упоминание о вероломстве моей подруги, я не смогла погасить вырвавшегося тяжелого вздоха.
— Да, Тонька тебя кинула почище, чем я Тимку, — заметив мою печаль, оскалился в гаденькой улыбке Александр. — Хотя в этом мы с ней на удивление похожи…
— Рыбак рыбака, — не могла я с ним не согласиться.
— Все было хорошо, пока Тимка не объявился. И не начал все ломать.
— — Он сразу тебя узнал?
— Да нет… Хотя не знаю… Может, сначала он узнал, что я тебе изменяю с твоей лучшей подругой… А может, когда в сауне мы с ним случайно столкнулись и он увидел мой шрам на спине, который я в армии в драке заполучил. Вот сомнения у него и отпали. Мне он ничего не сказал, а вот Антонину шантажировать принялся с удвоенной силой…
— А почему тебе ничего не, сказал?
— Видимо, до конца не был уверен, а может, еще была какая-то причина. Тут еще Тонька узнала от своего супруга, что Хлыст должен вот-вот объявиться в городе…
— Кстати, о Викторе, — перебила я его. — А что же он? Он-то тебя не узнал, что ли?
— А мне плевать было, узнал он меня или нет! — Александр откинулся на спинку стула и довольно заухмылялся. — Тонька баба прожженная, он уже несколько лет был у нее на крючке. Попробовал бы пикнуть! Видала, как слинял лихо, хорошо хоть ума хватило дело свое продать…
Боже мой! Я сидела напротив человека, которого когда-то любила, которого оплакивала последние полгода, считая жизнь свою безвозвратно потерянной и несчастной! Как слепа я была в своем чувстве!
— Обмануть тебя было проще простого! — согласно кивнул Александр, словно угадав мои мысли. — Ты такая глупая курица!
— Я любила тебя, — печально выдохнула я, — Очень любила…
— Что ты знаешь о любви-то, гражданин судья? — с издевкой спросил он, вставая со стула и выглядывая в окно. — Любила!.. А признайся я тебе в своих грехах, отшатнулась бы от меня, как от прокаженного! Ведь так? Молчишь… Значит, я прав.
— А Тонька? Она обо всем узнала и простила? — на всякий случай поинтересовалась я. — Все поняла и со всем согласилась?
— Да! Именно так! Ты угадала! Тонька — женщина-подруга, женщина-соратница, а какая она любовница, так тебе в самых твоих откровенных эротических грезах не привидится…
Вспомнив свою былую застенчивость в ответ на откровенные ласки бывшего Тимура, я невольно покраснела.
— Может быть, я интуитивно чувствовала твое предательство, потому и была так сдержанна, — попыталась я возразить. — Мое подсознание диктовало моему телу…
— Ты ищешь оправдание своей фригидности, — сплюнул Александр себе под ноги. — Кому ты вообще нужна? Кроме внешности, в тебе ведь ничего нет!
— Твой друг с тобой вряд ли согласится! — не выдержав, выпалила я и тут же добавила:
— Он нашел меня очень раскованной и сексуальной. Да, я совсем упустила… А как ты узнал его, ведь он сделал пластическую операцию?..
Удивительные создания мужчины! Они унижают нас, вытирают о нас ноги, попрекают нас нашей верностью, которую сами же для нас придумали и поставили во главу угла. Но стоит только им узнать, что женщина, к которой они давно охладели, еще кому-то нужна, как тут же начинают происходить потрясающие вещи!
Мужское начало берет верх над рассудительностью, и самолюбие во весь голос заявляет о себе.
То же самое, приблизительно, произошло и теперь.
Александр на мгновение умолк, переваривая услышанное, затем, хищно прищурив глаза, злобно прошипел:
— Шлюха! Не успела меня похоронить, как тут же в постель к моему дружку прыгнула? Ну и как он? Хорош?!
— Да… Ты знаешь, я не была разочарована, — томно ответила я, напустив в глаза побольше тумана. — Он очень хорош… И в чем-то намного превосходит тебя…
А вот этого мне говорить не следовало.
Злобно выпалив что-то нечленораздельное, он подлетел ко мне и, изо всей силы дернув за руку, повалил на пол. Его цепкие пальцы принялись лихорадочно рвать на мне застежки молний, больно корябая мне кожу.
— Прекрати, животное! — попыталась я отбиться. — Что ты делаешь?!
— Хочу попробовать, какой ты теперь стала! — прорычал он, впиваясь губами мне в шею. — А Тимку я узнал сразу! Хоть он тридцать операций сделал бы, он не изменил бы своего голоса и походки, а они у него особенные, как и еще кое-что… Разве ты не поняла еще этого?! Сучка!..
— Тимур, остановись! Я прошу тебя! — жалобно прошептала я, совершенно забыв, с кем имею дело, и привычно называя его прежним именем.
Но ослепленный яростью, и желанием, он меня не слышал. И когда в моем поле зрения возникли белые кроссовки моей подруги, из одежды на мне ничего уже не осталось.
— Саша! — тонким фальцетом взвизгнула она. — Хотела бы я знать, что здесь происходит, мать твою?!
Александр на мгновение опешил, а затем с протяжным стоном скатился на пол. Тонька стояла над нами, воинственно уперев руки в бока, и парализовывала нас гневным взглядом.
Больше всего, конечно же, досталось мне.
Но, признаюсь честно, досады в моей душе это ничуть не вызвало. Как раз напротив, что-то сладостно мстительное щекотало в области сердца, наполняя его пусть маленьким, но торжеством.
— Чего развалилась? — последовал ее грубый окрик. — Давай поднимайся и одевайся.
Я, конечно же, поднялась, но вот со вторым особенно не торопилась, видя, какие жадные взгляды бросает без времени «усопший» супруг на мою грудь, которая, к слову сказать, была куда более совершенной формы, чем у моей подруги.
— Одевайся же! — рыкнула она на меня. — Нечего титьками перед ним трясти, он на них насмотрелся!
— А может, он успел по ним соскучиться? — предположила я, натягивая почти разорванные трусики. — На том свете-то, поговаривают, с этим напряженка. Кстати, а ты-то как, Тонь? Уехала, не предупредила… Я с ног сбилась, тебя разыскивая…
— Анька, прекрати испытывать мое терпение! — с явной угрозой в голосе прошипела Антонина. — Ты оденешься или нет?!
— А почему ты нервничаешь?! — ловко изобразила я неподдельное недоумение. — Мы же все свои люди, почти родственники все.., трое.
К тому же Сашенька так возжелал меня, что порвал на мне весь комбинезон. Ничего не найдется, во что можно переодеться?..
