он превратился в худого дряхлого старика с пожелтевшей кожей. Пиджак на его ослабевших плечах висел как на вешалке. Все вместе – пустой стул, фотография с креповой лентой и жалкий вид Александра Ивановича – производило тягостное впечатление. Сидевшие за столом, взглянув на него, поспешно отводили глаза.
По сложившемуся обычаю перед каждой выпитой рюмкой друзья и знакомые вспоминали, каким прекрасным человеком была усопшая. Уже прозвучало несколько спичей, когда пришел черед Тягачева.
Он сидел за столом темнее грозовой тучи и не сразу сообразил, что должен говорить. Поднявшись, выглядел растерянным, что было для него совершенно несвойственно.
– Лена для нас с Маргаритой была родным человеком, – начал он и вдруг вспомнил, что не взял в руку рюмку. – Она не была идеальной, но мы все ее очень любили.
Денис Андреевич поднял глаза и вдруг замолчал. От двери к столу, как флагманский корабль на всех парусах, неслась высокая крупная женщина с замысловатой прической.
Гуров тоже заметил ее и, пустив слезу, прошептал:
– Марго…
Она прямиком устремилась к генералу и, склонившись, обхватила его руками.
– Прости меня, Саша, не успела на похороны. Самолет в Вене задержали, пришлось сидеть в аэропорту. Прими мои соболезнования…
Кирилл подал знак официантам, те принесли дополнительный прибор и поставили рядом с Тягачевым еще один стул. Денис Андреевич сдвинулся в сторону и, после того как жена села рядом, налил ей водки.
Марго взяла рюмку и, поднявшись, сказала:
– Помянем Елену Петровну! Хорошая была женщина, хоть и характерная.
Опрокинув рюмку в рот, она выдохнула, и в тот же момент к ней со всех сторон потянулись тарелки с закусками.
С поминками уложились в два с половиной часа. К началу третьего за столом оставались лишь самые близкие, и разговоры свелись к воспоминаниям и горьким сожалениям об утрате.
Ульяна в них не участвовала. Она будто внутренне дистанцировалась от этих людей и глядела на них как на вредных насекомых, с предубеждением и недоверием. Исключение, пожалуй, составляли только Надежда и Кирилл, но они сидели на расстоянии друг от друга и никакой поддержки ей не оказывали.
Вадим Флеер тоже был здесь, и по тому, как он поглядывал на Ульяну, делалось ясно, что Тягачев рассказал ему про их записанный разговор.
Но если бы получилось коротко сформулировать мысли и общее состояние самой Ульяны, это прозвучало бы так: «Ну, сволочи, погодите, мое время еще придет». В такой позиции не было ни христианского смирения, ни профессионального хладнокровия, но ей было наплевать. Она поставила цель, наметила план, и теперь ее никто не мог остановить.
Заметив, что Вадим Флеер встал и бочком продвигался к выходу, Ульяна тоже поднялась и размеренным шагом, не привлекая внимания, нагнала его на площадке у лестницы. И, как только дверь ресторана захлопнулась, она схватила его сзади локтем и применила удушающий прием. Флеер дернулся, захрипел и, вместо того чтобы отбиваться, стал бестолково хватать ее за руки.
Дождавшись, пока он ослабеет, Ульяна уменьшила давление на сонную артерию и прошептала Флееру в ухо:
– Ну что, гаденыш, расскажешь или тебя сразу придушить?
Он слабо прохрипел:
– Ульяна Сергеевна, отпустите…
– Расскажешь?
– Все расскажу…
– Сейчас я тебя отпущу, – предупредила она. – Но ты не дергайся и не вздумай бежать.
– Не вздумаю…
– Запомни, у меня с собой пистолет. – Ткнув его в спину пальцем, Ульяна многозначительно засунула руку в карман и отступила назад.
Флеер обернулся, ощупал ее взглядом и моментально оценил ситуацию. Он был крупнее и выше, и, если бы не последнее предупреждение и рука, сжимавшая в кармане «пистолет», он с легкостью бы с ней совладал.
– Что вам надо от меня?
– Расскажи, как убивал моего отца.
– Я не виноват в его смерти! – Флеер дернулся, но с места не сдвинулся.
– Ты вез его в приемный покой… – начала Ульяна, но он с жаром ее прервал:
– Мне поступил приказ от вышестоящего начальства! Прослушайте запись, и все поймете!
– Ты не мог не знать, что речь идет о жизни и смерти. Но ты ничего не сделал, чтобы его спасти.
– Я был в состоянии прострации! – выкрикнул Флеер. – Я – маленький человек.
– Ну да… – зловеще протянула Ульяна. – Маленький человек с большими амбициями и планами на карьерный рост.
Он деловито вставил:
– Законом не запрещено и не наказуемо.
– А мы это поправим. – Она так же деловито кивнула. – Думаю, лет на десять-пятнадцать наскребем. Неоказание помощи человеку, приведшее к его гибели, преступный сговор и мошенничество в особо крупных размерах. Крыса, ты, Флеер, а не человек.
– Простите, Ульяна Сергеевна, но я не собираюсь разговаривать с вами в таком тоне…
– Заткнись, сволочь! Обещаю: я буду грызть тебя зубами. У тебя не будет ни одного спокойного дня. Обещаю…
– Может, договоримся? – быстро спросил Флеер.
– Да ну?.. – Ульяна с вызовом улыбнулась. – И что же ты можешь предложить?
– У меня имеется информация, подкрепленная документами, которые помогут меня реабилитировать.
– Речь идет об убийстве Гуровой? – справилась она.
– Нет. Хотя я совершенно уверен, что ее убил Тягачев. Готов дать показания.
– Тогда о чем ты хочешь рассказать?
– Об имуществе и финансах завода «Технопласт».
– Где эти документы?
– Сегодня вечером привезу. – Заискивая, Флеер улыбнулся. – Давайте условимся, где и во сколько встретимся.
– Сегодня вечером в шесть в моем номере, – проговорила Ульяна.
Он покачал головой:
– Не получится. У меня есть дела в пансионате, мне не успеть. Лучше в девять.
– Буду ждать. – Ульяна окинула его убийственным взглядом и предупредила: – Не обмани, а не то…
– Знаю, знаю… – Флеер попятился, соскользнул ногами с верхней ступени и, едва не свалившись, ринулся вниз.
Ульяна вытащила руку из кармана и обернулась на звук открывшейся двери. Из ресторана вышли Тягачев и его жена Марго.
Заметив Ульяну, она приказала мужу:
– Я задержусь, а ты иди в апартаменты. Там на кровати найдешь два пакета. В одном – джемпер для тебя, в другом – сумка для твоей бабы.
– Марго… Как ты могла? – слабо возмутился Денис Андреевич.
– Уехала? – Марго язвительно рассмеялась. – Ничего, подаришь сумку потом. И обязательно передай, что это от меня.
– Ленка протрепалась? – хмуро проронил Тягачев. – Вот гадина ядовитая.
– О покойниках или хорошо, или никак. – Марго похлопала мужа по плечу и, проводив его взглядом, обратилась к Ульяне: – Как поживаете, дорогая?
– Нормально, – она ответила первое, что пришло в голову.
– Вид у вас невеселый.
– Мы только что с похорон.
– Что-то не припомню, чтобы вы любили Елену Петровну.
– Я неплохо к ней относилась, – уточнила Ульяна и, переведя разговор, сказала: – Мне очень жаль, что Денис Андреевич болен.
– Тягачев? – Марго удивленно округлила глаза и расхохоталась: – Да он здоров, как
