и думать не моги! Словом, времена бедствий и величия одновременно.
Наверное, по тем временам шеф все же реально тосковал, поскольку, когда к нему в первый раз пришли ходоки, он не приказал выставить их за порог, как на его месте поступил бы кто-нибудь помоложе, а напоил чаем, выслушал и отстегнул сколько-то денег, проведя их по статье благотворительность. Вряд ли дал много – идиотом шеф не был, – но коммунисты, представленные в основном бодрыми старушками с фанатичным блеском в глазах, с тех пор относились к нему как к родному. И не забывали регулярно, раз в месяц, заходить, чтобы получить очередную порцию финансовой помощи.
А возможно, шеф был не так уж и неправ. Иметь под рукой группу людей, способных, если что, поднять бучу с визгами до небес, иногда небесполезно. Мало ли как жизнь обернется. Так что к блажи шефа привыкли, на юродивых перестали обращать внимание, и единственное, что сейчас удивило Игоря, это время, когда они пришли. Обычно где-то в начале месяца появлялись, а в этот раз еще и в последней декаде решили прийти. Впрочем, может, просто хотят к праздникам чего-то выпросить, дело житейское, всем кушать хочется.
У входа Игорь едва не столкнулся с предводительницей боевых старушек. Дама сто двадцать на сто двадцать и на сто двадцать (не рост – возраст – вес, а грудь – живот – талия, при том что ростом она была не намного выше Дины) решительно шагала по тщательно очищенной от снега дорожке. Вероятно, визит уже закончился, и боевая тумбочка в сопровождении группы поддержки отправлялась по своим делам. Рядом шел Принц и что-то ей объяснял, причем так увлекся, что даже не обратил на Игоря внимание, только рукой махнул. И чего они в такую рань приперлись, лениво подумал Игорь, поднимаясь в свой кабинет.
Едва он успел повесить в шкаф куртку, как замурлыкал телефон. Приятный, намного более интересный, чем внешность, голос Владиславы промурлыкал:
– Игорь Петрович, вас просит Сам. Срочно.
Ну да, кто бы сомневался. Утро добрым не бывает… Надо было слышать, как она произносила это «сам», для нее шеф – безусловный авторитет. Но что ему, интересно, потребовалось с утра пораньше? С этими мыслями Игорь вошел в приемную, подмигнул в ответ на дежурную улыбку Владиславы и рассмотрел на ее шее небольшой синяк и изящную золотую цепочку. Он, конечно, не ценитель, но штучка не дешевая, особенно для секретарши, живущей на зарплату.
Владислава махнула рукой: заходи, мол, ждут, и Игорь решительно шагнул навстречу неизвестности.
Шеф был не в духе. Не то чтобы совсем, но все же. Сидел и щелкал мышкой, раскладывая на экране какой-то экзотический пасьянс. Обычно он на дух это не переносил, всем еще была памятна история, когда, взяв за жабры сисадмина, он проверил все компьютеры и, по результатам проверки, уволил трех наиболее рьяных любителей посачковать на рабочем месте, причем критерием служил все тот же пасьянс. В общем, чемпионы отправились вон, и хорошо еще, что им дали уволиться по собственному желанию, а не выгнали по статье. Сам шеф пасьянсы раскладывал только для того, чтобы успокоить нервы: должны же у него быть хоть какие-то привилегии. Так вот, сейчас он занимался именно пасьянсами, и это был не слишком хороший признак.
Петли кабинета всегда были хорошо смазаны, но шеф услышал. Поднял голову, кивнул:
– А, Игорь… Заходи, присаживайся.
Тон был спокойный, усталый, и это не сулило ничего хорошего. Однако и отступать было некуда, хоть позади и не Москва. Игорь осторожно присел на стул, выбрав тот, что подальше. Выглядело, как он сам понимал, чуточку наивно: баскетбольного роста орясине казаться неприметным довольно сложно. Шеф увидел, оценил и усмехнулся:
– Вот смотрю я на тебя и удивляюсь. Вроде бы взрослый человек… Или же нет?
Судя по паузе, ответ требовался обязательно.
Игорь осторожно кивнул:
– Да вроде бы совершеннолетний. И уже давно.
– Во-от, – задумчиво протянул шеф. – Если совершеннолетний, значит, как минимум должен думать, что делаешь. Тогда почему ко мне из-за тебя приходит толпа народу с жалобами?
– А можно точнее? – Игорю внезапно надоел этот спектакль. Мало того что с вечера мозг выносят, так с утра уже второй начинает загадки загадывать и Макаренко из себя строить. – А то, знаете ли, что я должен, записано в налоговом кодексе, что не должен – в уголовном, а остальное – на мое усмотрение.
– Ты так считаешь? – в голосе шефа мелькнула смешинка. Похоже, неожиданно для себя Игорь случайно выбрал правильный тон. – Что же, точка зрения, имеющая право на существование, не спорю. Только вот почему-то большинство людей считает, что начальство просто обязано отвечать за действия подчиненных, даже если эти самые подчиненные находятся вдали от рабочего места. И в результате неприятно становится уже мне. И хотя свобода воли – это то, что считается нашим неотъемлемым правом, люди воспринимают ее адекватно лишь в том случае, когда она направлена в нужном им направлении. Впрочем, в данном конкретном случае и я тебя не одобряю. Скорее, наоборот.
– И все же, может, поточнее? – Игорь усилием воли взял себя в руки. – А то сказали вы много – и не сказали… ничего.
– Посидишь с мое в таком кресле – тоже научишься… – Шеф потер переносицу. – В общем, давай по порядку. Сегодня утром ко мне пришли наши героические борцуны со злом в лице президента, правительства, олигархов и прочего, и прочего, и прочего… Кстати, в чем-то я их понимаю, хотя, на мой взгляд, это все больше попахивает старческим маразмом.
– Тогда какого ляда вы их привечаете? Лично по мне, так эти пролюбившие страну…
– Есть причины, – довольно резко оборвал его шеф. – Тебе их знать не требуется. Но ты не дослушал. Сегодня они пришли ни свет ни заря, когда я приехал, уже сидели и ждали.
– И кто же их впустил?
– Охрана. Знали, что те периодически приходят, вот и пропустили в приемную. Конечно, сейчас они получат по шапке, но, может, оно и к лучшему.
– И вы приставили к ним Колю?
– С чего бы?
– Тогда зачем он их провожал?
– Да нет. Это он по своей инициативе. Может, чтоб не заблудились в наших лабиринтах. Неважно. Главное – причина, по которой они сюда заявились. Эти престарелые блюстители нравственности весьма обеспокоены облико морале нашего коллектива вообще и тебя в частности. И старые курицы отказались сообщить, откуда у них на тебя наводка.
– На меня? Да они меня даже не узнали, когда я заходил.
– Вот как? Это уже интересно. Тем не менее вопроса данное
