– Охоты никакой нет, – перебил Преображенцев. – Нутэвэкэт так сказал. Никто из тундры не охотится на городскую женщину.
– Зачем тогда звонили? Брехали про охоту?
– Пугали? – предположила Лиля.
– Кого пугали-то? Нас, выходит дело, пугали! Ты-то ничего про охоту знать не можешь, про нее только местные в курсе.
Преображенцев почти все время молчал и думал, но как-то рывками, то и дело сворачивая в сторону медвежьей шкуры, звуков и запахов, которые он чуял своим луораветланским чутьем, ждал и предвкушал их, потом, спохватившись, поворачивал упряжку, и следующий рывок был уже в область инопланетных цивилизаций, скоротечности времени, странных и невероятных перемен, случившихся с ним в последнее время, а думать следовало не об этом, никак не об этом!
Нужно думать, с чего все началось, прав Сан Саныч.
С убийства охотника Вуквукая? С их общих игривых эфиров и придуманных детективов? С чего?
– Надо узнать, кто и куда на метеорологическом вездеходе ходил, – сказал он, чувствуя Лилино присутствие рядом. – Это я узнаю. А ты, Саш, свои все проверь, где были.
– Про свои я в полном курсе. Но на всякий случай, конечно, надо.
– Сумку могли утащить только те, кто был в тот день на радиостанции. Надо у Богданыча список взять, посмотреть, кто входил-уходил.
– Он своих-то с постоянными пропусками небось не записывает?
Преображенцев покачал головой – нет, не записывает.
– То-то и оно.
Олег поднялся со шкуры – Лиля проводила его глазами. Как он встает, скрестив ноги?
– Нам ехать пора. Если ты на самом деле хочешь в эфир.
– Хочу.
– Молчанова, я с тобой, – сказала Юлька.
Преображенцев собрал со стола чашки и понес на кухню.
– Злодей наш, кем бы он ни был, все равно должен закончить начатое. Лиля жива. Мы не знаем, нашел он, чего искал, или нет. Если нет, он продолжит поиски.
– И что это значит? – спросила Лиля.
– Охранять тебя надо, вот что это значит, – сказал полковник озабоченно. И вдруг подмигнул: – Слышь, Олежка, хочешь я ее к себе в часть заберу? Там как в швейцарском банке – мышь не пролетит, муха не проскочит! А?! Не хочешь?! А то давай заберу!..
– Вездеходы, – напомнил Преображенцев. – Ты проверяешь все свои, кто на них ходил, когда и куда. А я у метеорологов поспрашиваю.
– Да они все пьяные вечно, метеорологи твои! У них из-под носа не то что вездеход, ангар можно уволочь, они и не заметят ничего! Потом проспятся – нет ангара!.. Ну, решат, что, стало быть, пропили!
– И посмотрю, кто на «Пургу» в тот день приходил. Может, гости какие-нибудь.
– Да, – согласился полковник озабоченно. – Погода вернулась, теперь злодей наш в любую минуту может того… тю-тю…
– Да это свой кто-то, Сан Саныч!
Багратионов хотел было энергично возразить, даже рот открыл, но спохватился и рот закрыл.
– Ка-а-акой вы горячи-и-ий! – протянула Юлька Костина. – А можно я возьму вас под руку? Я боюсь поскользнуться и упа-а-асть!
Полковник моментально подставил ей руку калачиком, и они пошли к выходу и там возились недолго, и слышались оттуда игривые Юлькины смешки и басовитые полковничьи похохатывания, а потом одна за другой хлопнули входные двери.
Лиля с Олегом посмотрели друг на друга.
Очень многое нужно сказать. Спросить. Получить ответ.
И совершенно ясно, что ни поговорить, ни спросить не удастся. Они молча оделись и вышли на улицу, в холодный и ослепительный солнечный свет.
– …Я, Олег Преображенцев…
– …и я, Лилия Молчанова…
– …прощаемся с вами до завтра.
– …еще раз спасибо всем, кто искал меня!
– …время новостей на радио «Пурга»!
В коридоре толпился народ и продолжалось безудержное ликование по поводу Лилиного чудесного спасения. Радиостанция встретила ее так, как будто она летчик Водопьянов, прилетевший на льдину, чтобы спасти экипаж «Челюскина», и ей то и дело приходилось напоминать себе, что в этом нет ничего странного. Просто на этой планете живут инопланетяне, что совершенно логично, как выражается полковник Багратионов. Инопланетянам почему-то есть дело до Лили, до ее жизни и смерти. Это никак и ничем нельзя объяснить, только инопланетным разумом.
– Молча-а-анова, ты просто ого-онь! Я тебя прям заслушалась! Ты ж в эфире сто лет не сидела-а-а!.. И с этим твоим подельником, – тут Юлька глазами показала на Преображенцева, который, натягивая куртку, что-то втолковывал Ромке Литвиненко, – вы просто идеальная пара!
– Юль, ну что ты говоришь?!
– В эфире я имею в виду, – быстро добавила Костина.
– Сошлись, как две половинки, – встрял Шахов, которому нравилась Юлька и хотелось ей угодить.
– Половинки, – сказала Юлька, – как известно, бывают у таблетки, у яблока и у жопы! У людей не бывает. Это вра-а-аки!
В конце коридора мыкался Лева Кремер и, как только Лиля посмотрела в его сторону, взревел, что прислан супругой Таней «за девочками», стол давно накрыт, водка греется – фельдшер Щупакин еще в восемьдесят втором году утверждал, что водка только теплой и хороша – а мясо, наоборот, стынет.
Лиля медлила, понимая, что ведет себя не слишком прилично, но Преображенцев все никак не мог оторваться от Литвиненко, а она должна его дождаться!
– Лиль, ну чего? Поедем? Там водка, слышишь, закипит скоро! И мне поговорить с тобой надо. Про Москву, столицу нашей Родины. Знаешь такой город?
– Да, Юль, сейчас.
Едва не свалив вешалку, она стащила с крючка юкагирскую кухлянку, напялила ее и решительно прошагала к директорскому кабинету. Ей казалось, что за ней наблюдает вся радиостанция и вся радиостанция понимает, что она пристает к диджею Преображенцеву.
– Олег.
Он оглянулся.
– Я уезжаю с Левой. И Юлька со мной.
Он кивнул.
Лиля стиснула костяную пуговицу. Пальцам стало больно, даже отдалось куда-то в локоть!
Ну, и достаточно, пожалуй.
Она заговорила оживленно и громко сразу со всеми, зачем-то расцеловалась с Шаховым, который порывался их провожать, велела передавать Алене Долинской привет, когда та выйдет из эфира, и все хлопотала и щебетала, покуда Юлька не утащила ее на лестницу за расшитый камушками и бусинками рукав кухлянки.
– Ты че, Молчанова? – Юлька крепко взяла Лилю под руку. – Ума лишилась? Ты чего так стараешься-то? Дался он тебе!
Лиля глубоко вздохнула.
Как объяснить? И что именно она станет объяснять? Как и куда все это можно уложить: другую планету под названием Чукотка, инопланетный разум, проникший в ее сознание и завладевший им, тысячу километров пути, радиоприемник в землянке, который вдруг заработал!.. Он заработал, и это означало, что надежда есть!
Или надежды нет?..
На Таниной кухне оказалось полно народу – соседи пришли хлопнуть по стопке за чудесное спасение. И Лариса из детской библиотеки здесь была, и Марья Власьевна, не говорившая ни слова, но смотревшая на Лилю с неприязнью. Лилю смущал и беспокоил ее взгляд. Девчонка с нижнего этажа, помогавшая во время потопа, таращилась на Лилю, открыв рот, а потом спросила со сладким ужасом, правда ли, что ее пытались задушить, мать велела дочери отстать, а Лиле объяснила, что та детективы уж больно любит – ни одного не пропустит!
Все сидели вокруг стола тесно, плечом к плечу, Таня передавала по цепочке тарелки с олениной, а еще были котлеты величиной с ладонь, густой суп, называвшийся странным словом «шулемка», большое блюдо строганины – рядом горкой насыпана крупная соль и черный перец.
Лиля жадно ела – оказалось, что она очень голодна, просто ужасно, а Танина стряпня была так вкусна! Никогда и нигде Лиля не ела ничего подобного.
Дверь из квартиры на площадку стояла нараспашку, люди выходили, и приходили другие, и все были очень рады видеть Лилю живой и здоровой и рассказывали истории, кто, как и когда «пурговал», «зимовал» и чуть было не пропал совсем, но нашли, спасли!.. Север шутить не любит.
В конце концов Юлька оторвала Лилю от еды и утащила за собой в комнату. Лиля упиралась и не шла.
– Дай ты ей поесть нормально! – в сердцах сказала Таня, передавая и принимая очередные тарелки. – Смотри, она совсем с лица спала.
– Лопнет.
– Господи, да ничего она не лопнет, ей нужно силы восстанавливать, она столько на холоде пробыла!
Юлька прикрыла дверь и подперла ее задом.
Лиле хотелось еще поесть и выпить Левиного виски, но путь к еде и спиртному был отрезан.
Юлька молча смотрела на нее, и Лиля вдруг сообразила, что так ничего и не поняла. Дела той планеты, с которой прилетела Юлька, ее не интересовали, как будто она перестала верить, что та планета на самом деле существует!
Но, видимо, она существовала – Юлька ведь откуда-то взялась.
Лиля зачем-то достала из серванта хрустальную вазочку на длинной ножке, осмотрела ее со всех сторон и сунула обратно. Посуды в серванте почти не осталось, все пошло на стол, только вот вазочка.
За тонкой стенкой шумели гости.
– Лев Михайлович, а помнишь, на Усть-Белой бульдозеристы застряли? Кто тогда секретарем райкома был? Семенов, что ли?
