— Да она вся в этом! — Вениамин возмущенно стукнул по столу кулаком, но, опять посмотрев на меня, стушевался. — Прости, я не имел в виду… я не хотел… я не подумал…
— Так вот, — прервал поток извинений Морозов, — Валентина открыла перед Тимофеем возможность новой жизни с новой, воскрешенной Флер. Но она слишком хорошо знала своего брата и прекрасно представляла, как именно он этой идеей распорядится. Тем более он неоднократно в раскаянии высказывал желание погибнуть от руки своей любимой жены. Только так, считал Тимофей, он сможет получить прощение.
— Флер никогда бы его не убила! — горячо заступилась за нее я.
— Так Валентина это понимала. Убить-то Тимофея собиралась она сама. С самого начала так и было ею задумано.
— А обвинили в убийстве меня, если бы вы вовремя не подоспели и если бы Нора не бросилась на Валентину. Не знаю уж, чья тут больше заслуга.
— Норина, конечно! — засмеялся Никитин. — Нет, действительно! К сожалению, мы опоздали и не знали, как разворачиваются события, зато увидели, как вы, Ксения, стреляете в Тимофея.
— Ерунда! — Морозов опять принял важный вид. — Разобрались бы. Валентина нас тоже тогда не увидела и потому выстрелила, но потом, когда мы выскочили на поляну, не заметить нас было уже невозможно. Она рассчитывала подменить пистолет, а ведь при свидетелях сделать этого не смогла бы. Так что заслуга наша. — Морозов самодовольно хмыкнул. — И еще Ильи Бородина, это он разыскал меня и убедил помочь тебе, Андрей, когда ты ему позвонил по пути на пикник. Высвистнул меня с важного совещания, убедил мою секретаршу дать номер моего личного мобильного, о котором и знают-то полтора человека. И все это по телефону, и все это в немощном состоянии, ему как раз ставили капельницу, когда ты позвонил.
— Не понимаю, почему Нора все-таки на нее бросилась? — Я в задумчивости крутанула пепельницу, пустую, ту, что стояла передо мной. — Собака прекрасно знала Валентину и, кажется, любила, всегда на наших сеансах устраивалась у ее ног, мне это было даже обидно, а тут… Неужели поняла собачьим своим умом, что происходит?
— Конечно! Собаки всегда такие вещи чувствуют.
— Но предотвратить не могут. Печально.
— Ну почему? Могут. Просто она не ожидала, что такой хороший, по ее понятиям, человек убьет хозяина.
— Да, понять это трудно. Сестра убивает родного брата — как такое можно понять? Из-за каких-то несчастных денег…
— Ну, деньги эти очень даже не несчастные. Тимофей Симоненко был весьма состоятельным человеком. Жил относительно скромно, потому что не любил выпендриваться, но с капиталами у него было более чем все в порядке. А Валентина всегда мечтала совсем о другой жизни. Жадность, что тут можно сказать? Вполне заурядный недуг. Многие этим болеют. Ваш муж, например…
— Мой муж не был жадным, — заступилась я за своего бывшего, — он просто… ну, немного экономным был, что ли, и… тоже мечтал совсем о другой жизни.
— Вот этим Валентина его и взяла.
— Он знал о ее планах?
— Нет, зачем? Валентина не собиралась жить с ним вечно. Он нужен был ей только на момент вашего превращения в настоящую Флер. Во-первых, чтобы вы не смогли к нему обратиться за помощью, во-вторых, чтобы на вас удобнее было воздействовать: запутать, добиться, чтобы вы потеряли уверенность в себе, в своей памяти. Валентина дала ему понять, что она дама при деньгах, прежде всего оплатила ремонт, довольно крутой, в его квартире, заменила всю мебель… Впрочем, замена мебели ей нужна была не только для того, чтобы показать свою щедрость, а главным образом чтобы старую обстановку перевезти в снятую ею квартиру для ваших с ней сеансов. Это было дополнительным воздействием на вас, Ксения: вы должны были подумать, что все эти хорошо знакомые вещи (диван с неисправной пружиной, ваза с отбитым краем и так далее) взялись не из ваших реальных воспоминаний, а из обстановки гипнотических сеансов. Валентина вообще проделала огромную работу. Тимофей был очень растроган такой заботой, без нее он вряд ли смог бы до конца осуществить замысел.
— Вот такие дела! — подвел итог Никитин. — Но все закончилось. Для Ксении сравнительно благополучно. Давайте выпьем за благополучный исход.
Он потянулся к моему бокалу рюмкой, я только тут заметила, что не сделала еще ни глотка, даже не попробовала свой любимый коктейль «Белый русский». Да и пепельница моя пуста. Неужели все действительно для меня закончилось, я снова стану той абсолютно непьющей, некурящей, правильной Ксенией Зиминой? Достану из шкафа строгий костюм, стяну волосы в аккуратный узел… Ни за что! Я подмигнула Флер и подняла свой бокал с коктейлем:
— За благополучный исход!
Мы выпили. Морозов рассказал смешной случай из милицейской жизни, чем очень развеселил Флер. Она смеялась звонким, легким, без оглядки, смехом, и мне самой стало легко и весело. И тут мы обе одновременно посмотрели на Вениамина, а он посмотрел на нас таким взглядом, словно хотел сказать: привет, девчонки, я ужасно по вас соскучился. Но тут же смутился и ничего не сказал. Пришлось сказать мне:
— У меня что-то случилось с компьютером. Ты бы не мог посмотреть? Не могу войти в Интернет, только на сайты Флер.
— Конечно! — обрадованно подхватил он. — Тимофей заблокировал твой компьютер, он мне говорил. Это довольно легко устранить. Пойдем.
Мы наскоро попрощались со своими спасителями и вышли на улицу. Только что прошел дождь, и асфальт был мокрым и немного скользким, ровно настолько, чтобы я без зазрения совести могла опереться о его руку, а он мог эту руку поддержать.
Компьютер мы даже не включили. Гладкая поверхность монитора, словно черное зеркало, отражала наши лица. Нам столько нужно было друг другу сказать, ведь слишком долгой оказалась разлука, слишком долгой, слишком долгой…
С. Беккет. Конец игры.
Там же.
Автор упоминает персонажей пьесы С. Беккета «Про всех падающих».
