Николай Зорин - Сестра моя – смерть

И ведь даже толпы любопытствующих у подъезда нет вопреки всем законам жанра – не у кого спросить, где эта чертова квартира двадцать девять!

Отыскалась она на восьмом этаже. Дверь была приоткрыта. Лейтенанта не оказалось. Андрей вошел в квартиру и в прихожей столкнулся с Валеевым. Ну, хоть в чем-то ему повезло!

– Здорово! – Валеев протянул руку. – Бородин меня предупредил. Проходи в комнату, она там, только… Ну да проходи!

Тело уже успели снять. Длинное, словно по струнке вытянутое, оно лежало на полу. Короткая юбка с блестками, ноги, обтянутые черными колготками, неестественно большая грудь, синяк под глазом. Как пошло, как просто, как банально! И никакого сходства. Обыкновенная проститутка. Проститутка, удавленная в сомнительной квартире, снятой на ночь.

– Насильственная, – с профессиональным пренебрежением к чужой смерти равнодушно-презрительно приговорил эксперт Сашка Стариков, – ребенку ясно. Хозяйка-то что говорит? – повернулся он к Валееву.

– Юлит и хнычет! – Валеев закатил глаза. – Та еще оторва. Не знает, говорит, кто она такая, эта девушка, приличному человеку, говорит, сдала квартиру на три дня, командированному. Паспорта, говорит, у него не спросила, потому что у нее не гостиница, ей формальности не нужны, а что человек он приличный, и так понятно. Бордель развела здесь, а теперь отмазывается.

– Это не Озерская, – проговорил Андрей напряженными губами: ему еле-еле удавалось сдержать смех, глупый, счастливый и совершенно неуместный смех. – Это не она.

– Да мы уж поняли. – Валеев усмехнулся. – Это Юрков, участковый, всех с толку сбил, шороху навел. Хозяйка, как труп обнаружила, почему-то не 02 стала звонить, а к участковому побежала. Ну а тот то ли от излишнего служебного рвения, то ли от глупости всех на ноги поднял. А скорее всего, просто перестраховаться хотел. Иначе понять не могу, с какого бодуна ему померещилось, что эта, – Валеев кивнул в сторону мертвой, – на Озерскую похожа. Тут, мне так видится, обыкновенная бытовуха: «приличный» человек снял на ночь проститутку, что-то у них не срослось: может, она его грабануть хотела, может, у него какие садистско-маньяческие наклонности, может, характерами не сошлись, в общем, укокошил он ее и к трубе привесил – грубая инсценировка самоубийства, – а сам поскорее смылся. Но мы найдем этого деятеля, думаю, это не составит особого труда. Найдем и привлечем. – Он весело подмигнул Андрею, его аж передернуло от такого цинизма. – Так что общественность может быть спокойна. – Он засмеялся. – А Бородин-то как убивался, что сам выехать не может! Ладно, сейчас я ему позвоню и отрапортую, пусть успокоится. Так что, Андрей Львович, можете быть свободны, не пригодились ваши услуги. Или, может, вы ее знаете? – Валеев опять ему подмигнул. – А что, девочка была что надо, какая грудь, какие ножки! Я бы с такой тоже не отказался… на одну ночку, да только где мне, доходы наши не те, это у вас, частников… Ну что ты на меня таким волком смотришь, шучу, шучу! Я ведь не говорю, что ты ее обязательно должен знать, мало ли в городе проституток?

Андрею ужасно хотелось дать ему в рожу, но он сдержался: не устраивать же драку в присутствии мертвой с этим тупым ментом. Он только махнул рукой и поспешил уйти. Проходя по коридору, заглянул на кухню. В открытую дверь было видно, как квартирная хозяйка, молодая, разбитная и что-то уж очень потасканная бабенка, дает показания и притворно хнычет, жалуясь на несправедливость жизни. Дожидаться, когда ее отпустят, и разговаривать с ней не имело смысла: ситуация действительно предельно ясна и никакого отношения к Алене Озерской иметь не может.

Андрей вышел из квартиры и спустился на лифте вниз. В газике все так же скучал шофер, во дворе так и не собралась толпа любопытных. Он сел в свою машину, выехал на улицу и только тогда позвонил Бородину – почему-то ему неприятно было разговаривать с ним рядом с этим домом.

С Бородиным они договорились встретиться вечером, а пока Андрей решил нанести визит Юлиану Озерскому. Погибшая оказалась не Аленой, и значит, рано ему в сторожа, представление продолжается. Непонятно только, на кого он сейчас работает – все еще на Александру или уже на свою совесть против этой самой Александры. Возможно, заподозрил он ее в преступных замыслах тогда сгоряча и она ни в чем не виновата, но все же доверять до конца ей нельзя и посвящать в свои планы тоже. И вообще, неплохо бы за ней проследить, но пока это, к сожалению, невозможно: не может же он разорваться на части. Жаль, нет у него помощника. Кстати, об этом давно пора подумать. Не закрываться ему надо, а расширяться. И офис неплохо было бы завести, а то все переговоры приходится вести в различных кафешках и барах – неудобно и несолидно. Фирма его называется «Инкогнито», а какое уж тут в баре инкогнито?

К дому Юлиана Андрей подъехал в приподнятом настроении – мысли о расширении и благоустройстве фирмы настроили на оптимистический лад. Дверь открыл Артур Генрихович, придворный пес Озерского, бывший начальник службы безопасности – неприятный сюрприз: Андрей был уверен, что с распадом фирмы распался и Артур Генрихович. Отношения у них с самого начала, с первой их встречи, сложились до крайности натянутые, если не сказать – враждебные.

Холодно поздоровавшись, Артур Генрихович проводил его в комнату и сам уселся на стуле у двери – видно, решил присутствовать при их с Юлианом разговоре. Собачья верность старому хозяину – или он все еще у Озерского на службе?

Юлиан сидел в кресле, низко опустив голову и закрыв лицо руками, казалось, он и не заметил прихода Андрея.

– Юлиан Сергеевич, – осторожно позвал Андрей, – здравствуйте.

Юлиан никак не прореагировал на его приветствие, даже не пошевелился и рук от лица не отнял.

– Я вам звонил сегодня.

Никакой реакции.

– Это по поводу вашей дочери…

– Моя дочь мертва, – глухо произнес Озерский, но так и не пошевелился.

– Мертва? – забеспокоился Андрей. Неужели Бородин и ему позвонил по поводу убитой девушки на Машиностроителей? – Нет, нет, у вас неверные сведения, произошла ошибка. Это не Але…

– Моя дочь мертва, – упрямо повторил Озерский. – Зачем вы пришли?

– Видите ли, Юлиан Сергеевич, я частный детектив, Никитин, вы меня помните?

– Помню. Вы – тот человек, который приносит в мой дом несчастья. Прекрасно вас помню. – Юлиан наконец отнял от лица руки и посмотрел на Андрея мутным взглядом. Как же он изменился за эти полгода! Осунувшееся посеревшее лицо, воспаленные глаза, глубокие морщины. Да он постарел лет на десять!

– Я расследую дело…

– Меня это не касается! – грубо отрезал Озерский. – Расследуйте без меня. Зачем вы пришли?

Странно, по телефону он разговаривал вполне здраво и сам согласился на встречу, что же с ним произошло за эти сорок минут? Или, может, он не с Озерским разговаривал, дошло до Андрея, а с Генриховичем? Ну да, скорее всего, так.

– Я вам звонил минут сорок назад, – решил проверить свою догадку Андрей, – вы сказали…

– Я с вами не разговаривал!

Ну да, ну да, так и есть! Значит, Генрихович переквалифицировался в личного секретаря Озерского.

– Это я с вами разговаривал, – подал голос Артур Генрихович.

Что же тогда он не предупредил хозяина о встрече? Или у него какая-то цель? У него конечно же какая-нибудь да цель, у него всегда есть цель. Андрей с неприязнью посмотрел на бывшего начальника службы безопасности.

– Впрочем, это не важно. Очень жаль, что вы не предупреждены о моем визите, но… Юлиан Сергеевич, выслушайте меня, пожалуйста, внимательно, мне нужна ваша помощь. Вернее, ваша помощь нужна Алене.

– Я ничего не хочу знать об этой твари! – в ярости прокричал Юлиан. Землистое лицо пошло багровыми пятнами, рука сжалась в кулак и завибрировала в воздухе.

Ну и как это понимать? Только что убивался о безвременной кончине, а теперь вдруг знать не хочет.

– Юлиан Сергеевич, Алена…

– Убийца! Не хочу о ней слышать, не хочу, не хочу! – Озерский затрясся.

Артур Генрихович резво вскочил со стула и побежал к хозяину. На ходу он оглянулся и одарил Андрея таким взглядом, что ему стало не по себе, ему даже показалось, что Генрихович оскалился и тихонько, но грозно рыкнул, совсем как опасная сторожевая собака.

– Юлиан Сергеевич, – замолол он перед Озерским хвостом, – не нужно так волноваться, Юлиан Сергеевич. Принести вам коньячку?

– Не надо, Артур, спасибо, – скорбно проговорил Озерский. – А с вами, молодой человек, – обратился он к Андрею, – говорить нам решительно не о чем. Так что… – Он величаво повел рукой в сторону двери. – Всего доброго.

– Ну уж нет, Юлиан Сергеевич, – возмутился Андрей, – я никуда не уйду, пока мы не поговорим. Алена в страшной, может быть, смертельной опасности, почему вы не хотите этого понять?

– Она убийца, она мою дочь убила, самое дорогое, что у меня оставалось, единственное, что у меня оставалось.