Александр Макколл Смит - В компании милых дам

— Уверен, — ответил старик. — Он мне это сказал. Более того, он знает, что я пошел поговорить об этом с вами.

Мма Рамотсве внимательно слушала. Потом, попросив старика немного подождать, она вернулась в офис, где ее помощница разбирала лежащие на столе бумаги. Когда мма Рамотсве вошла в комнату, мма Макутси подняла глаза.

— Что ему нужно? — спросила она. — Это клиент?

Мма Рамотсве молча улыбалась.

— Что-нибудь забавное? — спросила мма Макутси. — Вы выглядите так, словно случилось что-нибудь смешное.

— Нет, — ответила мма Рамотсве. — Не смешное. Но очень важное.

Мма Макутси иронично посмотрела на свою работодательницу. Временами мма Рамотсве высказывалась довольно туманно. Обычно это происходило тогда, когда ей хотелось, чтобы мма Макутси взяла инициативу на себя, и сейчас, вероятно, был именно такой случай.

— Я не могу угадать, мма, — сказала она. — Просто не могу угадать. Скажите мне прямо, что случилось.

Мма Рамотсве набрала в легкие побольше воздуха.

— Вы бы хотели когда-нибудь выйти замуж, мма? — спросила она.

Мма Макутси посмотрела вниз на свои туфли.

— Да, — призналась она. — Я бы хотела когда-нибудь выйти замуж. Но не знаю, возможно ли это.

— Один человек хочет на вас жениться, — сказала мма Рамотсве. — Я знаю, что он хороший человек. Но он стесняется сказать вам об этом сам. Он очень боится, что начнет заикаться…

Она замолчала. Мма Макутси смотрела на свою работодательницу широко раскрытыми от удивления глазами.

— Он послал своего отца, чтобы спросить вас, согласны ли вы выйти за него замуж, — продолжала мма Рамотсве. — А я пришла как посланница отца. Вы должны очень хорошо подумать. Вам нравится этот человек? Вы любите его настолько, чтобы выйти за него? Вы хотите этого? Не говорите «да», если вы не уверены. Будьте очень осторожны, мма. Это очень важное решение.

Когда мма Рамотсве закончила фразу, ей показалось, что мма Макутси не в силах говорить. Она открыла было рот, но потом закрыла. Мма Рамотсве ждала. На ее плечо села муха, но она ее не согнала.

Внезапно мма Макутси встала и посмотрела на мма Рамотсве. Потом уселась опять, тяжело, едва не промахнувшись мимо стула. Она сняла очки, свои большие круглые очки, быстро протерла их старым кружевным платком, платком, который она берегла столько лет и дни которого, как и белого фургончика, уже были сочтены.

Когда она заговорила, ее голос был еле слышен. Но мма Рамотсве услышала все, что она сказала:

— Я выйду за него, мма. Можете сказать об этом его отцу. Я выйду за Пхути Радипхути. Я отвечаю «да».

Мма Рамотсве с восторгом захлопала в ладоши.

— О, я так счастлива, мма Макутси! — воскликнула она. — Счастлива, счастлива, счастлива! Его отец сказал, что Пхути на сто процентов уверен, что хочет на вас жениться. На сто процентов, мма. Не на девяносто семь, а на все сто процентов!

Мма Рамотсве и мма Макутси вместе вышли туда, где ждал их мистер Радипхути. Он с беспокойством посмотрел на женщин, но по выражению их лиц догадался, какой ответ они ему принесли. Затем они втроем поговорили, но совсем немного, потому что мистер Радипхути торопился сообщить ответ мма Макутси сыну.

В офисе мма Рамотсве тактично молчала. Мма Макутси собиралась с мыслями, стоя у окна и, глядя на деревья и серо-зеленые холмы за ними, освещенные вечерним солнцем. Ей надо было о многом подумать: о своем прошлом; о месте, где она родилась; о своей семье, которая обрадуется этим новостям там, в Бобононге; о своем покойном брате Ричарде, который никогда об этом не узнает, хотя, как знать, быть может, он смотрит на нее оттуда, где он сейчас находится. Она любила эту страну, которая была хорошим местом, любила тех, с кем жила и работала. В ней было столько любви — она всегда это чувствовала, — и теперь появился человек, которому она может дать эту любовь, и она знала, что это хорошо, потому что это спасает нас, помогает вытерпеть боль и печаль, — то, что мы отдаем любовь другим людям, отдаем им свое сердце.