- Но ведь ты же знаешь, я, как и все твои приемные сыночки, родом из бомжей.
- Ну и что? Я раньше тоже был знаешь кем? Бухгалтером в тресте столовых!
- Кончаем треп, на горизонте метрополитен. Говори, куда поедем.
- Нужно добраться до Медведкова. Там поймаем такси и через час приедем туда, откупая выехав сегодня утром. Мурзик туповат, в исходной точке маршрута меня не ждет... Вот зараза, и своим нельзя позвонить...
- Почему?
- Потому что не знаю точно, кто сейчас свой, а кто чужой.
- Логично мыслишь, аналитик. Держи жетон, значит - до "Медведкова", пересадка на "Проспекте Мира", до проспекта по Кольцу...
В метро Папа постоянно озирался. Не бывал, видать, под землей со времен службы в тресте столовых.
Летом, да еще жарким, в московской подземке народу немного. Спокойно можно сесть даже в час пик. Мы же ехали днем, и я с удовольствием развалился посередине вагонного диванчика.
Мышцы ныли, болели костяшки правого кулака, зудела спина. Регулярно тренироваться последнее время я не имел возможности, и вот, пожалуйста, дает себя знать возраст. Малоприятный "зрелый возраст". Переходный период от юности к старости. Мудрые индийские старцы запрещают человеку начинать практиковать йогу в зрелом возрасте. Заниматься йогой можно начинать либо в детстве, либо в старости. Китайские мудрецы, мастера у-шу, полагают, что в середине жизни следует отказаться от физических упражнений и сосредоточиться на дыхательной гимнастике. Ниндзя в зрелости, если доживают до нее, оставляют диверсионную работу и переходят в клан тактиков, совмещая чин стратега с титулом мастера-наставника. Я же вынужден продолжать активные игрища на свежем воздухе. Сам себе и генерал, и офицер, и солдат. У меня нет ученика. Я - одиночка. На Востоке говорят: "Когда ученик готов" появляется учитель". В применении к моей скромной персоне, видимо, все наоборот: "Когда будет готов учитель, появится ученик". Наверное, я еще не готов, не дозрел.
Мою дремоту в жестком кресле пассажира метрополитена прервал грубой толчок в плечо. Я разлепил уставшие глаза, рядом стоял смутно знакомый молодой жлоб с бритой головой.
- Просыпайся, деловой, и ручонками, гляди, не дергай, не то мой кореш твоего друга на пику посадит.
Папа сидел справа, рядом со мной. Еще правее сидел недобрый молодец в черной футболке с белым крестом. Крестоносец улыбнулся мне, продемонстрировал зажатое в кулаке шило и вернул его на прежнее место прижал острие к тощему Папиному животу.
Хреново, крестоносец сидит далековато от меня, просто так не достанешь, успеет, гаденыш, всадить пику в Папин аппендикс. Хреново.
- Выходим на следующей, - бритоголовый жлоб наклонился к моему уху, на "Новослободской".
Я наконец вспомнил, где я его видел. Парень присутствовал вчера во время моего боя со спортсменом-боксером. Он был одним из членов проигравшей команды.
Когда мы вышли на "Новослободской" и я увидел две знакомые рожи, все на той же скамейке. Лысого и Усатого, мои догадки относительно причины наезда подтвердились.
- Какая встреча! - съехидничал Усатый. - Давно не общались, соскучился небось?
- Че за базар, пацаны? - распустил я пальцы веером. - Вчера все по понятиям было! Сомневаетесь, устроим правилок. Дешевые понты я не люблю, ясно?
- Спокуха, деловой! - гаркнул мне в ухо Бритоголовый. - Будешь ершиться, твоему корешу абзац. Щас пойдем на хату, побазарим. Не бзди, деловой, за просто так резать не будем. Должок за Сову отдашь по понятиям.
Из вагона метропоезда нас с Папой вывели через разные двери, и сейчас мой "кореш" хлопал глазами на значительном расстоянии от нас с Бритоголовым. Крестоносец прилип к Папе сбоку. Одной рукой обнял мафиози за плечи, другая в кармане.
Вот смеху бы было, узнай бандюки, кого они взяли в заложники. К сожалению, приходится хранить тайну относительно Папиной личности. Нынче мой Император конкурирует с их Начальником. Две мафиозные семьи не поделили нищих на Кольцевой линии Московского метрополитена. Грядет очередная война. Пока пленных берут, вот только зачем? Может быть, чтобы отправить противной стороне бандероль с отрезанной буйной головушкой пленного бойца? Слышал, последнее время это вошло в моду у столичных бандитов.
В полном молчании я покидал самое красивое в мире московское метро. На улице мы с Папой так же, как и под землей, могли поддерживать лишь визуальный контакт, и то нечасто. Папу держали шагах в двадцати от меня, и его низкорослая фигурка то и дело терялась в редкой толпе прохожих. Бандиты довольно оперативно организовали две тачки. Мне было предложено занять место в потрепанном "Мерседесе" (какая честь!). Папу посадили в ушастый "Запорожец".
Ехали недолго. Минут десять. Припарковались подле громадного серого домины в стиле "петербургская трущоба", причем "Запорожец" продолжал держать дистанцию.
Пленившие меня справедливо полагали, что мне "западло друга подставлять". Они были правы. Пока Папа у них в заложниках, я вынужден вести себя паинькой.
Под присмотром Бритоголового и Усатого я вошел в парадную. Там меня уже ждали. У меня такое впечатление, что мобильная Связь специально придумана для облегчения бандитской жизни. В живот уперся ствол обреза, в шею лезвие ножа. "Эх, братцы-разбойнички, да кабы не заложник, я бы вас со всем вашим бандитским вооружением уделал в шесть секунд!" Мелькнула шальная мыслишка воспользоваться теснотой подъезда, уложить группу встречающих и подождать в засаде, пока поведут Папу. Вовремя одумался, боковым зрением заметил, что двери парадной нараспашку и Крестоносец с Папой в обнимку внимательно за мной наблюдает с безопасного расстояния.
Делать нечего, бреду по лестнице вверх к предусмотрительно открытой двери квартиры номер пятьдесят на третьем этаже.
Ввели в квартиру, шесть шагов по просторному коридору, и я в "зале". В углу, вплотную к стене, стоит шикарный кожаный диван, возле окна громадный обеденный стол с остатками дорогих яств и множеством бутылок, а прямо посередине многометровой комнаты, под люстрой, фирменный столик для занятий армреслингом.
Испокон веков в России "тягались на руках", мерились силой, упершись локтями в стол и сцепив кисти. И вот, лет десять назад, оказалось, что борьба на руках не просто забава, а вид спорта, нареченный за океаном армреслингом.
Вместе с колой и жвачкой в страну приехали специальные столики для армреслинга, похожие на допотопные школьные парты. С обеих сторон столешницы - две намертво приваренные к ней скамейки для спортсменов. На столе торчит пара штырей, чтобы хвататься за них свободными от борьбы руками, вот, пожалуй, и все премудрости.
Меня отконвоировали прямиком к заморскому столику. Усадили на широкую лавку, наручниками пристегнули руку к торчавшему из столешницы стальному штырю. Дело в том, что штырь с моей стороны стола оказался несколько модернизированным. К его основанию было приварено массивное металлическое кольцо, как раз в него бандиты и продели один из браслетов наручников, другой браслет сковал мое левое запястье. Таким образом, мы со столом составили одно целое, единый монолит железа и плоти. Неожиданно я ощутил себя галерным рабом, прикованным цепью к веслу. Неприятное ощущение, сразу хочется бунтовать, поднимать восстание и бороться за права угнетенных.
Еще в бытность мою гладиатором, участником боев без правил, я отыскал в жизни сегодняшней столицы множество параллелей с эпохой упадка Древнего Рима. Судите сами: мужеложство в среде патрициев процветает (внимательней смотрите телевизор, убедитесь сами). Любой плебей может по телефону заказать гетеру на дом, о "новых русских" в римских банях я уже говорил, а про то, что "Спартак" - чемпион", вы и сами знаете. Зачем, думаете, бандиты приковали меня к столу? Помучить хотят? Просто так убивать неинтересно. Хлеба у них полно, им подавай зрелищ!
Я размышлял на вечные темы и наблюдал, как комната постепенно наполняется народом. Привели Папу, пристегнули наручниками к батарее под подоконником, рядом с громадой обеденного стола. Вошли еще какие-то незнакомые небритые личности, сели на диван. Всем места не хватило, из коридора притащили стулья. Рассаживаются напротив меня, как в театре, и галдят, будто перед спектаклем. Сведущие зрители рассказывают новоприбывшим, кто я такой и как меня взяли, а те понятливо, многозначительно кивают и ждут, когда же наконец начнется представление.
В комнату вошел молодой парень, удивительно приличный на вид, аккуратно подстриженный, в очках. Бандиты примолкли, а парнишка не спеша подошел ко мне, опустился на скамеечку с другой стороны стола и вежливо представился:
- Добрый день. Меня зовут Дирижер. Я друг убитого вами вчера человека...
- Все по понятиям было! - перебил я. - Он сам драться захотел. Я не виноват, что у меня рука тяжелая!
- А я вас и не виню. Наоборот, я хочу доказать всем, что у вас действительно тяжелая рука, а то многие говорят про какой-то кастет...
