Игорь Семенович всегда повторял людям своего круга, что это именно они — политики и бизнесмены, а не кто иной возвели бандитизм до уровня государственной системы России.
— Мы с каждым годом все больше развращали взятками правоохранительные органы и толкали их на все более тяжкие преступления. — Удачливый бизнесмен не боялся шокировать своей откровенностью аудиторию даже на официальных встречах. — Мы коррумпировали армию, склонили к бандитизму звезд нашего спорта.
О современной практике некоторых бывших олимпийских звезд Кумиров знал не понаслышке, поскольку сам с ними непосредственно сотрудничал.
Первый раз Игорь обратился за помощью к спортсменам-клоповцам по поводу получения затянувшегося долга со своих давних деловых партнеров.
Кумиров бывал уже в этом неприметном полуподвале на Лесном проспекте, где обосновался необязательный господин N. Частную фирму опекали бойцы какой-то охранной структуры, учрежденной, по заносчивым словам должника, некими отставными чинами, вхожими в лучшие годы чуть ли не в кабинет Президента России.
Когда Игорь спустился с двумя своими спутниками на три ступеньки вниз, перед ними возник упакованный в камуфляж молодой человек. Клоповцы, не здороваясь, прошли через него, будто через воздух, и направились в глубь помещения.
— Вы куда? — опешив от навязанного стиля, шепнул охранник вслед пришедшим.
— Домой, — тихо сказал Весло и продолжил свой путь. Трейлер же озорно засмеялся похожим на звук электронной игрушки смехом.
Боец не стал настаивать на дальнейшем общении и вернулся на свой пост, где висела рекламная этикетка с мудреным названием фирмы и ее, для кого-то, возможно, и спасительными, реквизитами.
Гости прошли по низкому коридору, размеры которого еще уменьшились из-за столь модных в девяностые годы подвесных потолков, с которых на головы пришедших тек, как лава, оранжевый свет. Проходя мимо приоткрытой двери с надписью: «Служба безопасности», где мерцал голубой свет, они различили, как за столом мелькнуло надменное лицо пожилого и, похоже, активно пьющего мужчины. При виде посторонних сидящий тотчас вывернулся из-за стола и, откашливаясь на ходу, выскочил в коридор.
— Уважаемые! — окликнул сотрудник службы безопасности трех удаляющихся мужчин.
— Ты — кто? — не оборачиваясь, на слух отслеживая шаги, поинтересовался Весло.
— Я, ребятки, старший смены, — повышая свой голос, скороговоркой произнес охранник.
— Тебя в твоей каморке запереть или сам сгинешь? — Весло резко остановился и развернулся всем телом к настигающему их охраннику. То же совершенно синхронно сделал Трейлер.
Игорь Семенович не спеша, как бы нехотя, с отработанным величием, позволил себе повернуться вполоборота…
* * *
Когда клоповцы, словно волки в стадо овец, скрипя кожей, хохоча и матерясь, вторгались в офис Кумирова, Игорь Семенович чувствовал себя одновременно и беспомощным, и всемогущим. Здоровяки резво шутили с женщинами и напоминали козлоногих сатиров, соблазняющих сочных нимф. Почтительно глядя на бугры мышц, распиравшие в разные стороны одежду спортсменов в соответствии с их намеренно вялыми, но упругими движениями, Кумиров вспоминал сказку о мешках с волшебными ветрами и представлял, что же произойдет в России, когда все ветры вырвутся на волю.
Достаточно просторный кабинет Игоря, заполненный тяжеловесными гостями, на его глазах превращался в консервную банку. Мощные фигуры клоповцев подавляли и где-то, признаться, даже покоряли Кумирова. «Один такой жлобина может десяток мужиков перебить, — прикидывал бизнесмен бойцовские качества атлетов. — Это же просто страшно представить, что будет, если таким вот кулачищем да по голове навернуть!»
Своим поведением клоповцы разочаровывали собеседников, оказываясь добродушными и несколько простоватыми, но Игорь по-своему рассматривал и это свойство своих гостей. «Эти ребятишки, как львы или тигры: ими можно любоваться, завидовать их мощи и грации, называть лапушками, — рассуждал Кумиров. — А потом эти лапушки, если оголодают или разозлятся, тебе одним взмахом лапы брюхо вспорют или хребет перебьют».
Сегодня Игорь Семенович пригласил своих помощников, чтобы дать им несколько неотложных поручений.
Часть дел назрела довольно давно, а некоторые возникли в последние дни. Во-первых, он сообщил им о том, что после жестокого избиения и ограбления его мать скончалась. Во-вторых, его опять очень огорчил Сашка: мало того что мальчик никак не может развязаться со своей плебейской компанией, особенно с этой негроидной потаскухой, так он еще влип в какую-то детективную историю с суматохинцами. В-третьих, какой-то малолетний придурок подбил его младшего сына на побег из психушки, а теперь нагло звонит и требует за Костю выкуп в тысячу долларов. Что за напасти на него навалились?!
Во всех этих неприятностях Кумирова утешало лишь то, что Костиного незадачливого дружка уже почти вычислили, а Сашка, слава Богу, нарвался на своих, и те хоть и не знали, с кем имеют дело, но не убили его и не покалечили сразу, а то бы Игорю уже никогда не видать своего старшего сына, а если учесть, что младший отпрыск Кумирова — безобразный уродец, то в плане отцовства будущему генерал-губернатору Санкт-Петербурга вряд ли бы кто-нибудь позавидовал.
* * *
Итак, хорошо, что все решилось достаточно быстро. Сашка правильно поступил, что тотчас примчался домой, хоть и был под немалой дозой всевозможной дури, что, впрочем, в возникшей ситуации было не самым опасным. Саша попросил охрану разбудить отца и, когда Игорь разрешил впустить сына, поведал о своей дурацкой вылазке на «Косатку».
Выслушав хронику событий, Кумиров-старший отправил сына искупаться под присмотром охранника в домашнем бассейне, а сам позвонил Лазарю, рассказал о конфликте и предложил свои условия решения: Вершок объясняет своей братве, чьим сыном является Александр, и они, естественно, забывают о всех своих обидах и претензиях, зато судьба Наташки и Ваньки остается целиком на их усмотрение, — желательно только, чтобы ничто не просочилось в прессу, поскольку это может травмировать его шаловливого сына. Сегодня Сашка под охраной (чтобы не натворил глупостей) отправляется на пару недель в Хельсинки.
Лазарь согласился с Кумировым, хотя про себя, наверное, проиграл не один вариант расправы и с Сашкой, и с Игорем, и со всем белым светом.
Глава 28. Олег Ревень о своей доле
— Здорово. Хрусталь! — Махлаткин звонко хлопнул Олега по спине. Ревень получил свою кличку за избранный им бизнес — сбор пустых бутылок и сдачу их в приемные пункты.
— Привет, Лохматка! — отозвался Олег и мягко прикоснулся к растопыренным пальцам Махлаткина. — Дай закурить!
— Ну ты халява, в натуре! Работать не хочет, а закурить ему дай! Чего вчера старухе в харю не въехал? — Колька деланно возмутился и выгреб из кармана несколько недокуренных сигарет. — Выбирай!
— А чего только хабарики? У тебя целых нет? — Ревень покраснел и со смущением все же стал машинально перебирать окурки, словно проверяя их на крепость.
— Что ты чинарики, как свой болт, щупаешь? — Махлаткин рассмеялся и бросил окурки на землю. — Да на! Не жадный!
Колька сунул Олегу пачку «Кэмела». Ревень достал сигарету. Махлаткин вытащил пистолет-зажигалку и дал приятелю прикурить.
— Ты, Ревун, ленивый, работать не хочешь. Сколько раз я тебе клевые темы предлагал. Вчера-то здорово струхнул? — Коля тоже закурил и поманил Олега на задворки Козьего рынка. — Ты вот сниматься не хочешь, а сигареты тебе подавай! Гуляшей и пенсионеров опускать не хочешь, а пиво от меня принимаешь. Будешь пивцо-то, Хрусталь?
— Давай. — Ревень согласно кивнул, послушно следуя за подпрыгивающим на каждом шагу Махлаткиным. — Я теперь, может, и буду стариков грохать. Когда ты еще пойдешь?
— Да хоть сейчас! Они вон у Сбербанка целый день тусуются. — Махлаткин с урчанием втянул в себя мокроту и харкнул, словно выбил изо рта пробку. — Там всего-то делов: налететь толпой, с ног сбить да лопатник сдернуть. Главное, чтобы на землю завалить — старики тогда ничего сделать не могут. Ну как вчера с этой клячей! Если ты подписываешься, я тебя высвистаю, когда мы соберемся. Ревун, а ты в последний момент не сдрейфишь?
— Нет, — уверенно сказал Ревень и тоже смачно сплюнул. — Я не могу больше голодать, да и отца нужно кормить. За меня, Лохматка, не бойся — не подведу!
* * *
За время своего бродяжничества Олег уже испробовал самые разные способы заработать и определил то, чего ему все-таки лучше никогда не делать: клянчить, одалживать и сниматься. Первое означало просить милостыню по вагонам метро или у церкви; второе — просить еду, деньги или вообще что-либо у других пацанов, а тем более у взрослых; третье — отдаваться за харчи или бабки у Московского вокзала, на Плешке у «Гостиного двора» или в любом другом месте, где маньяки выискивают голодных и бездомных малолеток.
