– Здесь, в газете…
Но Ира не успела закончить фразу. Ее опять перебило это маленькое вредное существо.
– Я не хотела сока! Я плосила чай, – капризно скорчила мордочку Аня.
– Ты просила сок! – рявкнула я.
– Нет! Нет! Нет!
– Она действительно попросила пить, не детализируя, – вспомнила Ирина. – Юля, умоляю, сделай ей чай.
Что же там написано в газете про Геннадия Северова?
Я опять поплелась на кухню.
– Вот твой чай.
– С сахалом? – подозрительно покосился на чашку ребенок.
– С сахаром.
– А ты холошо лазмешала?
– Отменно! Воображала себя насадкой для коктейлей.
– С лимоном?
– С лимоном! – торжествующе выпалила я.
– А где бутелбод? – подрезала мне крылышки Анюта.
– Какой бутерброд?!
– С колбасой.
– Юлечка, пожалуйста, сделай ей бутерброд. Иначе она по дороге съест меня вместо бутерброда! – жалобно попросила Ирина.
Сейчас я кого-нибудь убью!!!
Так никого и не убив, я вернулась на кухню, грустно констатируя, что в два с половиной года у нашей капельки уже сформировалось неправильное пищевое поведение. Она просит сладкий чай и бутерброд с колбасой. А ребенок, подкованный в вопросах рационального питания, наверняка попросил бы дикий рис и рыбу, приготовленную на пару.
Но в принципе бутерброд организовать гораздо легче, чем паровую рыбу. Посмотрим на ситуацию иначе: детеныш хочет чай и бутерброд, хотя вполне мог потребовать колу и чипсы. Или водку и воблу…
– Вот твой бутерброд. Чего еще?
– А конфета есть?
– Ну конечно! Сейчас принесу. Вот и конфета!
– Юля, хватит бегать туда-сюда! – возмутилась Ириша. – Какая ты неугомонная! Неужели тебе неинтересно? На, читай! Там обведен абзац.
Я вырвала газету из рук подруги. Так, что тут? «…Тесное сотрудничество с этой американской фирмой позволило нам накануне Нового года года открыть представительство в США. Его возглавил бывший арт-директор «Гиганта», а ныне – директор детройтского филиала господин Г.Н. Северов. В мае Геннадий Николаевич пообещал привезти из Америки в родной город уникальную выставку полимерных…» Оба-на! Как изволите понимать? Неужели с конца декабря Геннадий Северов окопался в Штатах? Нелегко же ему вести оттуда мою травлю – между нами все-таки целый океан!
– Северов здесь ни при чем! – перебила мой внутренний монолог Ирина. – Он два месяца тиранил тебя, а затем перебрался в Детройт и оставил в покое. Сейчас у него другие заботы.
И Мила Сенчулина тоже клялась, что Северов не тянет на роль кровопийцы. Получается, действительно не тянет. Так, разве что на роль директора детройтского филиала.
Я взяла телефон и быстро, не давая себе опомниться, набрала номер Северова. Трубку долго не брали. Наконец я услышала голос Гены. Голос явно был сонным.
– Кто это?
– Ген, привет. Это Юлия Бронникова.
Сейчас он надолго замолчит, заново переживая негативные моменты, связанные с моей персоной…
– Бронникова, ты сдурела – звонить в такое время! – сразу же ответил Северов. – Ах да! У вас ведь день!
– Ген, а ты где?
– Я – в Лос-Анджелесе.
– Почему не в Детройте?
– В командировке. И вообще-то – сплю.
– Один? – тонко намекнула я Геннадию на его проблемы в интимной сфере.
– Представь себе – нет! – гордо ответил Северов. И в подтверждение в трубке раздалось англоязычное кудахтанье. Девичий голос нежно интересовался, какого дьявола Гена мешает спать.
– Рада за тебя!
– Пошла к черту. А чего звонишь?
– Просто ты исчез. И моя жизнь внезапно утратила остроту, как выдохшаяся горчица.
– Ну, я теперь в Штатах. И надолго. Хочешь – приезжай в гости.
– Ты серьезно?
– А что? Ты ведь не была в Америке?
– Нет.
– Ну вот, я тебя приглашаю. Копи на билет и прилетай.
– Мы с тобой, Гена, вроде бы не самые близкие друзья.
– Да ладно, Юлька! Подумаешь, один раз не получилось. Могли бы попытаться снова. Если бы ты не умчалась прочь с квадратными от страха глазами. Словно тебя ждала перспектива связать жизнь с дряхлым импотентом. А я, Юлечка, первоклассный мужик.
– А зачем ты распускал обо мне сплетни? – желчно напомнила я.
– Какие сплетни?
– Грязные!
– Да никогда в жизни!
– Ладно, Ген, спи дальше. Рада, что у тебя все в порядке.
– Да, у меня все в полном порядке, – многозначительно подтвердил Гена.
Восстановил ли Северов свою маскулинную функциональность – это тайна, покрытая мраком. Но одно ясно: Геннадий в Америке. А я – здесь.
– Значит, Северов ни к чему не причастен? – уточнила Ириша.
– Выходит, нет.
– Значит, надо опять искать врага?
– Надо, – грустным эхом отозвалась я.
– И расшифровывать надпись?
– И расшифровывать надпись.
Мы с Ирой обескураженно замолчали. Через пару минут тишину прервала Анечка. Она покончила с чаем и бутербродом и долго забавляла себя наматыванием нитки на палец. Палец интересно надувался, синел.
– Мама, мы опоздаем! – напомнил ребенок.
– Да, бежим, – спохватилась Ира. – Сегодня или завтра вечером встретимся и все обдумаем. Чао! Кстати, почему-то никто не звонит насчет участка с недостроенным коттеджем. Этот участок никому не нужен!
Как и квартира на Шостаковича, 73!
– Юля, а как обстоят дела с квартирой на Шостаковича, 73?
– Прелестно. Думаю, на этой неделе я точно ее продам.
– Я отправила к тебе целую толпу клиентов.
– Да, мы встретились. Кто-нибудь обязательно клюнет. Я договорилась с бригадой рабочих. Они вынесут мусор и напрочь все зальют белой краской. А то слишком мрачно.
– Да, верно, на многих клиентов эта квартира производила удручающее впечатление.
– Не переживай, моя радость. Все будет отлично. Лев Таиров еще будет гордиться тобой как самым продуктивным сотрудником агентства «Квартал».
– О, на это я и не надеюсь. Юля, а участок с коттеджем мы все же не сумеем продать!
– Не паникуй! Помни, за дело взялась мисс Бронникова. Пусть я не сильна в бисероплетении и океанографии, но по части торговли недвижимостью – настоящий профи!
– Хочется верить. Ладно. Мы уходим. Пока!
– Спасибо за чай, бутелбод. Целую! Пока! – крикнула Аня.
Какая вежливая девочка!
Мое воспитание.
Глава 16
Квартиры разлетаются, как горячие пирожки
Ощущаю себя полезной и неутомимой: всю ночь дописывала статью для «Стильной леди», а ранним утром уже спасала подругу.
Ириша позвонила в 6.05.
– У меня нет целых колготок! – страшным голосом произнесла она. Таким тоном сообщают о смертном приговоре. – В чем идти на работу? Магазины закрыты, купить не успею!
– Ира! – возмутилась я. – Тебе на работу к девяти! Почему ты звонишь в шесть? Я только-только легла спать!
– Не кричи, Анечку разбудишь. Посмотри, у тебя нет, случайно? Хорошо бы 20 ден, цвета «капучино». И желательно с мыском.
Моя милая подруга.
Наверняка сейчас сидит перед зеркалом с телефоном в одной руке и стайлером – в другой, закручивая в спирали свои шикарные длинные волосы. В полвосьмого выйдет из дому: изумительный цвет лица, безупречный наряд. Само очарование.
Необходимо только обеспечить ее колготками цвета «капучино», плотностью 20 ден. Для того и существуют подруги.
– Сейчас посмотрю.
Я нырнула в комод. И через десять минут поисков, перерыв тонну белья, сообщила:
– Извини, колготок нет. Зато есть обалденные чулки на силиконовой липучке. Украшены игривыми бантиками. Весьма эффектно. Принести?
– Чулки! С бантиками! – всхлипнула Ириша. – Но мне нужны колготки!
– Бантики просто изумительны. А кружево с силиконовой липучкой! Чудо! – нахваливала я товар.
– Как это на тебя похоже, Юля! У тебя ни одного приличного пиджака, зато сотня умопомрачительных комплектов белья. У тебя нет колготок, зато есть чулки с бантиками.
– Белье – мой фетиш, ты же знаешь. И потом! У меня есть приличный сюртучок. Оливкового цвета, помнишь? Три года назад ты заставила его купить. Хорошо сочетается с твоей фиолетовой юбкой.
– Три года назад, Юля! Модные тенденции меняются ежемесячно!
– Бог им в помощь. Модные тенденции как морские волны – одна набежала, другая, третья. А стиль – это отполированный морем сердолик. Он так же мало подвержен влиянию модных тенденций, как поверхность сердолика – давлению волн.
– Не слишком ли много метафор для шести часов утра?
– А не надо было будить. Так ты берешь чулки?
– Конечно! А что делать? До обеда как-нибудь, а потом сбегаю в магазин.
– Ладно. Через полтора часа занесу.
– Юлечка! Сейчас. Мне же надо проверить, сочетаются ли они с юбкой.
– Ты невыносима. Ладно. Сейчас. Но с тебя кофе. И предупреждаю – я буду курить.
– В форточку.
В семь утра я уже успела полюбоваться Ириными ногами в фривольных чулках и выпить кофе. А потом, взгромоздясь на подоконник, выставила голову в форточку – покурить. Чем-то напомнила себе новорожденного, застрявшего на выходе из материнской утробы. Холодный утренний ветерок трепал волосы. Надеюсь, я не вывалюсь на улицу вместе с оконной рамой…
