пошли, – услышала она голос Елены Владленовны. Рядом с ней стоял врач в таких толстых очках, что непонятно было, как он осматривает пациентов. Для него же все мутные пятна. Но из-за нехватки медперсонала, особенно после пандемии, скорее всего, любые кадры на вес золота.
Дамы оделись и последовали за доктором. Подошли к палате. Через окно в двери Аня увидела отца, подключенного к монитору. Он был бледен и будто за сутки похудел килограмм на пять.
– Постойте тут, я проверю пациента. – Врач зашел в палату. Склонился над Эдуардом Петровичем. Его очки были на резинке – повязал, чтобы не спадали. Аня заплакала:
– Надо найти хорошую клинику с лучшими врачами. Эти загубят папу.
– Зря ты так. Бесплатная медицина эффективнее коммерческой. Разумеется, при условии поддержки персонала рубликом.
Доктор-Крот вышел за дверь.
– В палату пустить, увы, не смогу, – сказал он. – Пациент уснул, его нельзя тревожить.
– Может, мы тогда попозже придем?
– Лучше завтра. Я в ночь дежурю, и дочь сможет остаться в палате ночевать. Там есть кушетка.
– Спасибо, – всхлипнула та и вытерла глаза рукавом пиджака «Шанель». На разводы туши на нем плевать! – Как он, доктор?
– Судить рано. Но Эдуард Петрович мужчина крепкий, выкарабкается.
Они попрощались с Кротом и покинули больницу.
– Я позвоню тебе завтра, сообщу, к какому часу приезжать, – сказала Елена Владленовна. – Ты держись, Аня. Все будет хорошо. Эдик обязательно выкарабкается. В это верю и я, и доктор.
– Вы сейчас домой?
– Да.
– Вас подвезти?
– Я на авто. Меня в карету «Скорой помощи» не пустили, пришлось следом ехать.
Они прошли к стоянке. Елена Владленовна достала ключ от авто. После нажатия пикнула серебристая «Ауди».
– До завтра тогда. Рада была с вами познакомиться.
– Взаимно. Пока, Анечка.
Женщина забралась в салон. Уверенно положила свою крепкую руку на руль, завела мотор… Она готова была тронуться, когда Аня бросилась к машине и заколотила в стекло костяшкой согнутого пальца. Когда Елена Владленовна опустила его, девушка взмолилась:
– Не бросайте меня, пожалуйста! Возьмите с собой. Иначе я с ума сойду.
– Конечно, дорогая. Садись, поехали.
Аня вприпрыжку бросилась к пассажирской двери. Нырнула в салон и с облегчением выдохнула. Этот ужасный вечер и беспокойную ночь она проведет не одна!
Он позвонил Гале, спросил, как дела.
– Нормально, к гонке готовлюсь.
– Хочу вернуться вместе с тобой в Энск.
– Я за тобой не поеду. Но ты можешь добраться до нужного места в Подмосковье сам.
– Кидай адрес.
Она так и сделала. Паша заехал в универ, затем в «Догму», решил все свои дела и погнал в пригород на такси. Когда машина выехала за МКАД, зазвонил Пашин телефон.
– Да.
– Тебе туда нельзя, – услышал он сдавленный голос.
– Куда?
– В Энск.
– Кто это? И почему вы решили, что я собираюсь?…
– Твой телефон запеленгован, и он на прослушке. В Энск нельзя. Иначе кончишь как твой двоюродный дед.
– Это Физик?
– Нет.
– Не тот, что умер больше десятка лет назад, другой. Который отдал мне запоротую работу Эрнеста?
Повисла пауза. Собеседник что-то долго обдумывал.
– Вели таксисту остановиться у кафе «Мечта», – выдал-таки он. – Зайди, возьми харчо и мангал-салат. Их там отменно готовят. Жди меня. Буду через полчаса.
Павел обратился к водителю:
– Вы знаете заведение под названием «Мечта»?
– Конечно. Там готовят лучшее харчо.
– И мангал-салат?
– Точно.
– Мне туда надо.
– Заехать?
– Нет, остаться. Я хочу изменить конечную точку маршрута.
– Учти, разницу в цене не верну.
Паша в этом и не сомневался.
Они подъехали к «Мечте» через десять минут. Типичное придорожное заведение, что держат братья-кавказцы. Тут и шашлык можно поесть, и быстро помыться-постираться, и деньги в банкомате снять.
Зайдя внутрь, Паша осмотрелся. Народу много, но свободные столы имеются. Он занял самый дальний. Супа не хотелось, поэтому заказал аджапсандал, лаваш и бутылочку «Тархуна».
Поел от души. И если бы желудок не был забит под завязку, взял бы еще и харчо.
Попивая лимонад, Паша рассматривал публику, пока не наткнулся взглядом на знакомое лицо в затемненных очках с диоптриями. Мужчина сидел за стойкой, пил кофе. Когда встретился глазами с Пашиными, встал со стула и подошел.
– Так это вы мне звонили? И давненько тут сидите, наблюдаете за мной?
– Пять минут только, – ответил тот. – Хотел убедиться, что за тобой хвоста нет.
– Вот вы все это серьезно? – чуть не перешел на крик Паша. Хорошо, вовремя сдержался. – Я не только конкретно о вас, а обо всех, с кем я в последнее время контактирую! У меня полное ощущение, что я попал в боевик. Причем не самый хороший.
– Лично я серьезно. Об остальных ничего сказать не могу, – спокойно ответил незнакомец.
– Вы кто такой? Представьтесь хотя бы. Или все еще рано?
– Пришло время. Меня зовут Константином. Фамилия моя – Забродин. Я приемный сын Физика. Настоящего. То есть Семена Забродина, друга твоего двоюродного деда Эрнеста.
– Ничего себе…
– С твоего позволения сделаю заказ. Умираю, хочу харчо.
– Ваш папа правда умер? – Он глянул на руки Кости. На них не было татуировки. То есть это точно не он передал ему труд Эрнеста.
– Я лично его хоронил. И можешь обращаться ко мне на «ты». – Он подозвал официантку и сделал заказ. Разговаривал с ней не на русском. Когда заметил удивление на лице Паши, пояснил: – Я владею азербайджанским на бытовом уровне. Бывшая жена научила.
– А чем вы… ТЫ! Чем ты помогал Эрнесту?
– У него с годами развилась мания преследования. Небезосновательно, конечно. Академика Субботина прессовал КГБ годами, но и ФСБ не давала спуску. За ним приглядывали, не давали выехать. Как только что-то страшное случалось (я о громких событиях, связанных с захватом заложников, взрывах в метро, появлении новой террористической организации, о себе заявившей), из Комитета тут же отправляли гонца к Эрнесту. Помоги, гений. Дай нам химическое оружие, что поможет установить мир. – Кирилл протянул руку к холодильнику, что стоял рядом, и взял из него литр минералки. Тут же открыл и попил из горлышка. – Но государственные органы просто ограничивали его свободу и досаждали (мешали гению творить). Террористы
