второй половинкой, Сильвер. Я всегда придерживался старомодного представления о том, что у каждого из нас есть родственная душа, и я верил, что обрел свою в Джии. Я никогда не думал, что я… что я смогу обрести ее в ком-то еще. — Он выдержал ее взгляд. — Я был не прав.
Она отвела взгляд. На ее шее затрепетала жилка.
Интересно, подумал он, что у нее на уме? Она с каждой минутой все больше отдалялась от него, и в нем росли досада и разочарование.
Какое-то время она молчала, глядя на пламя. Снаружи завывал ветер, монотонно постукивали плохо прибитые доски.
— Валкойнен прожил хорошую жизнь, — наконец сказала она, как будто пытаясь убедить саму себя. — Он прожил долгую жизнь, Гейб… — Она помолчала. — Как и Старый Ворон… но…
Ее нижняя губа задрожала. Сильвер с силой прикусила ее. Глаза ее заблестели. Затем она внезапно повернулась к нему, и он увидел, что по ее щекам текут слезы.
— Пожалуйста… пожалуйста, ты не мог бы просто обнять меня?
— О Сильвер… — Он крепко-крепко прижал ее к себе. Между тем снаружи неистовствовала буря. Хижина скрипела и стонала. А Сильвер рыдала, ее тонкие плечи подрагивали. Она уткнулась Гейбу в грудь, и от женских слез его рубашка стала мокрой. Он гладил ее волосы и прижимал к себе до тех пор, пока она не выплакалась.
Она шмыгнула носом и рукавом вытерла глаза. Ее руки слегка дрожали. В лице не было ни кровинки.
— Я… извини. Я не…
Она подняла на него покрасневшие глаза, и сердце Гейба чуть не разорвалось.
— Я не могла плакать после смерти Джонни. Я не плакала, ни разу… пока не встретила тебя. — Она попыталась улыбнуться. — Ты заставил меня плакать, черт бы тебя побрал.
Это было самое откровенное, что она могла ему сказать. Ее слова тронули его так глубоко, что у него самого защипало в глазах.
Когда Гейб впервые увидел ее над телом Старого Ворона, у него возникло ощущение, что Сильвер не скорбит. Она загнала скорбь внутрь себя и вместо этого дала выход ярости. Откуда ему было знать, что она делает это вот уже пять лет и теперь была измотана, совершенно опустошена.
— Это из-за Джонни ты помогаешь искать пропавших детей, Сильвер? — спросил он, убирая с ее щеки влажную прядь волос.
Ее глаза сердито вспыхнули.
— Кто тебе сказал, что я помогаю искать детей?
— Донован.
— Он говорил что-нибудь еще обо мне?
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Просто так. — Она заколебалась. — И да, Джонни — это причина, почему я помогаю искать потерявшихся детей. Тогда я была недостаточно быстра, недостаточно ловка и не сумела добраться до моего сына прежде, чем потеряла его. Я никогда не хотела бы вновь оказаться в таком положении, Гейб. Я не хотела, чтобы другая мать прошла через то же самое, что и я. Мне нужно было стать лучше, сильнее, быстрее. Я взяла на вооружение те навыки, которым меня обучил Старый Ворон, и научилась большему. Я посещала конференции, разные курсы, встречалась с экспертами, занимающимися поисками пропавших детей. Заблудившись в дикой природе, дети, как правило, думают и реагируют иначе, чем взрослые. При приближении спасателей они ведут себя по-разному. Иногда они даже прячутся, не хотят выходить. Поэтому я тренировалась, я стала добровольцем, я объединила старые методы с новой наукой. Теперь я одна из лучших. Я умею делать это быстро.
Но, увы, слишком поздно, чтобы спасти собственного сына. Вместо этого она спасала чужих детей и при этом пыталась найти объяснение, некий смысл в своей личной трагедии.
Гейб вспомнил ее сострадание к той медведице, что потеряла своего детеныша, и понял. Понял, что любит эту женщину.
Он любил в ней все.
А еще он начал любить эту землю — ее суровую красоту, ее почти первобытные ценности. Место, куда, как ему казалось, он пришел умереть, становилось местом, где ему, возможно, захочется остаться жить. На долгое, очень долгое время.
— И где сейчас Дэвид? — спросил он.
Она резко встала и вышла на улицу, со скрипом закрыв за собой маленькую деревянную дверь.
По коже Гейба пробежал холодок дурного предчувствия.
Он вышел следом за ней. Снегопад прекратился, и мир погрузился в глухую тишину. Лошади под навесом храпели, обнюхивая корм.
Натянув поверх шапки подбитый мехом капюшон, держа бинокль руками в теплых перчатках, она разглядывала заснеженные долины, залитые отблесками платинового лунного света, над которыми неслись на юг рваные тучи.
Это был завораживающе красивый, жутковатый и пустынный вид.
Скрипя ботинками по свежему снегу, он подошел к ней сзади и тотчас почувствовал, как она напряглась.
— Мы не можем ничего сделать без доверия, Сильвер, — сказал он и, помолчав, добавил: — Если у нас нет доверия, у нас нет ничего.
Она опустила бинокль, повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я знаю, — тихо сказала она и повторила. — Я знаю.
Наступило утро второго дня. Они вышли в путь еще до рассвета и вскоре приблизились к Ущелью Росомахи. В оптические прицелы можно было разглядеть силуэты строений заброшенного рудника, темневшие на склоне заснеженной горы. Сильвер двигалась вдоль небольшого углубления в снежных наносах, покрывавших широкую долину. В отличие от нее Гейб не заметил этого следа, что, похоже, расстроило его. Сильвер же считала, что это едва заметное углубление есть не что иное, как занесенная снегом тропа.
Она резко остановила лошадь. Справа от нее были четко различимы какие-то неровности. Она спешилась, чтобы лучше рассмотреть их, а Гейб тем временем поехал дальше.
Она осмотрела землю у подножия нескольких деревьев. Ее пульс участился, стоило ей там кое-что увидеть. Она быстро двинулась вглубь леса и насторожилась. Сердце забилось быстрее. Она посмотрела на Гейба. Тот продвинулся на несколько шагов вперед. Ее охватила паника.
— Гейб! Стой!
Ледяной ветер унес ее слова в снежную пустоту. Он ее не услышал, не остановился.
Она быстро сняла висевший за спиной дробовик, вскинула его и выстрелила в воздух. Отдача была болезненной.
Выстрел эхом разнесся по горам.
Гейб тут же остановился.
— Не двигайся с места ни на дюйм! — крикнула она и, спотыкаясь и падая, побежала к нему через сугробы.
— Ты что, совсем…
Тяжело дыша, она присела перед его лошадью на корточки и осторожно смахнула с тропы снег.
И, подняв голову, взглянула на него.
— Он был здесь!
— Я ничего не вижу, — сказал Гейб, спешившись и наклонившись.
Сильвер смахнула еще больше снега и осторожно обнажила подобие ковра из срезанных веток, связанных вместе и присыпанных свежевыпавшим снегом.
