Филип Пулман - Тигр в колодце

В это же время помощник комиссара Бушелл давал указания старшим полицейским офицерам отделов Уайтчапела, Степни и Теймз бросить на поиски как можно больше людей. Под командованием у этих людей было 1235 человек, и, хотя они считали, что со стороны помощника комиссара все это очень несвоевременно и лучше бы он сидел в Скотланд-Ярде и перекладывал бумажки с места на место, все сразу же взялись за дело с твердым намерением найти беглянку; поэтому они вернулись в свои отделения и загрузили работой все 1235 человек.

Про Голдберга Бушелл тоже не забыл. У него были свои взгляды на иностранцев-агитаторов, социалистов, коммунистов, анархистов и прочих, также был свой человек, который и прежде делал подобную работу, поэтому Бушелл вызвал его в Скотланд-Ярд, велел заняться Голдбергом и доложить ему, как только этот политический мошенник будет найден.

В то утро Салли опять пошла с мисс Роббинс. На этот раз они навещали семью, зарабатывающую продажей спичечных коробков. Мисс Роббинс собирала материал для отчета об условиях жизни в Ист-Энде, а Салли пошла с ней, потому что хотела взглянуть на потогонное предприятие.

Семья состояла из пяти человек — отец, мать, две дочери-подростка и маленький больной мальчик семи лет, и ютилась в каморке три на два метра. Мальчик лежал на матрасе в углу и еле дышал. Остальные работали за столом при тусклом свете, сочившемся из окна. В воздухе пахло болезнью, потом, рыбой и клеем. Семья трудилась не покладая рук. Они приклеивали полоски красной анилиновой бумаги к кусочкам дерева, оставляя их с одной стороны сухими, а затем сворачивали их в спичечные коробки. Одна из дочерей, яркая, горделивая девушка, складывала коробки в большие пачки и связывала их. Отец рассказал, что за каждые сто сорок четыре коробка они получают на фабрике два пенса. Салли не поверила своим ушам, но мисс Роббинс подтвердила его слова. К тому же им приходилось на свои деньги покупать веревки и клей. Работая с раннего утра до ночи, они зарабатывали деньги, которых едва хватало на то, чтобы не умереть голодной смертью.

— Это не совсем потогонное предприятие, — отметила мисс Роббинс, когда они вышли. — Потому, что они работают на себя, а не на нанимателя, которому принадлежит помещение и который организовывает работу. Но все сводится к одному — к эксплуатации. В данном случае их эксплуатирует спичечная фабрика. Девушка скоро уйдет из дома. Та, что связывала пачки. Ее переманила хозяйка борделя с Девоншир-стрит. Там она будет прилично зарабатывать, а потом умрет от какой-нибудь болезни.

— Почему вы так уверены? — вмешалась Салли, чувствуя, что должна сказать что-то обнадеживающее.

— Может, и нет. Возможно, добрый господин, зарабатывающий пятьсот фунтов в год, влюбится и женится на ней. А может быть, ангел спустится с небес и заберет ее прямиком в рай. Может быть, ее переедет омнибус. Не мне предсказывать судьбу человека. Но неоспоримо одно: на тысяче других потогонных предприятий работают такие же симпатичные девушки, такие же живые, энергичные и разочаровавшиеся, и большинство из них кончит именно так, как я описала. Это уж точно.

Салли не могла спорить. Она будто онемела, поэтому начала думать о том, что ей было близко — деньгах, доходах и ценах; она задумалась, скольким людям она посоветовала купить акции спичечной фабрики «Брайант и Мэй». Да что там говорить — у нее самой их было несколько.

В миссии Салли ждали три письма, но у нее не было времени прочитать их, сначала надо было помочь на кухне раздавать суп с хлебом женщинам и детям, нашедшим приют в этом доме. Письма принес темноволосый господин; это все, что сказала ей служанка. Салли положила послания в карман, чтобы прочитать позже, но сердце ее забилось быстрее, когда она увидела четкий, мелкий почерк на одном из них.

После того как Харриет поела и посуда была вымыта, Салли отвела дочку отдохнуть. Та брыкалась и вела себя крайне капризно, поэтому Салли пришлось повозиться — укачать ее, прежде чем нежно уложить в постель и накрыть одеялом.

Затем при тусклом дневном освещении она достала из кармана письма. Она узнала почерк Сары-Джейн Рассел, открыла письмо и начала читать:

Дорогая мисс Локхарт!

Надеюсь, Вы хорошенько спрятались. Со вчерашнего дня за домом следят три человека, еще приходил полицейский с ордером на обыск. Пришлось его впустить. Он сказал, что у полиции есть ордер на Ваш арест. Я поверить не могла, это просто ужасно, но раз он сказал, так оно, наверное, и есть. Он забрал много бумаг и всяких вещей. Я пыталась остановить его, но он сказал, что у него ордер, значит, он имеет на это право. Я так надеюсь, чтонаши вернутся из Южной Америки, но от них ни слуху ни духу.

Сегодня приходила миссис Моллой узнать, что нового; она очень беспокоится. Не хочу ничего усложнять, но кухарке и Элли завтра надо заплатить, а у меня нет денег.

Я послала письмо из Оксфорда с мистером Голдбергом. Он приходил раньше, но я не знала, кто он, и ничего ему не говорила.

Сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Пожалуйста, поцелуйте от меня милую Харриет и скажите, что я люблю ее. Очень надеюсь, что все это скоро закончится.

С любовью,

Сара-Джейн.

Письмо из Оксфорда было написано почерком Николаса Бедвелла.

Моя дорогая Салли!

По-моему, я нашел твоего неуловимого мистера Бича. Мой друг, бывший священник колледжа Эксетер, а теперь… В общем, это долгая история, но смысл в том, что в Хэмпстеде (на Ролф-роуд) есть церковь Ордена Святой Софии. Полное название длиннее, но я тороплюсь, чтобы успеть с письмом, так что найдешь сама.

Похоже, это братство священников или монахов — что-то в этом роде. София — значит «мудрость»; это полная ерунда, и мне не хочется тратить время на такие вещи. Таких орденов в Оксфорде очень много. Эстетствующие юнцы присваивают друг другу экстравагантные титулы и проводят бредовые ритуалы. Это римско-католическая церковь, не англиканская, но мой друг, Реджи Рутледж, говорит, что там есть несколько новообращенных. Одного зовут Джервас Дэвидсон Бич, он одно время лечился, можно так сказать, в церкви Святого Ансельма в Норвиче.

Если тебе интересно мое мнение, возможно, прямая атака (заявиться к нему без предупреждения) будет наиболее оптимальным решением. Не давай ему времени придумать себе оправдание. Надеюсь, я не порочу имя доброго человека, но природа недуга, от которого он исцелялся в приходе Святого Ансельма, позволяет думать, что я все же прав. Но, может, ты хочешь, чтобы я сам поговорил с ним как священник?

Относительно слушания твоего дела в суде в газетах я ничего не нашел. Вряд ли стоит упоминать, что мы постоянно молимся за вас с Харриет. Что мне делать дальше? Дай знать.

С наилучшими пожеланиями,

твой Николас.

Салли отложила письмо. Она была и рада, и тронута, и раздражена одновременно: если Николас знал, что за болезнь была у мистера Бича и если она имела отношение к делу, почему он не написал, что же это за недуг?

Ничего, уже через час она сама спросит у мистера Бича. «Спасибо, Ник», — подумала она, решив написать ответ, как только вернется.

Затем она дрожащими руками открыла письмо от Голдберга.

Дорогая мисс Локхарт!

Очень жаль, что не застал Вас здесь, когда приходил, но несравненная доктор Тернер любезно согласилась передать Вам эти письма. Надеюсь, в них Вы прочтете что-нибудь ободряющее.

Сейчас отправляюсь к мисс Хэддоу. Надеюсь, вечером опять загляну в миссию.

Спешащий

Дэниел Голдберг.

Салли вдруг почувствовала какое-то внутреннее веселье и пристыдила себя за это. Она дала указание Сюзан присмотреть за Харриет и поспешила на улицу.

Сначала темно-зеленым омнибусом до Тоттенхем-Корт-роуд, затем желтым — до Хейверсток-Хилл; на все про все она потратила шесть пенсов и сорок пять минут, и вот она уже идет по Ролф-роуд в поисках церкви Ордена Святой Софии. Тихая загородная дорога с уединенными домиками, спрятавшимися за деревьями и большими садами. Салли понятия не имела, что должна искать, но вскоре увидела надпись на деревянных воротах. Маленькими красными готическими буквами там было выведено:

БЛАГОРОДНЕЙШИЙ И СВЯЩЕННЫЙ ОРДЕН

БЛАГОСЛОВЕННОЙ И СВЯТЕЙШЕЙ СОФИИ

Было видно, что за домом ухаживают, сад был чистым, хотя и мрачноватым. Салли позвонила в колокольчик, и через минуту дверь открылась. На пороге стоял худой человек в одеянии католического священника.

— Добрый день, — поздоровалась Салли. — Я бы хотела видеть мистера Бича.

Мужчина выглядел огорченным.

— Мистер Бич… Он сейчас здесь… Он ждет вас?

— Нет, но он меня узнает, когда увидит, — ответила она. — Моя фамилия Локхарт.