– Никого нету, никого нету! Леночка одна! Леночке нельзя открывать дверь! Тетя Лиза придет, тогда можно открыть!
Вербицкий почувствовал себя отвратительно. Нельзя обманывать ребенка, ни в коем случае нельзя! Но тут же он вспомнил далекий летний день, жужжание мух над столом и своих мертвых родителей.
Он тогда тоже был ребенком. Последний раз в своей жизни.
– Леночка, – проговорил он надтреснутым голосом. – Открой, пожалуйста! Я твой сосед, у меня с потолка льется вода! Мне нужно посмотреть, что случилось!
– Леночке нельзя открывать! – повторил детский голос. – Нельзя, нельзя! Придет тетя Лиза, тогда можно! Тетя Лиза хорошая, тетя Лиза разрешит Леночке посмотреть мультики…
– Я тоже разрешу Леночке посмотреть мультики, – проговорил Вербицкий, чувствуя отвращение к самому себе.
– Правда? – переспросил голос за дверью. – Мультики про принцесс? Леночка любит мультики про принцесс!
– Да, да, мультики про принцесс!
Звякнул замок, дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина лет тридцати с круглым, наивным лицом.
– Тетя Лиза будет сердиться, – проговорила женщина задумчиво. – Леночке нельзя открывать дверь. Ты правда позволишь мне посмотреть мультики про принцесс?
– Правда, – Вербицкий вошел в квартиру, захлопнул за собой дверь. – Где у тебя телевизор?
Женщина доверчиво, как ребенок, взяла его за руку, повела за собой в глубину квартиры. Они пришли в комнату, где стоял диван и напротив него – большой плазменный телевизор.
– Про принцесс! – настойчиво повторила женщина. – Леночка любит про принцесс! Братик говорит Леночке, что она тоже принцесса, его принцесса…
Вербицкий перебрал стопку видеокассет, нашел подходящий диск, вставил в видеопроигрыватель, включил телевизор.
Леночка села на диван, уставилась в экран зачарованным взглядом и затихла.
Вербицкий вздохнул, вышел в прихожую, сел напротив двери, достал из-за пазухи пистолет. Из бокового кармана вытащил черный цилиндр глушителя, навернул его на ствол пистолета. Затем снял пистолет с предохранителя, дослал патрон в ствол и приготовился ждать. Он понимал, что ждать придется долго, но он и так уже очень долго ждал. Он ждал всю жизнь. Так что лишний час или даже лишний день не играли роли. Правда, на горизонте его планов было небольшое облачко. Лена упомянула какую-то тетю Лизу – наверное, это сиделка, нанятая братом. Олег не знал, что делать, когда она придет, но решил, что он что-нибудь придумает.
Он сидел, глядя на дверь, и снова вспоминал тот страшный летний день, когда кончилось его детство.
Из дальней комнаты доносились музыка и ненатуральные голоса – там Леночка смотрела свой мультфильм.
Минуты проходили за минутами. Олег взглянул на часы и с удивлением понял, что просидел в прихожей уже два часа. Он хотел встать, чтобы размять ноги – и в это время в двери заскрежетал ключ.
Вербицкий поднял пистолет и замер.
– Принцесса! – раздался за дверью мужской голос. – Принцесса, я пришел!
Дверь скрипнула и открылась. На пороге возник высокий, плечистый мужчина средних лет с тронутыми сединой висками, с глубоко посаженными глазами.
– Закрой дверь, – приказал Вербицкий.
Оскар Лимонти мгновенно оценил ситуацию. Он увидел пистолет в руке Вербицкого, глушитель на его стволе, услышал звуки работающего телевизора из дальней комнаты.
– Закрой дверь! – громко повторил Вербицкий.
Оскар полуобернулся, чтобы закрыть входную дверь. Когда он повернулся обратно, в его руке уже был пистолет. Но Вербицкий ждал этого, и тут же нажал на спуск.
Раздался негромкий хлопок, пистолет выпал из руки Лимонти, правая рука повисла, как плеть. Оскар сел на пол возле закрытой двери, оскалился, как загнанный волк.
– Так ты жив? – прошипел он сквозь сжатые зубы.
– Как видишь! – усмехнулся Вербицкий. – Твои орлы не довели дело до конца! Впрочем, тут мы с тобой похожи. Тебя ведь тоже считают умершим!
– Зря ты пришел сюда, – процедил Лимонти. – Зря ты вмешал мою сестру в это дело. Она как ребенок!
– Двадцать пять лет назад я тоже был ребенком, – ответил ему Вербицкий.
– Двадцать пять лет? – удивленно переспросил Оскар. – Что было двадцать пять лет назад?
Вербицкий снова вспомнил тот далекий полдень – мертвые лица родителей, жужжание мух, музыкальная шкатулка…
Он посмотрел на Оскара и пропел тихим, надтреснутым голосом:
– По дальним странам я бродил и мой сурок со мною…
Лицо Оскара Лимонти ужасно переменилось, глаза его расширились, по углам рта прорезались морщины.
– Так это ты… – протянул он странным, растерянным голосом. – Я знал, что у тех людей был сын…
– Был, – подтвердил Вербицкий и поднял пистолет.
– Я должен тебе кое-что сказать, – голос Лимонти стал очень тихим. – Кое-что важное…
– Я не хочу тебя слушать! – палец Вербицкого коснулся спускового крючка.
– Это касается твоей матери.
Палец на спусковом крючке дрогнул, Вербицкий убрал его, облизал пересохшие губы и едва слышно произнес:
– Говори!
Лимонти еще заметнее побледнел и зашептал что-то, едва слышно шевеля губами.
– Я ничего не слышу! – неприязненно процедил Вербицкий. – Говори громче, или я тебя пристрелю!
– И ничего не узнаешь! – Лимонти скривил губы в подобии усмешки. – Подойди ближе, если хочешь узнать правду…
Он снова что-то зашептал.
Вербицкий шагнул к нему, наклонился, приставив ствол с глушителем к груди своего врага.
– Говори!
– Мне нечего тебе сказать…
И в то же мгновение Лимонти молниеносно выбросил вперед левую руку. Из рукава выскользнуло лезвие ножа и вонзилось под ребра Вербицкому. Олег успел нажать на спуск, пистолет негромко хлопнул, выплюнув кусок свинца, Оскар Лимонти дернулся, его голова запрокинулась, глаза остекленели.
Вербицкий лежал рядом с трупом криминального короля, из раны на его боку, пульсируя, вытекала струя крови. Он чувствовал, как вместе с этой кровью из него уходит жизнь.
В это время дверь квартиры открылась. На пороге стоял Маркиз.
– Ну, ничего себе! – потрясенно проговорил он, увидев на полу мертвого Лимонти и умирающего Вербицкого. – Что здесь произошло?
– Он заплатил по счетам… – тихим, тающим голосом ответил Вербицкий.
– Но я же говорил вам – подождите меня! – безнадежно выдохнул Маркиз. – Если бы мы пришли вместе, этого бы не случилось… вас на минуту нельзя оставить без присмотра!
– Все случилось так, как должно было случиться, – ответил Вербицкий, тяжело, мучительно дыша и не сводя глаз с трупа своего врага. – Это было только между нами, между мной и им… именно так это должно было закончиться…
– Постойте, все еще не закончилось! – перебил его Маркиз, доставая мобильный телефон. – Я вызову «скорую помощь», вас спасут!
– Поздно, – перебил его Вербицкий едва слышным голосом. – Я чувствую, как жизнь уходит из меня. Поздно – и не нужно. Я умер уже давно, в тот страшный летний день. Все, что было потом, – это не жизнь, а только безуспешная попытка жить. Я мог жить, только лишившись памяти, а это значит – я не был самим собой. От меня остались две нежизнеспособные половины, как два сиамских близнеца, разделенных скальпелем хирурга. А сейчас я стал самим собой, я заставил Оскара заплатить за сделанное и ухожу с легким сердцем. И я благодарен вам, вы помогли мне довести до конца дело моей жизни…
Вербицкий замолчал, глаза его округлились, изо рта темной струйкой потекла кровь… Через секунду он был мертв.
Из дальней комнаты доносились ненатуральные голоса героев мультфильма.
Маркиз вернулся домой, где его в нетерпении дожидалась Лола.
– Ну что, Ленечка? Как все прошло?
– Плохо, они оба мертвы, но в любом случае дело закончено, – хмуро ответил Леня, – и я не хочу пока это обсуждать.
– Ладно, но ты не забыл, что обещал помочь мне разобраться с Субботиным? – проговорила Лола, подавая Лене домашние тапочки.
Тут же из глубины прихожей материализовался Аскольд и потерся о ноги хозяина.
– Правда же, Аскольд, мы никогда ничего не забываем? – Маркиз почесал кота за ухом.
– Ленечка, как бы там ни было, я рада, что ты избавился от Туза Пик, – сказала Лола. – И я даже испекла лимонный пирог. Разве ты не чувствуешь его аромат?
– Ну ладно, – смилостивился Леня. – За лимонный пирог я готов на все…
– Только не забудь – Субботину нужно отомстить страшно! Так, чтобы от него клочки полетели!
– Да помню, помню… – пробормотал Леня, принюхиваясь к доносящимся с кухни божественным запахам. – Ладно, сперва сделаем дело, потом будем пить чай.
– Что ты хочешь сказать? – удивилась Лола. – Тебе даже не придется никуда идти?
– Мы живем в век коммуникаций! И не забывай, что я – выдающийся специалист. А выдающийся специалист делает дело максимально быстро и с минимальными затратами.
