- Мне пора. - Отодвинув кофейную чашку, муж поднялся. - Судебное заседание через неделю. Я приду один. - Видимо, он хотел предупредить её вопрос. - И ты приходи одна. Регина почему-то ведет себя как плохо воспитанный подросток. Честно говоря, я был шокирован её поведением.
Ей и в голову не пришло спросить - почему её муж явился на судебное заседание в обществе молоденькой любовницы? Она сразу же придумала ему оправдание: Гоша хочет продемонстрировать кредиторам - развод не фиктивный, с целью оградить жену от финансовых претензий, а настоящий, потому, что у него есть другая женщина. Это её очень обрадовало, и Серафима провожала мужа, ощущая себя счастливой, и даже не отметила, что тот, против обыкновения, не поцеловал её на прощание. Просто сказал: "До свидания, Сима, встретимся через неделю в то же время".
Через неделю Серафима пришла в Лефортовский суд одна, как и просил Гоша. Тот тоже был один. Процедура заняла всего двадцать минут.
- Почему вы решили развестись, прожив почти три десятка лет? спросила судья.
- Когда-то ведь надо пожить и врозь, - с улыбкой ответил Гоша. - Дети у нас уже взрослые, и мы с Симой решили пожить отдельно. Наверное, за столько лет устали друг от друга.
Судья сделала попытку сохранить семью:
- Поживите некоторое время врозь, не оформляя развода.
- Мы уже все решили, ваша честь. - Чуть склонив голову, Гоша произнес эту фразу, подражая киноактерам американских фильмов, и Серафима невольно улыбнулась - он все ещё немного мальчишка. "Шалопай ты мой любимый", - с нежностью подумала она.
От судьи не ускользнула её улыбка.
- А почему вы молчите? - обратилась она к ней. - Вы согласны на развод?
- Согласна, - кивнула Сима, продолжая улыбаться.
Некоторое время судья внимательно разглядывала её - видимо, не так часто в этом зале супруги разводились, улыбаясь. Потом, очевидно, решила, что это всего лишь фиктивный развод - такое в её практике тоже бывало. Точно так же думала и Сима.
- У вас есть имущественные разногласия?
- Нет, - почти в унисон ответили оба.
Наконец все закончилось, и они вышли из зала судебного заседания. Серафима была уверена, что муж, - она по-прежнему считала Гошу мужем и не собиралась называть "бывшим мужем", - предложит ей посидеть в уютном ресторане, поговорить об их будущем, о своих дальнейших планах, посоветует, как ей теперь держаться, что говорить кредиторам и общим знакомым, но тот, посмотрев на часы, с озабоченным видом произнес:
- Мне нужно ехать, Сима.
Торопливо чмокнув её в щеку, Гоша направился к своему "Крайслеру". Хотя по своему статусу он мог себе позволить иметь личного шофера, но предпочитал водить сам.
Серафима молча следила взглядом, пока автомобиль мужа не скрылся из виду, потом вышла на мостовую и подняла руку. Сегодня она не рискнула сесть за руль своей машины. После долгой болезни Сима ещё не оправилась и ощущала слабость, у неё кружилась голова, периодически в глазах темнело. В таком состоянии опасно водить автомобиль.
Вечером Серафима, не вникая в детали и умолчав о приходе Гоши, сказала дочери и сыну, что они с их отцом оформили развод. Выглядела она при этом спокойной, улыбалась, и дети тоже успокоились.
И все же Регина втайне от матери решила поговорить с отцом. Кто его знает - а вдруг и в самом деле "седина в бороду, бес в ребро"! Возьмет да и женится на этой потаскухе Катьке!
Но разыскать отца оказалось не так просто. Ей пришлось потратить почти месяц, чтобы выяснить, где он теперь трудится.
Подъехав к трехэтажному особняку, на двери которого красовалась табличка со сверкающей золотом надписью "ЗАО "Атлант", Регина узнала у охранников, что кабинет отца находится на третьем этаже. В приемной за секретарским столом сидела Катя. Не обращая внимания на стоящих возле её стола двоих молодых людей, Регина яростно прошипела:
- Пошла вон отсюда, сучка! И не вздумай подслушивать, паскуда, у меня серьезный разговор с отцом.
Она решительно вытолкала за дверь вначале Катю, затем ошарашенных молодых людей и вдела ножку стула в ручку двери.
- Папа, что за финты? - заявила Регина, едва переступив порог его кабинета. - Ты заявил маме, будто обанкротился, а у тебя новая фирма, новый особняк.
- Это не моя фирма и не мой особняк, - с достоинством ответил тот.
- И кабинет не твой? - ехидным тоном поинтересовалась дочь, сев наискосок от его кресла.
- Кабинет мой. А фирма принадлежит моему другу Борису Бортнику. Учитывая обстоятельства, он взял меня на должность генерального директора. Я имею право подписи и принимаю решения, но не хозяин фирмы, а лишь наемное лицо и получаю фиксированную зарплату.
- А Катьку-давалку Боря взял в качестве бесплатного приложения к тебе? Или она и ему периодически отсасывает?
- Регина, в таком тоне я не желаю с тобой разговаривать. И вообще ты ведешь себя отвратительно.
- А ты как себя ведешь, папа? Об этом ты задумывался? Или плотские радости совсем затуманили тебе мозги, и ты уже не способен думать?
- Еще раз повторю, что общаться в подобном тоне не намерен.
- Ладно, сменим тон, - примирительно сказала она. - Надеюсь, ты не совершишь глупость и не женишься на этой потаскухе?
- Моя личная жизнь тебя не касается, - отрезал он. - Я твой родитель, а не наоборот.
- Эх, ты, родитель... - Регина посмотрела на него с брезгливым удивлением. - Я-то думала, что ты умный, гордилась тобой, а ты...
Безнадежно махнув рукой, она встала и вышла из кабинета, не попрощавшись.
Предусмотрительная Катерина куда-то спряталась. Попадись она на глаза рассерженной Регине, ей бы прилично досталось. И не только словесно.
- Слав, ну что мне с собой делать, а? - почти жалобно спросила Алла, уже сидя в своем кресле.
- А что тебя беспокоит, моя дорогая?
Слава сидел напротив, совершенно счастливый. Да не умер он, черт побери! Ну, может быть, ненадолго впал в анабиоз, решив, что потерял любимую женщину, но вот она, его любимая женщина, сидит рядом, затягиваясь сигаретой, и он вновь воскрес! И прочь все тягостные думы! Да пусть она будет со своим Олегом - разве мало в её жизни было любовников, о которых он знал, искусно создавая у неё иллюзию своего неведения! Может быть, когда-нибудь Алла расстанется с Олегом, а даже если и нет, это не смертельно. Главное не брать в голову, и можно убедить себя в чем угодно.
- Ну как же я теперь? И тебя я люблю, и Олега... С другими мужиками я просто трахалась, но с тобой и с ним все по-другому. Не хочу терять вас обоих... Ты единственный мужчина на свете, которому можно это сказать, и ты меня поймешь.
- Аллочка, я счастлив, что ты считаешь меня единственным мужчиной, способным тебя понять и достойным твоего доверия. Считается, что мужчины собственники, да и я раньше считал себя собственником, правда, не в отношении женщин, потому что до тебя у меня не было ни одной близкой женщины, а собственником в широком смысле. Но теперь у меня нет собственнических устремлений. Вот ты только что сказала, что любишь и меня, и Олега. А я вычленил из этой фразы, что на первое место ты поставила меня. Пусть он будет в твоей жизни, а я не буду об этом думать. Я ведь и о других твоих любовниках знал. Буду считать Олега твоим очередным любовником, вот и все. Хотя ты его любишь, но ведь и меня тоже...
Слава посмотрел на неё с улыбкой, и в его лице не было ни капли ревности, обиды, - никаких негативных эмоций, - только искренняя радость, что он вновь обрел любимую женщину.
- Славка, я тебя обожаю! - Вскочив с кресла, Алла опять села к нему на колени. - Я немножко посижу, а потом пересяду, а то от моих восьмидесяти девяти килограммов у тебя ноги отнимутся.
- Не отнимутся. - Он зарылся лицом в её грудь, глубоко вздохнул и закрыл глаза. - Я так люблю, когда ты сидишь у меня на коленях...
"Эх, стерва я эгоистичная и блядища, пробы негде ставить, - подумала она. - Славка так хотел, чтобы у нас с ним был ребенок, а теперь его мечта накрылась медным тазом..."
- Знаешь, ещё недавно мне бы и в голову не пришло терзаться из-за того, что у меня сразу два любовника. Раз ты многое про меня знаешь, то в курсе, что у меня одновременно их бывало по десятку и больше. Но они были всего лишь постельными партнерами. А, оказавшись по ту сторону жизни и вновь воскреснув, я стала другой. И теперь в голову приходят мысли, которые меня никогда не посещали. Раньше чувства мужика, с которым я сплю, мне были до лампочки. Как мужчины используют телок для сексуальной разрядки, так и я использовала своих трахателей. А теперь...
Алла призадумалась, глядя на любовника с каким-то непонятным ему выражением. Слава пока не заметил, что она стала другой. Разве что стала предельно откровенной, чего за ней никогда не наблюдалось... Но ему было безразлично - стала ли она другой или осталась прежней. Сейчас для него имело значение лишь то, что любимая женщина сидит у него на коленях и обнимает его за шею. И никуда не торопится.
- Слав, я вот о чем недавно думала... И ты, и многие другие люди частенько говорили мне, что нельзя так рисковать жизнью...
