Елизавету бросило в жар. Регина ей ничего такого не говорила. Но если это правда…
– Послушай! Ну зачем я тебе сдалась? – Дубровская предприняла отчаянную попытку выяснить все до конца, но ее голос звучал жалобно. – Неужели я настолько красива, что ты без ума от меня? Я не давала тебе никакого повода рассчитывать на взаимность. Ты для меня была только старшей подругой. Я искала у тебя поддержки, а не любви…
Женщина молчала, и у Елизаветы появилась надежда ее убедить.
– …Я не сомневаюсь, что в нашей камере найдется немало девчонок, достойных твоей любви. Я же ни к чему такому не привыкла. Мне все это дико.
– А с чего ты решила, что мне нужна от тебя любовь? – усмехнулась Марта.
– Ну, так ты же мне сама сказала. – Елизавета была безмерно удивлена.
– Ты внимательно читала то, что написано на моей спине? – прищурив глаза, осведомилась бывшая подруга. – Могу напомнить: «Когда уходит любовь, остается ненависть».
– Да, «КУЛОН», – вздрогнула Лиза.
– Так точно. Но не это самое главное. В случае с тобой любовь уже ушла. Что осталось?
«Ненависть! Но за что ей ненавидеть меня? Что я ей такого сделала? И что она захочет предпринять?»
Мысли, одна страшнее другой, роем носились в голове Елизаветы. Она прекратила чистить зубы, только стояла и смотрела на тоненькую струйку воды из крана. Та, тихонько журча, сбегала по потрескавшейся раковине в сток. Оттуда, по трубам, на вожделенную свободу…
– Ты слишком долго возишься. Я подойду позже, – громко сказала Марта, а шепотом добавила: – Будь осторожна. Я слышала, что иногда некоторые легкомысленные девочки ломают свои нежные шеи, падая с нар. А бывают несчастные случаи в душе. Но с тобой такое вряд ли может произойти. Хотя как знать?
«Она угрожает мне убийством?» – не поверила своим ушам Дубровская.
На автопилоте она собрала туалетные принадлежности и медленно двинулась в свой угол. Девушка едва не упала, споткнувшись о вытянутые во всю ширину прохода ноги Версты. Перешагнув препятствие, она продолжила свой путь.
– Эй, о чем это ты разговаривала с Мартой? – поинтересовалась Регина. – Надеюсь, она не пристает к тебе?
Лиза отрицательно помотала головой. Конечно, ей хотелось выговориться. Но что она могла сказать? Вспомнить про несчастных узниц, которых постигла смерть по воле случая? Регина не воспримет это серьезно. Марта говорила обтекаемо, не конкретно. Это звучало не как прямая угроза, а как предостережение. Или все же угроза?
«Я все ей расскажу позже. Не сегодня. У меня еще есть время», – решила Дубровская, укладываясь спать…
– Лед тронулся, Лизонька! – без устали повторял Грановский. – Процесс пошел…
Дубровская внимательно выслушала последние известия от адвоката. Новости и в самом деле были обнадеживающими. Но больше всего ее заинтересовала персона младшего Данилкина.
– Это тот самый мужчина, с которым ты разговаривала по моему мобильному телефону, – напомнил ей Семен Иосифович.
Дубровская насупилась.
– Кашляющий грубиян!
– Не спеши с выводами, Лизонька! Этот человек заинтересовался твоей судьбой и сделал шаг навстречу. А то, что он кашляет, – неудивительно, даже печально. Он – туберкулезник, и его дни сочтены…
Грановский долго говорил о несчастной доле этого мужчины, предательстве и коварстве со стороны его близких родственников, о редком самопожертвовании. Лиза слушала вполуха. Ее занимало сейчас нечто другое. Неясная догадка, не основанная ни на чем, кроме интуиции, превратилась сейчас в уверенность. Она посмотрела прямо в глаза Грановскому:
– Александр Данилкин и есть тот самый убийца!
Семен Иосифович замахал руками:
– Будем справедливы к нему. Тот давний случай в баре не был убийством. Парню просто не повезло…
– Я говорю не про тот самый случай, – перебила его Дубровская. – Я имею в виду события, связанные со смертью Плешака. Это он прикончил беднягу!
– Побойся бога, Лиза! – вскричал пораженный Грановский. – Ты говоришь сейчас какие-то странные вещи. На чем основан весь этот бред?
– На наблюдениях, Семен Иосифович! А также на элементарной логике.
– Ознакомь меня с ней, будь так любезна…
Дубровская говорила сбивчиво. То, что ей казалось таким очевидным и неоспоримым, при тщательном анализе не выдерживало критики.
– Итак, как я понял, единственной уликой против Данилкина является его кашель! – с сарказмом заметил Грановский.
– Тот человек, который просил организовать встречу на Провальном озере, кашлял! – оправдывалась Лиза. – Я еще поинтересовалась его здоровьем. Он отшутился: все в порядке, просто немного простыл. Александр Данилкин тоже кашлял. В этом я убедилась, разговаривая с ним по телефону. Теперь вы рассказываете мне про туберкулез!
– Тебе не кажется, дорогая, что обвинять человека в преступлении, основываясь на одной весьма скользкой улике, неразумно?
– Это не единственное доказательство!
– Назови другие.
Грановский готов был терпеливо выслушать ее доводы. Это злило Дубровскую. Ну, чего ради ее адвокат, вместо того чтобы подвести под ее интуитивные подозрения доказательственную базу, сидит и защищает какого-то незнакомого туберкулезника!
– Я всегда подозревала Данилкина, и вам это известно!
– Мне известно, что ты подозревала отца, но не сына, – поправил ее Грановский.
– А где он, этот отец? – развела руками Лиза. – Говорят, что он умер. И надо признаться откровенно, что на настоящий момент доказательств его земного существования нет!
– Но ты повторяешь мои доводы, дорогая! Не так давно я твердил тебе то же самое. Но что говорила ты? Смерть Данилкина – это ловко разыгранный спектакль! Блеф! Мистификация! Ну, было такое дело?
– Было, – устало подтвердила Дубровская. – Но я не знала, что у Данилкина есть сын. И этот сын кашляет точно так же, как и мой таинственный собеседник! Кроме того, мои последние предположения насчет Павловской…
Лиза уже успела сообщить Грановскому соображения относительно роли Алины в истории с арбитражным делом. Конечно, она скрыла от адвоката то, что дошла до всего этого не своим умом. Ей было стыдно, что такие простые и логичные выводы сделала за нее сокамерница. Регина не была вооружена юридическим образованием и опытом практической деятельности в органах, но она дала сто очков вперед Дубровской. Вот и верь потом в собственную смекалку и профессиональное чутье!
– …Алина Павловская, при всем своем женском коварстве, была девушкой нежной и чувствительной. Маловероятно, что она приложила руку к убийству Плешака. Скорее всего у нее был сообщник. Извините, Семен Иосифович, но ваш Данилкин, как бывший уголовник, на эту роль подходит идеально.
– Хорошо, но что же стало с самой Алиной? Ты можешь объяснить, что произошло той ужасной ночью в ее ванной комнате?
– Возможно, это был несчастный случай. Ведь, насколько мне известно, на ее теле не обнаружено телесных повреждений.
– Небольшая ссадина на лодыжке все же имеется.
– Ну, это могло быть обычной бытовой царапиной!
– Ой, не знаю! Патологоанатомы не обнаружили у нее никаких заболеваний, по причине которых она могла потерять сознание и утонуть. Здоровое сердце… С чего вдруг молодой женщине тонуть? Поскользнуться, удариться головой – опять не похоже! Кроме того, не забудь интересную деталь: дверь в квартиру была открыта!
– Ну, и что с того?
– Ты часто принимаешь ванну, не заперев входную дверь? Не думаю… В квартире Алина была не одна. Она была с преступником. Убегая, он оставил дверь открытой!
– Послушайте, что мне пришло в голову! – подпрыгнула на месте Лиза. – Убийца и Павловская, вероятно, были в очень близких отношениях!
– Из чего это следует?
– Элементарно, Семен Иосифович! Эксперты настаивают на том, что Алина умерла от утопления. Тот вариант, что она была помещена в воду уже мертвая, – отпадает!
– Естественно, но я не вижу здесь никакого открытия.
– Слушайте дальше. Отсутствие телесных повреждений на теле Павловской свидетельствует о том, что в ванну она пошла по собственному желанию.
– Разумно.
– В каких отношениях могут находиться мужчина и женщина, если она, обнаженная, принимает водные процедуры в его присутствии?
– Ох уж эти современные нравы! – махнул рукой Грановский. – Если бы ты спросила про времена моей молодости, я дал бы однозначный ответ. Теперь же я лучше воздержусь от комментариев!
– Тем не менее Алина впустила ночного гостя и улеглась при нем в джакузи. Она не чувствовала опасности и поэтому вела себя непринужденно. Откуда ей было знать, что замышляет этот парень. Он утопил ее, а потом скрылся.
– Каким способом, интересно знать? Может, она утонула по собственной воле?
– Непохоже на Павловскую. Кроме того, согласитесь, утопиться в ванне – очень необычный способ самоубийства. Более вероятен вариант преступного вмешательства. Только как это было сделано? Могу дать голову на отсечение, что когда-то я слышала нечто подобное…
