– Чего ты от меня добиваешься?! – вскипел бывший муж.
– Отомсти ей.
– Да пошла бы ты к черту! Учить она меня будет!
– Я ославлю тебя на всю Москву! – пригрозила Элина. – О! Я уверена, у нас есть общие знакомые! Пущу сплетню. Тем более это правда. Достаточно посмотреть на Надю…
– Да заткнешься ты или нет?!
– Папа!
Они оба вздрогнули и обернулись: к ним почти бежала Надя. Элина видела, как перекосилось лицо у Манукова. Он, похоже, еле сдерживался. «Папа», – вот что его взбесило.
– Там маме плохо! Здравствуйте, – Надя кивнула Элине.
«Хорошая, вежливая девочка, – подумала Катыкова. – И как похожа на Рената! Почему я раньше этого не замечала?»
– Идем, – Мануков запахнул халат и зашагал к пляжу. Недопитая банка полетела в урну.
«Что теперь будет? – подумала Элина, глядя ему вслед. – По крайней мере, он предупрежден. Если Людмила начнет с ним сейчас откровенничать, она в любом случае опоздала. Генка уже ее ненавидит. Но что с ней такое?»…
– Значит, ей стало плохо в кафе? – уточнил Алексей.
– Да.
– Когда же ее отравили? И кто?
– Я же вам сказала…
– Элина Виленовна, хватит! Не хочу больше этого слышать! Не вы ее убили! А теперь я хочу знать правду. Когда было последнее свидание Мануковой и Рената Алексеевича?
– Что? – вздрогнула Элина.
– Вы говорили, что они встречались дважды.
– Накануне вечером, но…
– Вечером или ночью?
– Вы хотите сказать… Нет!
– А кто тогда?
– Да зачем это нужно Ренату?!
– Пока не знаю… Но мне с вашим мужем пора серьезно поговорить. Пойду поищу его. – Алексей встал.
– Стойте! – дернулась Элина. – Не нужно, слышите?
– Я пошутил. Мне к жене надо.
– Да есть ли для вас что-то святое?!
– И это вы мне говорите?! – разозлился он.
– А, делайте что хотите, – Элина махнула рукой. – Мне уже все равно…
– Я действительно иду к жене и детям.
Он машинально глянул на часы, висящие на стене. Почти девять. Самолет скоро сядет, меньше часа осталось. Разгрузится, потом начнется посадка. Рейс возвратный, остаться здесь, в Италии, они не могут. Хоть в Сибири, но сядут. Лишь бы на родине. Значит, скоро…
Внезапно он почувствовал тошноту. Заболел желудок, появилась изжога. «Это от сухомятки. Я весь день питаюсь сэндвичами и пиццей. А еще эта кола. Плюс крепкий кофе, – подумал Алексей и начал озираться в поисках свободного местечка. – Надо присесть и отдышаться. А вдруг меня тоже того… Отравили… Ерунда! Я ничего не ел и не пил из «вражеских» рук. Разве что кофе с Артемом… Да нет. Это от сухомятки».
Алексей сел на ближайший свободный стул и сделал несколько глубоких вдохов, резко выдыхая из легких воздух. Тошнота почти прошла, зато его стало клонить в сон. Леонидов опять вспомнил, что встал сегодня в пять утра. Надо бы поспать, но где? На стульях? Если только кого-то подвинуть, все места давно уже заняты. Люди приходят и уходят, кроме томящихся в терминале русских, чей рейс надолго задержали, все остальные улетают.
«Европа открыта, причем вся», – грустно подумал он, глядя на идущих мимо англичан. Этих видно сразу: организованные, на посадку идут гуртом, и все как один жуют. Пройдя рамку, дружно направились в дьюти-фри, накупили чипсов, шоколадок, печенья и теперь так же дружно открывают яркие коробки и пакеты. Хруст, шелест оберточной бумаги, сосредоточенное и молчаливое поглощение вредной еды. Как это вообще можно есть?! Но по времени положено принимать пищу, вот они и стараются. Такое ощущение, что в самолете их не кормят. Или они экономят, питание не заказывают? Спиртное не пьют, ни-ни! Осуждающе косятся на шумных русских, оккупировавших оба кафе. Достали мы их, понятно.
Англичане прошли на паспортный контроль и дальше – к воротам. Наши завистливо посмотрели им вслед. И вдруг раздались шум, гвалт, тут же создалось ощущение, что на ягодную поляну опустилась стая ворон. Алексей вздрогнул, подумав, что разгорается скандал: крики, отчаянная жестикуляция. Но потом сообразил: итальянцы летят. Куда им надо, из солнечной благодатной Италии, в какие края? Но они так кричат, будто сегодня вновь состоится гибель Помпеи. Вещей у них столько, что можно подумать, что там, куда они летят, еще не научились разгружать багаж! Алексей уже хотел заткнуть уши, но кто-то из итальянцев сообразил, что начинается посадка на рейс, и по залу ожидания словно ураган пронесся. И вновь стало тихо.
Маршем прошли японцы, напоминающие оловянных солдатиков. У всех одинаковые кепки и рюкзачки за плечами, на шеях болтаются одинаковые фотоаппараты. Бесшумно расселись и замерли, как истуканы. Эти, похоже, вообще не едят, а также не спят и не отправляют естественные потребности. И почти не разговаривают. Глядя на японцев, Алексей успокоился и сам почти задремал, словно под гипнозом.
В чувство его привели сидящие рядом соотечественницы, мило болтающие о пустяках. Обе оказались заядлыми цветоводами. Только одна безвылазно жила в московской квартире, а другая с апреля уезжала на дачу и не покидала ее вплоть до белых мух. Женщины выясняли, какой режим комфортнее для цветов.
– …нет, не спорьте со мной. Олеандр – это южное растение. Все равно не приживется.
– Зато какой он красивый! Согласна, за ним нужен хороший уход. Вот у меня дома растет белый олеандр. Хотя я всю жизнь мечтаю завести розовый…
«Какая чушь, – поморщился Леонидов и хотел было встать, но не смог. Все тело охватила непонятная слабость. – Посижу еще пять минут… Пять минут…» – он прикрыл глаза.
– …он очень любит солнце. Яркий свет олеандру просто необходим. И температура в комнате должна быть не ниже двадцати градусов.
– Да потому что это южное растение! А как ему, скажите, зимовать?
– Зимует он у меня в прохладе, – важно сказала любительница комнатных растений. – Его, кстати, надо постоянно опрыскивать. Поливать с осторожностью, в определенное время. А еще обрезка. Необходимо формировать компактный куст, и цветы бывают только на зимних побегах. Поэтому без обрезки вы обильного цветения не дождетесь. Листья вообще могут опасть, и растение погибнет.
– Вы меня заинтриговали. Скажите, а подкармливать его надо?
– А как же! Кстати, я читала, что на юге куст олеандра может вырасти до семи-восьми метров высотой! Так что советую попробовать.
– Да-да! У нашего отеля как раз росли олеандры! И, представьте себе, розовые! Огромные, редкой красоты! Особенно тот, что у душа!
– А в каком отеле вы жили?
Женщина назвала тот самый отель, где останавливались и Леонидовы. «Что-то я ее не помню, – подумал Алексей. И невольно вздохнул: – Какая чушь! Бабы есть бабы. Цветочки-василечки. Саши здесь не хватает. Она ведь тоже любительница клумб, все уши мне прожужжала. Как едешь на дачу – непременно велит остановиться у какого-нибудь питомника и заваливает машину горшками. Потом весь салон в земле. А пылесосить кому? Мне! И эти две трещотки… Аж голова разболелась. Надо драпать отсюда, пока они мне мозг не вынесли…»
– Как жаль, что мы не встретились раньше! Я бы непременно к вам зашла и увезла с собой черенок розового олеандра!
– Вот этого как раз не следует делать.
– Почему?
– А вы знаете, что олеандр ядовитый? И листья его, и цветы, и даже древесина. Если на таких дровах пожарить, к примеру, шашлык, то все, кто его отведает, умрут.
Алексей насторожился и открыл глаза.
– Да вы что?! – ахнула любительница комнатных растений.
– Да-да! Даже в одном листке олеандра содержится столько яда, что он способен убить человека! А где он у вас, кстати, стоит, горшок с цветком? Не в спальне?
– Да. А что?
– Вы с ума сошли! – всплеснула руками дачница. – Вынесите немедленно! Головные боли не мучают?
– Мигрень сумасшедшая! Не пойму от чего!
– Скорее всего от цветка. Как же вы не знали, что он ядовит?
– Мне в магазине не сказали. Только как ухаживать. А про то, что в спальне его держать нельзя – ничего.
«И я не знал. Вот деталь, которой мне так не хватало, – Алексей резко поднялся. На этот раз ноги его не подвели. – Сама судьба меня сюда привела, к этим двум теткам. Оказывается, на территории нашего отеля рос олеандр. И не один. Целые заросли смертельного яда. Теперь понятно, чем отравили Людмилу Манукову… Это мог сделать кто угодно. Даже ребенок, если он увлекается ботаникой. Достаточно одного листочка олеандра или цветка…»
Ему вдруг стало не по себе. Картинка сложилась. «Накануне того дня, как ей умереть, Людмила Манукова встречалась со своей первой любовью, с Ренатом Алексеевичем Катыковым. Правда, тогда она еще не знала, что Артем не его сын. Это было романтическое свидание, во время которого два человека, мужчина и женщина, возможно, переживающие кризис среднего возраста, вспоминали юность. Людмила не сказала бывшему возлюбленному, что у них есть ребенок. Но на следующий день после разговора с Элиной все же решилась на это. Но не успела. К обеду ей стало плохо, а вечером она умерла. Ее отравили олеандром. Остается выяснить, почему пыталась покончить с собой Надя».
