– Включай почаще телевизор, надеюсь, буду там появляться. А из дома я правда уехал, больше в лифте не встретимся.
– Ну что же, Глеб, – заключила Даша. – Желаю счастья.
– Подожди, – он опять протянул руку, накрыл ее пальцы.
Даша выдернула ладонь, под столом вытерла ее о колено.
– Я много о тебе думал. Понимаешь… меня никто не будет любить так, как ты.
– Ты ошибаешься, – усмехнулась Даша. – Я не любила, я тебя ненавидела. Раньше. Теперь мне, в общем-то, все равно. Правда.
– Ты ошибаешься, Данечка, – ласково улыбнулся он. – Это и есть любовь. Настоящая, если столько лет ты не можешь от меня оторваться. Не спорь.
Она и не собиралась спорить. Пусть думает что хочет, какая ей разница.
– И я подумал… Знаешь, давай начнем все сначала. Жениться я на тебе не смогу, зря обещать не буду, но другом стану верным. Поверь мне.
Даша отвела глаза, уставилась на щебечущих старушек. Еще чуть-чуть, и она разрушила бы свою жизнь, Сева уехал бы в Америку, и она не узнала бы, что такое настоящее счастье. Счастье – это когда Севка не разрешает ей никому мстить.
– Прощай, Глеб, – поднялась она и совершенно искренне пожелала: – Будь счастлив.
Выезд загородило светлое такси. Даша подождала, когда водитель подаст назад, и направилась к дому, по дороге заглянув в «Иль де Ботэ» за подарками сестре, маме и бабушке.
Поезд подходил к станции. Ася натянула перчатки, еще раз напоследок полюбовавшись новым кольцом, сошла с платформы и направилась вдоль железнодорожных путей к парку. В последнее время его благоустроили, расчистили от мусора, проредили деревья. Стало почти как в Москве, даже еще лучше, потому что воздух в городке все же почище московского. Чего не хватает, так это освещения, дорожка под редкими фонарями еле угадывается, в стороне от нее сплошная темень.
Парк Ася с детства не любила, она вообще не любила природу и не верила, что кому-то может в лесу с комарами нравиться больше, чем на берегу моря. Врут. Денег на поездку нет, вот и придумывают себе оправдание.
Если Митя ее бросит, она тоже будет утверждать, что нет ничего лучше родного Подмосковья. Думать об этом было страшно. Ася остановилась под фонарем, сняла перчатку, покрутила кольцо с бриллиантом. Стал бы Митя дарить его, если собирается разводиться? Шут его знает. Она бы на его месте точно не стала.
Раньше ей казалось, что она знает мужа как облупленного, но сейчас Ася очень в этом сомневалась. Если Толик ее кинет, возьмет деньги, а от Невзоровой не избавится, у нее никакого оружия против Мити не останется, так и будет страдать всю жизнь от ревности, бояться каждой молоденькой девки. Конечно, можно ребенка родить, но и это вряд ли сработает, недавно мама рассказывала, что бывшую Асину подружку Ольгу муж с двумя детьми бросил. Конечно, Митя ребенка без обеспечения не оставит, это уж точно, но одинокая жизнь Асю по-любому не привлекает.
Когда-то она Ольге завидовала. Не тому, что та удачно замуж вышла, Ася-то в этом плане получше устроилась, просто Ольга была красивая, по-настоящему красивая, как модель, а это, ясное дело, никому нравиться не может. Потом завидовать перестала, после двоих детей красоты в Ольге поубавилось, растолстела, второй подбородок появился, волосы поредели и перестали виться. А когда-то кудри у подружки были такие, какие никакая химическая завивка не обеспечит.
Коряга вынырнул из темноты неожиданно, Ася даже испугалась, метнулась в сторону, чуть не упала.
– Спятил? – разозлилась она, узнав знакомую фигуру. – Что ты подкрадываешься?
– Пугливая ты очень, – засмеялся он и легонько потянул ее назад в темень. – Давай сойдем с дороги.
– Зачем? – не поняла Ася. – Нет же никого.
– Отойдем, – он опять потянул ее в тьму. – Береженого бог бережет.
– В сугроб провалимся, – проворчала Ася.
– Здесь тропинка.
Она шагнула в темноту за деревья. В слабом, еле доходящем сюда свете фонаря полезла в сумку, достала деньги.
– Толя, ты меня не обманешь? – протягивая пачку, спросила Ася.
– Да что ты заладила! – разозлился он. – Когда это я кого обманывал?
– А… как ты это сделаешь?
– Этого тебе знать не надо, – отрезал он, убирая деньги во внутренний карман куртки.
– А… когда?
Он не ответил. Двинулся к дороге, остановился, не доходя до фонаря, огляделся. Ася молча плелась за ним.
– Подожди, – он опять потянул ее за рукав на узкую тропинку.
Ася хотела спросить, какого черта снова лезть за деревья, но не успела, потому что что-то впилось в горло, и она, пытаясь оторвать от шеи то, что не давало ей дышать, отчетливо поняла, что Митя не собирался с ней разводиться. Он знал, что ее убьют.
Он велел сказать Коряге, что ее могут выследить, и Толик сделал самое простое – заставил ее замолчать. Теперь его никто не найдет. Митя все заранее просчитал, он умный.
Даша выпила чаю – обедать не хотелось совсем, подумала и полезла в горячую ванну. Ее опять знобило, то ли бессонная ночь давала о себе знать, то ли просто дома было холодно. Из-за шума воды звонок в дверь она еле расслышала, вылезла, став босыми ногами на кафельный пол, схватила халат и помчалась к двери. Она думала, что это Сева, но за дверью стояла сестра.
– Ты чего не позвонила? – пробурчала Даша. – А если бы меня не было?
– Да так, – Тоня повесила пуховик на вешалку, стянула ботинки. – Иди в ванную, простудишься. Ждешь кого-нибудь?
– Угу, – Даша опять залезла в ароматную пену и крикнула: – Севку. Я выхожу замуж.
– За него? – Тоня взяла на кухне стул, подвинула к двери в ванную.
– Да.
– Поздравляю. Когда познакомишь?
– Когда захочешь. Хоть сегодня.
– Я была у тети Веры.
– Да-а? И какого черта она нас из людей вычеркнула?
– Не знаю, – соврала Тоня. – Какая разница. Мало ли какая кошка между ней и бабулей пробежала, характеры что у той, что у другой те еще. Нас с тобой это не касается. Давай как-нибудь к ней съездим.
– Давай. А хата у нее какая?
– Даша! Кончай! Ты меня своим меркантилизмом с ума сведешь. Плохая у нее квартира, как у нас с тобой.
– Все равно денег стоит, – засмеялась Даша. – А родственников, кроме нас, у старушки нет. У деда действительно была любовница, Вера тебе не сказала?
– Не было у него никакой любовницы, – отрезала Тоня и ахнула, увидев лениво потягивающегося котенка. – Ой, какой красавец! Ты откуда взялся?
Котофей подошел, протянул острые коготки, просясь на руки. Тоня подхватила его под мягкий животик, погладила.
– Это не красавец, это красавица, – поправила Даша через дверь. – Девочка.
– Откуда она у тебя?
– Так… Подобрала. У нее еще имени нет.
– Даш, у тебя мобильный звонит, – прислушалась Тоня.
– Ой, – крикнула сестра. – Это Сева. Принеси телефон. Он в моей сумке.
Тоня метнулась на звуки незнакомой мелодии, сестра постоянно меняла варианты вызовов. В чужой сумке найти что-либо нелегко, но светящийся экранчик она увидела тут же, только не сразу протянула к нему руку, потому что на дне сумки лежало то, что никак не могло здесь находиться, – ключи от ее собственной квартиры с брелоком в виде янтарной капли.
Корсун ожидал, что от станции Колосова пойдет к автобусной остановке, но она свернула в сторону на совсем узенькую улицу.
– Не спеши, – придержал его Федор. – Увидит. Здесь мало кто ходит.
Вообще-то на местности Николай ориентировался прекрасно, но, идя за Федором по темным улицам, запутался и, как они очутились среди деревьев, не запомнил.
– Знаешь, – проинструктировал его добровольный помощник, – если что… Ты ко мне в гости идешь. Сюда ты приехал ко мне.
Ответить Корсун не успел. Откуда-то сбоку раздался сдавленный вскрик, они замерли на месте, и Николай с тоской подумал, что чего-то подобного ожидал.
Они рванули на затихший крик одновременно, но тучный Федор, как ни странно, оказался быстрее, добежал до конца тропинки и свернул на дорогу с редкими фонарями. Лежавшее на обочине тело они увидели одновременно, Корсун шагнул к темнеющей на белом снегу фигуре, потрогал шею, пульса у Колосовой не было.
– Мы его перехватим, – без объяснений сказал Федор и опять побежал впереди Корсуна, сворачивая на еле заметных тропинках.
Темную фигуру Николай заметил, когда уже не верил, что догнать убийцу удастся. Он не понял, откуда взялись силы, бегал он в последний раз на физкультуре будучи студентом, но расстояние между ним и мужиком сокращалось. Тот обернулся, замешкавшись на секунду, опять побежал, а потом заметался – впереди сверкала огнями полицейская машина.
– Помогите, мужики! – совсем рядом крикнул Федор. – Помогите, там баба мертвая.
Убийца развернулся, кинулся куда-то в глубь деревьев, где, как оказалось, тоже была тропинка. Тут Корсуна кто-то обогнал, и он скорее почувствовал, чем увидел, что это мент.
– Стоять! Полиция! – кричал кто-то сзади.
Деревья расступились внезапно, обнажив блестевшую от пристанционных фонарей железнодорожную колею. Человек перемахнул через высокий сугроб, не обращая внимания на шум приближающегося поезда, кинулся наперерез лобовому прожектору.
