– Значит, он в вас влюблен? – спросил мужчина, покачивая ногой в узком дорогом ботинке. – Тяжело, наверное?
Марина повела плечами, встряхнула эффектным жестом копной волос:
– Ну, ему, может, и тяжело. А мне-то по барабану.
– А вашей сестре? – усмехнулся он.
– Леське-то? Да я вас умоляю! Она и не видит ничего. Даже не поняла, почему он съехал.
– Съехал? – нахмурился мужчина.
– Ну да, – кивнула Марина. – Сказал, типа, вернется на коне, когда, ну, много денег заработает.
– И когда же, кхм, собирается возвращаться? На своем коне?
Марина пожала плечами и с аппетитом взялась за принесенный пожилым греком, хозяином ресторана, дзадзыки:
– А пес его знает. Думаю, никогда. Но пусть постарается, хоть раз в жизни лапками побьет, правильно я говорю?
Мужчина кивнул и задал следующий вопрос:
– Наверное, он вам звонит, сообщает об успехах?
– Не-а. Затихарился, – хихикнула она. – Видно, сюрприз хочет сделать: алле-оп! Вот он я, уже миллионер! – и она еще отпила вина, кислого, но ничего лучше здесь не подавали. – А вам-то он зачем сдался?
Мужчина рассеянно посмотрел в окно, за которым с глухим шумом пошел дождь:
– Низачем. Старый друг.
Марина кивнула: она поняла, что мужчина врет. Не могут они быть друзьями – не то что не одного поля ягоды, а прям поля эти, ягодные, на разных континентах находятся. Ну да ей-то что за печаль? Не хочет рассказывать, какие у них там терки, пусть не рассказывает. Только бы на свидание пригласил, лучше бы прямо сегодня…
– А где живет, не знаете?
Марина, оторвавшись от своих мыслей, покрутила головой:
– Да вроде снял комнату в пригороде. Один раз позвонил, сказал, делит квартирку махонькую с каким-то марокканским парнем. Говорит, они с ним практически не пересекаются: тот ночами бодигардом в клубе со стриптизом подрабатывает, а наш уж не знаю, чем занимается. Видно, деньжищи свои заколачивает.
– А что за деньжищи, вы не в курсе? – спокойно и внимательно посмотрел ей в глаза мужчина, а она врать не стала: чего скрывать-то?
– Да фигня какая-то. Клад там, что ли, ищет. Сокровища, типа. Совсем из-за них умом тронулся. Ну, – тут она опустила глаза долу, – или из-за меня.
А мужчина побарабанил пальцами по столешнице, явно размышляя.
– Я бы хотел с вами еще раз встретиться, – наконец произнес он. Маринино сердце затрепетало – вот оно! – Но, конечно, не в таких, – он чуть презрительно обвел ресторан сощуренным глазом, – условиях.
Она часто закивала – конечно, не в таких!
– Давайте сделаем так. – Он склонился к ней, и она тоже подалась вперед. – Как только он вам в следующий раз позвонит, вы узнаете, где он обитает. Ненароком, конечно. Впрочем, не мне вас учить. А я устрою нашему другу сюрприз.
Он подмигнул ей и откинулся на стуле. Марина чуть нахмурилась: она не была уверена, что сюрприз обязательно будет приятным. Впрочем, ей какое дело? В сокровища она не верила, а вот в этого хорошо одетого мужика – очень даже. И если это будет условием для будущего свидания, то…
– А мы с вами, Марина, как только я увижусь с нашим общим другом, обязательно сходим куда-нибудь вечерком, – будто услышав ее мысли, добавил он. – Побеседуем уже как старые знакомцы.
И она, расплывшись в довольной улыбке, мелко закивала:
– Это с удовольствием. Телефон-то дадите?
Мужчина на секунду замер, а потом, улыбнувшись в ответ, взял бумажную салфетку, вынул из внутреннего кармана пиджака золотое перо и написал номер. Марина аккуратно спрятала салфетку в карман сумочки – у кого сокровище, а у нее вот она, реальная возможность выпрыгнуть из этой жизни в другое измерение! И не с каким-нибудь красномордым немцем, или мелким итальяшкой, или жадиной-голландцем, а со своим, российским мужиком, у которого денег явно куры не клюют.
Тем временем мужчина вынул из кармана сто евро и бросил на стол, не дожидаясь своего блюда:
– Простите меня, Мариночка, дела.
И после легкой паузы изящно склонился над ее рукой в поцелуе – Марина аж вздрогнула от удовольствия и еще порадовалась, что недавно сделала маникюр – и не какой-нибудь, а со стразиками. Впрочем, неясно, успел ли он во время поцелуя разглядеть такую красоту. Но для Марины этот поцелуй стал отправной точкой: заплатив за обед из своих копеек, купюру незнакомца она припрятала, чтобы вложить ее в будущее с ним же свидание: стрижку и новую кофточку, к примеру. И стала ждать. Ждать звонка шурина, как никогда еще раньше не ждала. Неделю она первая бросалась к телефону и, наконец услышав его голос, радостно воскликнула:
– Ты?! Ну, слава богу!
Странный посетитель антиквара Николай Леонтьев жил в районе Владыкино, неподалеку от Гостиничной улицы, в зеленом дворе. Не люкс, но вполне прилично. Андрей решил не предупреждать его о своем приезде – мало ли? Леонтьев долго не отвечал на звонок, в результате отворилась обшарпанная дверь напротив и старушечий голос посоветовал «стучать пошибче».
Андрей, поздоровавшись и поблагодарив неясную тень за дверью, получил за проявленную вежливость, окромя совета, еще и допинформацию: Леонтьев работает в центре, официантом, приходит часа в два ночи (старушечий сон чуток). Не пьяница, девок водит, но редко – постоянной нет. А чего ему постоянную-то заводить? Парень еще молодой, а погулять-то всем хочется, правда? Андрей кивнул и стал стучать – сначала кулаком, параллельно не отрывая пальца от кнопки звонка, а потом и ногой, на что соседка взглянула неодобрительно, но никак не прокомментировала и вновь исчезла в своей квартире. Наконец за дверью послышалось шарканье, и на пороге появился Николай – дюжий парень со скучным, будто смазанным лицом. В трениках, старых тапках, сквозь которые просвечивали большие пальцы ног, и с голым, потихоньку оплывающим вокруг талии торсом. Андрей критически взглянул в небольшие глазки под набрякшими веками, потом на лоб в глубоких горизонтальных морщинах – молодым человеком Леонтьева можно было назвать с большой натяжкой.
– Вам чего? – спросил Николай сиплым со сна голосом.
– Мне вас. – Андрей раскрыл перед его носом корочки. Николай шумно сглотнул. – Можно? – Андрей сделал неопределенный жест рукой, и Леонтьев нехотя посторонился, пропуская его внутрь. Квартира была замызганной: ободранные обои, рассохшийся дешевый паркет под ногами, окна в грязных разводах. Пахло несвежим телом и холодным табаком. Андрей, мельком заглянув в единственную комнату, на кровать со сбившейся простыней и несвежей подушкой и огромный плоский экран телевизора, прошел на кухню. Николай, на секунду замешкавшись, поднял с пола и натянул на себя мятую черную майку с надписью «Крутой парниша» и поспешил за опером. Кухня, как понял сразу Андрей, явно не была приспособлена для кулинарных изысков. «Питается, наверное, по месту работы, в ресторане», – подумал Яковлев, а вслух спросил:
– В каком заведении работаете?
– Кафе «Пушкин», – хмуро ответил Леонтьев.
– Ого! – присвистнул Андрей и по-свойски опустился на единственную табуретку рядом с обеденным столом. Николай же прислонился спиной к буфету производства белорусских мебельщиков эпохи начала нулевые и попытался придать себе вполне независимый вид. Но скрещенные на груди руки… Но чуть подрагивающая нога в рваном тапке… «Нервничает», – отметил Андрей. Ну так это вполне себе естественно, если тебя вдруг с утреца поднимает с постели опер с Петровки.
– Я к вам по делу погибшего антиквара Ивана Гребнева, – не стал ходить вокруг да около Андрей.
– Какого антиквара? – дернул кадыком Леонтьев.
«А вот тут ты врешь, милок», – подумал Андрей и улыбнулся – почти ласково:
– У вас так много знакомых антикваров?
Николай повел неловко шеей, будто ему мешал слишком тесный накрахмаленный воротничок рубашки:
– А… Этот. Который на Патриарших?
– Этот, этот. Который очень мертвый.
– Убили? – в глазах Леонтьева промелькнуло что-то вроде настоящего ужаса и снова исчезло в их невыразительной глубине.
– Да, – подтвердил Андрей, продолжая отслеживать реакции собеседника. – Вы приходили к нему за день до смерти. Зачем?
Леонтьев потупил глаза, явно судорожно соображая, что б придумать.
– Послушайте, Николай, – начал Андрей своим самым доверительным тоном, – речь идет о жестоком убийстве. Стоит рассказать мне правду.
Леонтьев поднял на него глаза, полные решимости:
– Я хотел у него кое-что купить.
– Да? – Андрей нарочито медленно оглядел убогую кухню. – Что-нибудь для интерьера, я полагаю?
– Ну. – Леонтьев упрямо выпятил вперед подбородок, и Андрей понял: правду тот решил не говорить.
– Картину? – с досадой спросил капитан. – Кресло эпохи Луи какого-нибудь? Или, может, желали полностью закупить содержимое Петродворца, чтобы уж сразу обставить хоромы?
