Именно на такой срок у меня и хватало денег, чтобы оплатить номер.
Портье вновь взглянула на Дашку, которая вдруг покачнулась, с головой выдав свое нетрезвое состояние, и, стараясь говорить любезно, произнесла:
— Вы, в общем-то, можете заплатить и за неделю, а если вам у нас не понравится, заберете деньги.
Я презрительно скривился.
— Я привык поступать так, как я хочу, а не как мне кто-то диктует… Вы поселите нас с женой в номере?
Я, конечно же, понимал, на кого мы с Дашкой были похожи и что о нас думали присутствующие в фойе. Наверняка все решили, что мы подвыпившая парочка, которая хочет снять номер, чтобы переспать. И я бы не хотел, честно говоря, их разубеждать. Было бы хуже, если бы нас действительно приняли за шпионов, а то и за грабителей, ибо за крутых бизнесменов, как бы я ни пыжился, мы все равно сойти не смогли.
— А паспорта у вас есть? — язвительно поинтересовалась портье, очевидно, втайне надеясь на то, что таковых у нас с Дашкой не окажется.
— Конечно, кто же сейчас без них ходит — только бомжи, наверное, — я достал из кармана паспорт и положил его на стойку. Потом незаметно пихнул Дашку, которая, кажется, спала на ходу.
Девица очнулась, полезла в свою сумочку. К счастью, и у нее паспорт оказался с собой. Чтобы моя спутница не делала лишних движений, снова не качнулась и, не дай бог, не растянулась перед портье, я выхватил у Дашки паспорт и присоединил его к своему документу.
Портье долго изучала паспорта, разглядывала их чуть ли не на свет, однако не нашла к чему придраться и стала оформлять нам номер.
— С видом на театр, пожалуйста, — попросил я, когда похожая на вокзальную буфетчицу женщина склонилась над книгой регистрации клиентов.
Портье взглянула на меня исподлобья.
— А с видом на отделение полиции вас не устроит? — поинтересовалась она ехидно.
Я чуть не поперхнулся. Додумается еще, сдаст нас с Дашкой блюстителям правопорядка. Свой язык я решил попридержать, дабы не раздражать лишний раз портье, хотя и вертелось на языке крепкое словцо, и обескураживающе улыбнулся:
— О нет, я художник, и меня вдохновляет на творчество вид театра, а не решетки на окнах отделения полиции. Я вас очень прошу, если есть возможность, поселите нас на левой стороне гостиницы.
Портье проворчала нечто невразумительное, черкнула что-то в книге регистрации и выложила на стойку ключ с брелком.
— Спасибо большое! — Я из кожи вон лез, чтобы понравиться ей, лишь бы она не поставила в известность полицию о двух прибывших в гостиницу подозрительных личностях.
Взяв ключ, я с силой прижал локтем руку Дашки к своему телу, чтобы девица не качалась при ходьбе, и направился к лифту.
Селящиеся без вещей в гостиницу лица выглядят глупо, поэтому, когда мы проходили мимо швейцара, я ляпнул:
— Мне должны сегодня вечером или завтра утром привезти кое-какие вещи, мольберт и краски. Как только привезут, пожалуйста, попросите, чтобы их подняли в номер… — Я глянул на брелок, на котором были выбиты цифры: — Триста пятый.
«Черт меня дернул художником представиться, о красках и мольберте упомянуть, — подумал я, входя с девушкой в кабину лифта. — Еще бы про любовь к Моне, Давиду и Фрагонару упомянул, чьи картины из музея недавно украли, и тогда точно выдал бы с головой, кто я и с какой целью сюда прошел. Дурачина ты, Игорек, простофиля. Ладно, что сказал, то сказал. Будем надеяться, что пронесет».
На третьем этаже, куда нас поселили, — никаких излишеств типа темного цвета дверей, массивных зеркал и мягкого освещения. Обычные двери, простое освещение, ковровые дорожки, правда, лежали, но старенькие и вытертые. Этаж, видать, для таких, кто может оплачивать номер только на сутки вперед.
Номер тоже особым изыском не отличался — крохотная прихожая, туалет с душем, небольшая комната на две персоны и балкон. И за что только деньги дерут?
Едва вошли в номер, Дашка, сбросив обувь, рухнула в кровать, а я занял наблюдательный пункт у окна, из которого были видны театр, дорога, а главное, подъезд к гостинице.
— Спасибо портье, — сказал я, поудобнее устраиваясь на стуле. — Все же дала нам номер, выходящий на ту сторону, где находится вход. Теперь бы только Джона, возвращающегося в гостиницу, не прозевать.
— Вы что, его караулить собираетесь? — зевнув, безразличным тоном спросила Дашка.
— Конечно. Два часа я, а потом на пост заступишь ты.
Девица лежала ко мне головой. Она закинула голову и удивленно глянула на меня.
— Но зачем нам нужно торчать у окна?
— Было бы лучше, если мы сидели на улице на скамейке и на ней ждали возвращения с работы Джона? — Я вновь уставился в окно. — Нам не только нужно дождаться иностранца, но еще и проследить, в каком номере он живет. Более того, эту миссию я возлагаю на тебя. Мою персону он знает, и если меня заметит, то сразу же вызовет полицию. Ты же ему незнакома, поэтому действовать можешь более свободно.
— Но, Игорь, — закапризничала Дашка, — я же сейчас вырублюсь и до утра не поднимусь. Или же если встану, то мне снова потребуется допинг.
Я оглянулся на Дашку. Она все еще лежала, задрав голову. В ее глазах было вопросительное и в то же время умоляющее выражение. Она наверняка ждала от меня предложения пропустить стаканчик водки. Вот навязалась на мою голову, алкоголичка.
— Ты когда пить бросишь? — обманывая ожидания девицы, поинтересовался я.
Дашка была разочарована.
— Завтра, — буркнула она. — А сегодня бы еще вмазала.
Я секунду раздумывал. В состоянии синдрома абстиненции от нее не будет никакого толку. Что ж, придется уступить.
— Ловлю на слове! — Я наставил на Дашку палец. — Сегодня покупаю тебе чекушку, а с завтрашнего дня ты не берешь в рот ни капли спиртного. Пора выходить из запоя. Но пою я тебя сегодня только после того, как мы вычислим номер, в котором поселился Джон.
— Договорились! — просияла Дашка и опустила голову. — Будите меня через два часа.
Мы занялись каждый своим делом. Моя напарница захрапела; я же, уставившись в окно, принялся разглядывать пешеходов, обращая особое внимание на тех, кто направляется в сторону гостиницы.
…Сидел я у окна, вглядываясь в лица, не два часа, как планировал, а три — до тех пор, пока в глазах от напряжения не зарябило и не потянуло в сон. Потом, не отрывая взгляда от окна, ибо близился конец рабочего дня и иностранец мог по-явиться в любую минуту, стал будить девицу.
— Даша, Даш!.. — забубнил я, настраиваясь тянуть эту песню долгое время.
Так и случилось. Наконец после того, как я в пятидесятый раз проныл имя девушки, она тяжело поднялась с кровати и отправилась в ванную умываться. Пять минут спустя, весьма недовольная своим состоянием и предстоящим скучным занятием, Дашка сменила меня у окна. Я был уверен, что девица справится с возложенным на нее заданием, ибо ее будет подогревать мысль о скорой выпивке, поэтому со спокойной совестью завалился в постель и тут же уснул. Ох и устал же я за сегодня.
Проспал я всего полчаса, а разбудила меня Дашка, которая вдруг воскликнула:
— Идет! Точно Джон! Он в этой же одежде выходил из гостиницы! — С этими словами она, насколько это было возможным для ее тяжелого похмельного состояния, поспешила к двери.
— Если не упустишь Джона и узнаешь, в каком номере он живет, — вскричал я, подскакивая, — покупаю еще и бутылку пива!
Дашка почувствовала прилив сил и на максимальных оборотах выскочила в коридор. Я кинулся к крохотному балкону, открыл дверь и выглянул на улицу. Некто похожий на Джона входил в гостиницу. «Только бы не разминулся с Дашкой», — подумал я, прикрывая дверь.
Девица появилась пятнадцать минут спустя. Довольная до такой степени, что впору лимон есть, иначе физиономия от улыбки треснет.
— Есть! — выбросив вверх кулак, с порога воскликнула она. — Вычислила! Короче, — произнесла она возбужденно и уселась на кровати напротив меня, — спустилась я на лифте на первый этаж, а он как раз в лифт входит. Ну, я дурочкой прикинулась и не выхожу. Джон этот говорит: «Мне наверх, на пятый, а вам?» Я отвечаю: «И мне туда же, я к знакомой заходила, а потом не на ту кнопочку нажала и, вместо того чтобы на пятый этаж подняться, на первый съехала». Ну мы и поехали до пятого этажа. Я из лифта вышла, специально замешкалась, а когда Джон вперед пошел, я за ним неторопливо отправилась. Когда он в номере скрылся, я прошла мимо двери и на цифры посмотрела. В пятьсот пятьдесят восьмом номере он остановился.
Я облегченно вздохнул и радостно потер руки.
— Половина дела сделана. Осталось только в номер к нему попасть.
— Ни много ни мало, — усмехнулась Дашка.
Свое обещание я выполнил, сгонял в буфет, принес чекушку и бутылку пива… а потом в течение вечера еще три раза бегал туда же. Два раза приносил для Дашки по бутылке пива и под занавес приволок еще одну чекушку. Здорово девица повеселилась. В этот вечер я понял, что ничего нет хуже, чем пьяная баба.
