на камне ящерка, но не я. Вместе с волнами приходит солёный запах моря, он кажется тяжёлым, но когда я вдыхаю атлантический ветер полной грудью, то чувствую лёгкость.
Огни кораблей на горизонте мешаются с низкими звёздами. Я пытаюсь представить, с чем, откуда и куда плывут эти контейнеровозы. Мир – гигантский муравейник, но этот берег – пляж необитаемого острова для двоих, пусть за ним и начинается целый континент.
Ночь куполом опускается на нас. Есть лишь море и пляж:, мы двое и звёзды, просвечивающие сквозь бокал.
Юхана прерывает мои размышления – он с беспокойством говорит, что нам пора. Почему? Он вглядывается в темноту и повторяет: надо идти. Поднимаясь, я понимаю, чем встревожен Юхана, – во тьме ощущается движение.
Между дюн я различаю силуэты гиен. Их глаза зловеще сверкают в темноте. Я вцепляюсь в руку Юханы. Он с улыбкой говорит, что бояться не нужно. И всё же я содрогаюсь от их пронзительного, высокого смеха. Так смеются молодые гиены.
Райского острова, который я нарисовала в воображении, на самом деле не существует. В отличие от гиен. Из-за них приходится постоянно быть настороже.
Я поглаживаю живот. Обещаю себе никогда не забывать эти светящиеся глаза и не поддаваться ложному чувству безопасности. Они всегда рыщут поблизости и подкрадываются совсем близко, если хоть на мгновение о них забыть. Думая о гиенах, я не могу не думать о Ханнесе.
Именно Ханнес – та самая гиена, с которой всё время нужно быть начеку. Глупо было бы представлять его львом – старым самцом, защищающим прайд.
У Ханнеса душа гиены.
Я уже предвижу, что эти звери очень скоро вторгнутся в мои сны.
И пусть в моём сердце Юхана, в голове всегда звучит требовательный голос Ханнеса. Я держусь за подаренный Юханой кулон как за амулет, приносящий счастье.
«Он защитит от любого зла», – сказал Юхана, вручая его мне.
Когда машина отъезжает от пляжа, я слышу позади низкий смех старой гиены.
Горячее марево висело над полем где-то в юго-западной Финляндии.
Через поле проходило шоссе, сверкающий в лучах солнца синий трактор приближался к месту, откуда в обе стороны можно было свернуть на траву.
Аккурат перед поворотом трактор остановился. Водитель посмотрел в боковое зеркало, удостоверился, что никто не несётся позади, ослеплённый солнцем, и только после этого свернул. Трава с этой стороны дороги уже была наполовину скошена. Трактор вырулил на середину поля, развернулся и подъехал задом к косилке.
Из кабины вышел водитель – он выглядел молодо, но его движения были по-хозяйски уверенными. На нём были шорты, бейсболка и шумоподавляющие наушники.
Мужчина окинул взглядом поле с той стороны дороги, где ещё только предстояло косить. Затем перевёл взгляд на безоблачное небо и улыбнулся. Спешки не было. Жара фермеру как раз на руку.
Он закрепил косилку позади трактора и залез в кабину. Трактор тронулся с места.
Сенокос – занятие медитативное. Так он говорил своей бывшей девушке, которая, несмотря на все его старания, собрала вещи всего через полгода жизни на ферме.
Добравшись до дальнего угла поля, водитель краем глаза заметил, что на шоссе стоит гигантский грузовик. Присмотревшись, мужчина издал возглас удивления.
У съезда с другой стороны дороги находился автокран. Под его стрелой покачивался синий контейнер, который явно собирались опустить прямо в траву.
– Какого хрена! – закричал тракторист.
И вдобавок понял, что край косилки угодил в канаву. Резко затормозив, он выругался так громко, что услышал свой голос через наушники. Затем заглушил мотор, поспешно выскочил из кабины, споткнулся и упал в свежескошеное сено. Соломинки налипли на вспотевшее лицо, мужчина сорвал бейсболку, и наушники оказались на земле. Хорошее настроение улетучилось.
Поднявшись на ноги, он увидел, что контейнер уже стоит на краю поля. Тросы, которые только что удерживали его в воздухе, теперь провисали и позвякивали, ударяясь о металл.
Крановщик вышел из кабины и уверенными движениями отцепил тросы. Тракторист издалека разглядел загорелую мускулистую фигуру и даже почувствовал лёгкий укол зависти.
Неужели фермер зачем-то заказал контейнер и просто забыл об этом? Или это сделал кто-то другой?
Нет. Придумать разумное объяснение внезапному появлению контейнера в чистом поле так и не получилось.
Хотя, возможно, его собирались забрать отсюда куда-либо ещё.
Солнце обжигало лоб. Это заставило мужчину прервать раздумья, он подобрал бейсболку, нацепил наушники на шею и пошёл через поле, ускоряя шаг: крановщик уже закончил и собирался залезть в кабину.
– Эй! – закричал тракторист, размахивая руками. Руки у него были совсем бледные. На бегу он успел подумать о том, что негоже всё время торчать в коровнике, нужно больше бывать на свежем воздухе. Работа крановщиком, например, точно способствует загару.
– Эй, это моё поле! – кричал он.
Крановщик заметил его и поднёс ладонь к глазам. На его предплечье красовалась большая синяя татуировка, но трактористу уже было не до сопоставлений.
Как-никак он владел этой землёй, а тут кто-то вдруг привёз на его поле нечто, чего здесь быть никак не должно.
Элина Лехмусоя лежала плашмя на краю большой двуспальной кровати, словно коряга, вынесенная на берег прибоем. Одна рука свисала с кровати, пальцы почти касались пола.
Стоя на пороге, Паула намеревалась сказать банальность. «Я понимаю, что вам сейчас тяжело, но нам нужна любая помощь» – или что-нибудь подобное, что говорят, когда хотят добиться хоть крупицы информации от безутешного человека.
Но она передумала и прикрыла дверь. От Элины явно будет больше толку, если та хоть немного отдохнёт.
Телефон Джерри был выключен. В последний раз его засекли неподалёку от центра Хельсинки примерно в одиннадцать вечера.
Элина не могла простить себя за то, что уснула на диване и уход Джерри её не насторожил. Приехавший следом Юхана попытался успокоить жену, но она его к себе не подпустила. И всё же они вместе составили список тех, к кому Джерри мог пойти. С большинством уже удалось связаться.
Никто не видел Джерри и не общался с ним по телефону уже больше двенадцати часов. Его поиск стал основной задачей полиции.
Пресс-конференцию отменили, выпустив краткий релиз, в котором подтверждались данные об убийстве Раухи Калондо, уже опубликованные в газетах утром. Тихая улица, на которой жили Лехмусоя, мгновенно оживилась – по ней то и дело медленно проезжали машины. Периодически одна из них останавливалась, стекло опускалось и наружу высовывался объектив фотокамеры.
Полученное Элиной голосовое сообщение изучила полиция, но пока не было ясно, кто его отправил.
Некоторые
