– У Ивана не было родственников?
– К тому времени – уже нет. Отец его на фронте погиб. Мать в шестидесятых годах скончалась. А больше у него никого не было. В его роду по мужской линии рождались только мальчики. Причем в каждом поколении – только один ребенок. Уж не знаю, что за особенность такая у них была, но женщины после первых родов больше не беременели. Как рожали сыновей, так и становились потом бесплодными. В общем, был Иван один, как перст. Умер он как раз лет за десять до того, как Платон присмотрел его дом. А дом хорош! Вы должны посмотреть. Каменный, крепкий, да не из того кирпича, который сейчас делают, а из настоящего, довоенного.
– Значит, Платон поселился в вашей деревне недавно?
– Недавно. Три с половиной года тому назад.
– Неужели ему так понравился этот дом?
– Скажу по правде, дом здесь ни при чем был.
– А что же тогда?
– Ленка! Он приехал дом смотреть, а она, естественно, каталась тут на своем мотоцикле, как всегда. Интересно же! Новый парень! Как не покрасоваться перед ним? А он ее увидел – и остолбенел. Нужно сказать, что Ленка была у нас не особо положительной девицей. Я вам сейчас расскажу…
– Мы в курсе, – перебил Эрик словоохотливую женщину. Некрасиво, конечно, но похоже, она могла болтать о жителях деревни часами!
– А! Тогда ладно! В общем, увидел он Ленку – а она девица симпатичная – и остолбенел. Стоял, как чурбан, раскрыв рот. Я даже одернула его. Уж больно неприлично он себя повел! Разве ж можно так рассматривать девушку?
– Вы тоже присутствовали, когда он выбирал дом?
– А как же! Заведующая, взявшая Платона под свою опеку, – моя хорошая знакомая. Она и попросила меня за ним присмотреть. В общем, парень и дома-то толком не видел. Все больше на Ленку пялился. Сразу сообщил в отдел опеки, что хочет жить здесь, и через неделю переехал. А еще через три месяца они с Ленкой поженились. Не поверите ли, Ленка полностью изменилась. Перестала ездить на мотоцикле, делать всем мелкие пакости. Да я вам об этом сейчас расскажу! – и женщина, переведя дух, вновь открыла рот.
– И об этом мы уже слышали, – торопливо перебил ее сыщик.
– Да? Когда только успели… – и Надежда с обидой посмотрела на мужчину.
– Лена с Платоном поженились и…
– И зажили душа в душу. А потом родился Даня. Ох, и намучались они с ним! Он такой крикливый был. Почти до года орал – и днями, и ночами. Соседи слышали, несмотря на то, что расстояние между домами немалое. Но они – молодцы! Вырастили пацана, хотя молодым, без помощи бабушек и дедушек, очень тяжело бывает с ребенком. Может быть, они и бегают за ним по пятам до сих пор, потому что он им так трудно дался. У нас ведь в деревне все просто: выпустил ребенка на улицу – только и поглядывай периодически, на месте он или нет. Они же ни на секунду его не отпускают от себя!
– Так это ведь хорошо! – с умным видом заявила Мариша. – Ребенок чувствует любовь и заботу.
– Хорошо, да не очень, – возразила Надежда. – Лишняя опека еще никогда до добра не доводила. Ребенок должен учиться самостоятельности. А если за него все время кто-то другой принимает решения, как он войдет во взрослую жизнь?
– Так успеется еще! Ему же всего два года.
– Не скажи! Ему уже два года! А дети растут очень быстро…
– Ну, родители еще успеют дать ему свободу!
– Нет, – покачала она головой. – Дети меняются, а родители – нет. Если они сейчас такие, то такими же и останутся. Бедный Даня! Я пыталась поговорить с Леной, но она даже слушать ничего не хочет. Особенно после всех этих случаев с пропажей детей…
– В общем, она права. Я бы тоже не отпустила от себя ребенка, если неизвестно, откуда ждать опасности.
– Ладно, оставим это, у нас другая тема для разговора. Мы же должны обсудить личности наших мужчин? Про Платона я все рассказала. Вряд ли смогу что-то добавить.
– Хорошо, перейдем к остальным.
– Давайте обсудим Андрюшу, – с готовностью кивнула Надежда Филипповна. – Андрюху я лично нянчила. Его мать – моя троюродная сестра. Вообще-то она уехала в город и там вышла замуж, но в деревню наезжала очень часто. Когда родился Андрюшка, ей пришлось переехать обратно. У мальчика обнаружилась астма, город стал неподходящим местом жительства для него. Не успела Анна обосноваться на новом месте, как ей позвонила свекровь и сообщила, что ее муженек стал погуливать. Оказывается, за ее сыном давно наблюдалась такая особенность. Стоило его женщине уехать хотя бы на день, как он тут же находил себе новую пассию. Из-за этого распались три его предыдущих брака. Раньше его мама не волновалась из-за этого, так как женщины были так себе, да к тому же и детей не родили ему, а Аня пришлась ей по вкусу. Ну, свекровь и подсуетилась: езжай, говорит, Аня, поскорее домой! А как ей ехать? Мальчишка на руках! В общем, я ее выручила. Осталась с Андрюшей, а она поехала в город. Возилась я с ним, как со своим родным сыном. Потом Анна вернулась, уже вместе с мужем и свекровью, и жила здесь, пока Андрей не женился. Тут же встал вопрос о том, где будут жить молодые. На семейном совете было решено: старшему поколению – уехать обратно в город, а молодых оставить здесь. Тем более что те и сами не горели желанием покидать деревню. Теперь Аня с мужем живет в городе, а свекровь разрывается на две семьи. Месяц здесь, месяц – там. Кстати, она должна скоро приехать.
– С этим все понятно, – проворчал Эрик, недовольный тем, что Надежда Филипповна очень часто отходит от темы. – Про Андрея что можете рассказать?
– Да ничего особенного! Обычный парень. Никаких хлопот он нам не доставлял. Учился хорошо, работящий, прилежный, семьянин отличный из него получился.
– А каких-то необычных случаев с ним не происходило?
– Не припомню, – покачала она головой. – Не мальчик, а пряник. А вот у его мамы бывали приключения! Я вам сейчас расскажу…
– Ну, и у нас остался Николай? – довольно-таки бесцеремонно оборвал ее Эрик.
– Да, Николай, – переключилась она на очередную персону, и глаза ее загорелись. – Кольку мы называли – ребенок-тайфун. Он ни секунды не мог усидеть на месте. Куда ни придет, обязательно что-то натворит. Или чашку разобьет, или рассаду потопчет. И когда только успевал – его родители ни на минуту его одного не оставляли. А одни раз… недосмотрели. Он спустил с цепи Бурана, Изольдиного пса. А пес-то был самого бешеного нрава. Кавказец, здоровый такой! Изольда его на двойную цепь сажала. Так вот, Коля этого пса спустил и залез на дерево, понаблюдать, что будет дальше. А Буран, очумев от радости и свободы, сначала потоптал все в огороде, а потом набросился на Ивана Чернорукого. Особых повреждений он ему не нанес, но напугал сильно. Мы тогда еще смеялись, говорили: даже пес знает, кого следует потрепать!
Колю тогда здорово наказали. Он целую неделю сидел дома. А для него это равносильно длительному заточению.
– А что Буран? – поинтересовалась Мариша, не обратив внимания на недовольный взгляд сыщика.
– Бурана ловили два дня. Он оказался таким хитрецом! Только заметит хозяйку – и сразу убегает. Его и едой приманивали, и ждали, когда он выдохнется, – бесполезно.
– И как же его поймали?
– А никак! Он сам пришел! Надоело, видимо, гулять.
– А Николай? – наконец вклинился Эрик в диалог Мариши и Надежды.
– С Николая – как с гуся вода. Пока он был маленький, все было еще терпимо, а как школа началась, так его и… понесло. Каждый день приходил с замечаниями и двойками. Учителя стонали, родители плакали, а ему – хоть бы хны!
– Что же такое он вытворял? Дрался, кусался?
– Нет, ничего такого, просто глупые выдумки. Фантазером он был страшным в детстве. Однажды представил себе, что он не на уроке истории, а в космосе, и его, мол, атакуют инопланетяне. Ему нужно отбить их атаку, а кроме карандашей и ручек, ничего у него нет. Ну, он и принялся швырять свои письменные принадлежности в доску! Учительница, пока до него докричалась, чуть не охрипла. И так было постоянно. Ладно бы сам что-нибудь придумает и играет, так и других ребятишек вовлекал в эти проделки!
– Как он ладил с одноклассниками?
– Прекрасно! Они его обожали! С ним всегда было интересно. Он выдумывал новые игры, занятия. Только один раз они на него ополчились. В школьный двор забежала бродячая собака, абсолютно безобидная. А он играл в Чапаева. Собака стала врагом. И так он этим увлекся, что, когда собака подошла к нему поближе, он стукнул ее несколько раз палкой, причем очень сильно. Ребята потом с ним два дня не разговаривали.
– Подобные случаи повторялись?
– Нет, ни разу. Потом Николай ушел в армию. Вернулся совсем другим человеком. Я слышала, что в их части была ужасная дедовщина. И страсть к выдумкам ему там напрочь отбили. Жалко, конечно, из него мог бы получиться творческий человек.
– В общем, теперь он спокойный, порядочный гражданин! – усмехнулся Эрик.
– Да, он и в самом деле такой. Кстати, так часто бывает. В детстве ребенок может быть подвижным и непослушным, а потом он это перерастает. Словно достаточно наигрался в детстве. И становится серьезным и обстоятельным. Скорее всего, так случилось и с Николаем.
