– Сколько же в ней градусов?
– Семьдесят. И что характерно… Один из коллег, Леха Колобов, на следующий день мне рассказал, что даже в таком состоянии он был дееспособен как сексуальный партнер и жену очень порадовал.
– На чем дядя ее делает? На «виагре»? – хохотнула Мэри.
– Секрет держится в строжайшей тайне, – в тон ей ответил Левон.
Они сидели рядом, касаясь друг друга бедрами. Мэри чувствовала тепло его тела и думала о том, что оно ей приятно. Ведь не всегда такое бывает. Иной раз человека коснешься и будто до слизняка дотронулся – противно. Чаще прикосновение просто никаких эмоций не вызывает. Что к живому существу прислонилась, что к стене…
А тут столько положительных эмоций!
И желаний…
– Как от тебя дивно пахнет, – услышала она тихий голос Левона. – Что за духи?
– Я не пользуюсь духами. Они раздражают мое обоняние. Это всего лишь лосьон для тела.
– Чувствую тиаре.
– Что?
– Это цветок такой. Я, что называется, нюхач. Различаю многие оттенки запахов. Некоторые из коллег шутят, что я выбрал не ту профессию. Надо было в парфюмеры идти.
Мэри коснулась носом шеи Левона.
– А что это за аромат?
– Новинка от «Армани». Мама подарила.
– Приятный запах.
– Да, мне тоже нравится. У нее отличный вкус.
И тут Мэри удивила саму себя! Она взяла и поцеловала Левона. В уголок губ.
Он отстранился…
Ему не понравилось?..
Но нет, просто он посмотрел ей в глаза, чтобы убедиться, что правильно понял ее намерение.
Прочтя в них желание, он подался к Мэри и стал целовать ее. И не так робко, как она.
Левон целовался так, что у Мэри дрожали колени. Она обвила его шею руками, запустила пальцы в густые волосы…
И вдруг звонок в дверь! Так некстати…
– Пойду узнаю, кто там, – прошептала Мэри, с трудом оторвавшись от губ Левона. Вообще-то она догадывалась, кто это. Соседка Валентина Антоновна. Она собирала деньги за уборку подъезда и предупреждала, что зайдет. Если ей не открыть сейчас и не выдать сотню, она будет до ночи ходить и трезвонить. А потом еще месяц вспоминать о том, что Мария Кирсанова хотела деньги зажать.
Мэри прошла в прихожую, глянула в глазок. На пороге была вовсе не Валентина Антоновна…
– Кто там? – спросила она через дверь.
– Я новый домоуправ. Хотелось бы познакомиться. Днем вас не застать…
Мэри вспомнила, что видела объявление на подъезде. В нем жильцам дома сообщалось о предстоящем собрании, на котором нужно избрать нового главу домоуправления.
– Да вы не волнуйтесь, я вас долго не задержу. Пара минут, не более, – раздалось из-за двери.
В квартире находился полицейский, и Мэри бесстрашно распахнула дверь.
– Здравствуйте. Могу я войти? – услышала она вопрос.
Мэри посторонилась. На домоуправе была мешковатая ветровка с капюшоном. Руки в карманах. Когда закрылась дверь, Мэри думала, что ей предстоит подписать какую-нибудь бумагу, но вместо нее на свет показался…
Пистолет!
Карл снова и снова прислушивался к себе… Что там, внутри его тела, происходит?
Боль то появлялась, то исчезала. Но и тепло, которое он ощутил, когда Нина коснулась его, как будто поселилось в нем…
– Карл, – услышал он голос своей Ариадны. – Не спите?
– Опять ты мне выкаешь? Сколько раз тебе говорил, обращайся ко мне на «ты».
– У меня не получается. Но я пробую… – Она подошла. Опустилась рядом с Карлом. В легком халатике она выглядела очень аппетитно. Глаз радовался. – Хочешь, фильм посмотрим?
– Нет. Давай поболтаем под чаек.
– Я заварю.
Она убежала. Карл проводил ее взглядом, думая о том, что страдает даже не от того, что не может ходить или есть самостоятельно. Хуже всего то, что он не испытывает более физического возбуждения и утратил способность доставлять удовольствие женщине. Когда-то именно от этого он ловил наибольший кайф.
Нина вернулась с двумя чашками чая. От них пахло земляникой. Карл любил ароматические чаи.
– Принеси, пожалуйста, зефир, – попросил он. Вечерами они обычно пили пустой чай. Нина берегла фигуру, а Карлу на ночь есть было нельзя – по утрам проблемы со стулом случались.
– Может, лучше лукум? Я купила его в турецкой кондитерской.
– Отлично!
Она снова унеслась. По дому Нина ходила босой, и ее шаги были бесшумными. Но Карл как будто предчувствовал ее приближение. Сейчас, глядя на дверной проем, он знал, что через секунду в нем появится его Ариадна. И точно…
Она впорхнула, неся тарелочку с лукумом. Халатик развевается. Ровные пухленькие ножки сверкают в разрезе.
– Ты такая хорошенькая, – не сдержался Карл. – Просто красотка…
Она остановилась как вкопанная.
– Вы… Ты… никогда не говорил мне этого, – пролепетала она, зардевшись. Или ему почудилось, что она покраснела? Света-то в комнате было немного. – Только о том, что я хороший человек или прекрасный кулинар. Но что я красивая… ни разу.
– Я тебе многое не говорил. Потому что… – Карл вздохнул. – Я бесполезный кусок мяса.
– Не понимаю…
– Объяснять это долго.
– А мы куда-то торопимся?
– Я бы женился на тебе, Нина. Если бы был дееспособен.
– Ты часто произносил эти слова. Я думала, это шутка.
– Совсем нет. Ты моя женщина. Именно тебя я хотел бы видеть рядом с собой в качестве супруги. Но!.. Если б я был дееспособен, то с тобой бы не познакомился. Замкнутый круг.
– Вы женились бы на мне? – все еще не верила она.
– Только на тебе.
Она порывисто подалась вперед и впилась губами в губы Карла. В поцелуе было столько страсти, что он опешил. Не думал, что Нина такая…
Да она просто вулкан!
Он отдался поцелую. И когда Нина оторвалась от его губ, испытал даже некоторое разочарование. Ему было так хорошо…
– Я люблю вас, – выдохнула она. – И умру, когда вы умрете…
– Как вдова индуиста? – пошутил Карл, не восприняв ее слова всерьез.
– Да! – пылко ответила она.
– Что за глупости, Нина?
– Давайте чай пить, – тут же решила сменить тему она. Вскочив, засуетилась у чашек.
– Нина, посмотри на меня, – потребовал Карл.
Она обернулась. Но глаза опустила.
– Сядь.
Нина подчинилась.
– А теперь послушай меня. Ты молодая, здоровая, красивая женщина. Тебе жить и жить. Выходить замуж и рожать детей. А так как я не могу взять тебя в жены и сделать тебе ребенка, то ты должна найти себе мужчину, который на это способен. Ты достойна счастья!
Она замотала головой.
– Я люблю вас, и только с вами буду счастлива… Без вас мир рассыплется на мелкие кусочки. И я перестану существовать вместе с вами.
– Ты меня пугаешь.
– Я не должна была говорить этого. Простите. Эмоции свои надо при себе держать. Но вы сами спровоцировали их всплеск…
– Если б я знал…
И он замолчал. Нина тоже не произносила ни звука. Оба были в шоке от ее откровенности. Карла поразили ее слова и эмоции. Нину – то, что она позволила им вырваться.
– Включить радио? – разлепила губы она.
– Включи… – выдавил он из себя.
Нина нажала на кнопку приемника. Настроена была любимая радиостанция Карла. Звучала реклама парфюмерного магазина.
– О, Мэри! – обрадовался Карл. – Давно ее не слышал…
Нина взяла чашку с чаем и поднесла ее ко рту Карла. Он сделал глоток.
– Горячо пока.
– Лукум?
– Да…
Она положила ему в рот кусочек турецкой сладости.
– Вкусно, – сказал он, прожевав. – Кто сегодня в эфире?
– Ларик.
– Жаль, что не Мэри…
– Что в ее голосе вас так привлекает?
– Не знаю. Просто он услаждает мой слух.
– Как мыло Валентина и руки Салаха ваше тело? Внешность Александры Гейнц взор? А блюда, приготовленные Пьером, услаждают ваш вкус?
– Здорово подмечено.
– Я читала, что в одном африканском племени когда-то, если умирал колдун (их особенно почитали там), убивали всех, кто при жизни доставлял ему удовольствие. Чтоб и в загробном мире ему было так же комфортно.
– И они позволяли себя умерщвлять? Не сбегали куда-нибудь? Не поднимали бунт?
– Считали это за честь. И с радостью принимали смерть.
– Дикие люди, что поделаешь. Древние египтяне вот молодцы. Кухонную утварь да украшения в саркофаги клали.
– Не совсем так. Некоторых хоронили вместе с трупами домашних любимцев. Кошек и собак, естественно, убивали.
– Не нравится мне эта тема, – поморщился Карл. – И я не понимаю, почему она тебя так волнует!
– Мы все умрем… Поэтому.
– Когда еще это будет…
– Скоро! – всхлипнула она.
– Что, очередной конец света в твоих дурацких журналах предрекли?
Она не ответила. Взяла чашку с чаем и поднесла ее ко рту Карла. Но он пить не стал.
– Что с тобой в последнее время происходит, Нина? – требовательно спросил он.
– Все со мной в порядке.
– Я вижу, что нет! – Он отвернулся, когда она вновь попыталась его напоить. – Отвечай правду!
– Карл… – Она умоляюще на него посмотрела. Но он был неумолим:
