— Бензовоз! — охнул Никита. — Осторожно!
Юля выругалась и на скорости обошла тяжелую цистерну, умудрившись чудом не зацепить старенький «Москвич» с ящиками рассады на крыше, который неторопливо пыхтел по соседней полосе. «Москвич» раздраженно загудел и мигнул фарами.
— Камикадзе! — выдохнул Никита то ли с восхищением, то ли с ужасом.
И тут снова грохнуло, лязгнуло. Два раза подряд! Саша закричала и закрыла голову руками.
Отставший «Москвич» испуганно прыгнул в сторону, завизжал тормозами, вылетел на встречную полосу. Ящики с рассадой посыпались на асфальт. В машину тут же со всего маху врезался черный «Рено». Встречные машины тормозили на полном ходу, их разворачивало поперек трассы, тащило по асфальту. Они бились бортами, крушили друг друга бамперами, сминая в гармошку капоты и багажники. Лязг, грохот, вопли ужаса, отборный мат неслись вслед «Кайену». Но неизвестные бандиты, казалось, поставили цель — непременно избавиться от его пассажиров. Темная иномарка умудрилась проскочить сквозь скопище битых автомобилей и вновь ринулась вперед.
— Они что, совсем ненормальные, на шоссе стрелять? — уже не орал, а сипел Никита. Видно, сорвал голос. — Жми, жми, родная! Там пост впереди, главное, доехать!
На территорию поста ГИБДД они влетели, визжа тормозами. Автомобиль преследователей резко сбавил скорость, лихо развернулся через две сплошные линии и помчался в обратном направлении. От поста снялись две машины ДПС и, завывая сиренами, ринулись в погоню. Юля, тяжело дыша, уткнулась лицом в руль. Никита осторожно прикоснулся к ее плечу, но она грубо оттолкнула его руку. Спина ее затряслась от рыданий. От поста уже бежали полицейские с автоматами на изготовку. Никита распахнул дверь и поднял руки вверх, когда дуло уткнулось ему в грудь.
— Тихо, тихо! — с трудом шевельнул он непослушными губами и покрутил ладонями. — Нет оружия! В салоне две девчонки! Это мы звонили, что в нас стреляют!
Саша открыла дверь и почти вывалилась наружу. И только теперь заметила, что ноги и руки посечены осколками в кровь. Не обращая внимания на полицейских, Никита подхватил ее и прижал к себе.
— Испугалась? — прошептал он. — Ничего, уже все! Все!
В этот момент один из полицейских оторвал Никиту от Саши, заломил ему руки за спину, уложил на капот лицом. Саша закричала и бросилась на помощь, но ее невежливо оттолкнули. Отлетев на обочину, она некрасиво приземлилась на пятую точку и заплакала, понимая, что бессильна что-либо изменить.
Тут из машины выскочила Юля. Черные волосы растрепалась, глаза горели бешенством, от чего она смахивала на разъяренную валькирию. Оттолкнув сотрудника ДПС в форменной жилетке, она принялась размахивать каким-то удостоверением и кричать на опешивших полицейских. Саша вдруг успокоилась и буркнула рядом стоявшему, совсем еще юному стражу порядка: «Помогите наконец подняться!» Тот сконфуженно улыбнулся и подал ей руку, а Никита отнял голову от капота и вдруг лихо подмигнул ей левым глазом, под которым стремительно набухал огромный синяк.
В полиции их промурыжили долго. Никакого сочувствия у полицейских история с обстрелом не вызвала, и Саша с легким разочарованием подумала, что в сериалах про ментов все выглядело иначе. Ну, не годились эти ребята со скучными лицами в герои вроде Ларина и Дукалиса. С ней разговаривали подчеркнуто вежливо, называли «гражданкой», смотрели пустыми холодными глазами, бесконечно переспрашивали и уточняли. Некоторые вопросы были откровенно идиотскими и к происшествию не имели никакого отношения. Наконец она разозлилась и отказалась отвечать. Тогда ее попросили изложить все на бумаге, что привело ее в ярость.
Но тут на столе у одного из полицейских зазвонил телефон. После короткого разговора опера преобразились и стали намного любезнее. Лица их ожили, взгляды потеплели, а затем и вовсе — чудо из чудес — ее угостили чаем и печеньем, которое она сгрызла на нервах. Вскоре ее проводили в другой кабинет, где уже сидели взлохмаченный Никита с подсохшими царапинами на лице и фингалом под глазом и Юля — с размазанной косметикой, растрепанная и раздраженная донельзя.
Они не успели обменяться впечатлениями. В кабинет вдруг ввалился красный от злости Миронов и потребовал рассказать историю еще раз, а выслушав, пришел в бешенство.
— Вы чокнутые! Все трое! — орал Миронов, нависая над ними, как дамоклов меч. — Твою дубину мать! Да когда ж вы перестанете лезть, куда не просят? Александра, я вас вообще не понимаю. Вы — приличный человек, не то что эти аферисты! Куда вы сунули свою голову? Вам что, дома не сидится спокойно?
Но его вопли уже не касались Сашиного сознания. Никита сидел рядом. Она ощущала его теплое бедро, а иногда он словно невзначай касался ее руки, и от этого, наверно, ей вдруг стало хорошо и спокойно. Рядом с ним она ничего не боялась, даже разъяренного майора полиции. А два упомянутых им афериста будто только и ждали, когда он вдоволь наорется.
К концу его взволнованной речи Юля вынула из сумки зеркало и влажные салфетки и принялась стирать с лица размазанную тушь. Споткнувшись на полуслове, Кирилл замолчал, а затем обреченно вздохнул.
— Что вы о себе думаете, в конце концов? — устало спросил он.
— Какое счастье, что машина застрахована, — сказала Юля, не отводя взгляда от зеркала. — Валерка как чувствовал, настоял на внесении в договор обстрел машины как страховой случай. Иначе кранты!
— Тьфу, дура! — в сердцах произнес Миронов. — Машину пожалела! Тебе башку могли прострелить, это хоть понимаешь?
— Все я понимаю!
— Смотрите, какая умная! Сидит тут, прихорашивается! Сейчас лежала бы в морге с пулей в башке! Слушайте, либо вы завязываете свои телодвижения, либо я вас реально посажу, честное слово!
— Кирилл, не зуди! — поморщился Никита. — Мы ж не специально! И потом, кто тебе с самого начала говорил, что дело нечисто? Мы! Только ты не поверил. Пришлось самим копать. А вы налетели да еще кулаками в морду! Мы, между прочим, потерпевшие!
— Копать?
Миронов побледнел, затем покраснел, дико сверкнул глазами и явно с трудом сдержался, чтобы снова не заорать. Вместо этого он развернул стул, уселся на него верхом и обвел троицу мрачным взглядом.
— Копальщики хреновы, вы хоть понимаете, что сейчас начнется? Да с меня начальство три шкуры спустит за ваши выходки!
— За погоны трясешься? — ядовито поинтересовалась Юля. — Правильно делаешь! Кто виноват, что вы убийство на тормозах спустили?
— Я спустил? — искренне изумился майор.
— Нет, я! — фыркнула Юля. — Господи, Кирилл, ну, хоть сейчас не тупи, пожалуйста! Неужели так трудно включить мозги, найти свидетелей и задать людям пару вопросов? У вас ведь по-всякому возможностей больше, но ведь не полиция, а мы, дилетанты и аферисты, сняли пенку! Представляешь, что под ней спрятано, если копнуть глубже?
Саша вдруг поняла, что спокойствие этой сладкой парочки — мнимое. У Юли странно вибрировал голос, и зеркальце в ее пальцах тоже подрагивало то ли от гнева, то ли от пережитого ужаса. Никита вообще не мог спокойно усидеть на месте, ерзал на стуле, то и дело смотрел на часы, трогал пальцем синяк под глазом и недовольно морщился.
— С чего вы взяли, что мы не пытаемся копнуть глубже? — спросил вдруг Миронов на удивление тихо, но словно припечатал каждое слово. — С чего вы, мать вашу, взяли, что самые умные здесь? С чего решили, что нам ничего не надо? Вы понимаете, что своими дебильными выходками срываете операцию?
— Операцию? — изумился Никита. — Операцию, которой не было и в помине, пока мы не вмешались?
— Не обижайся, Миронов, — ледяным тоном заявила Юля, — но архаровцев, что нас повязали на посту, я, пожалуй, засужу!
Саше показалось, что фраза эта была произнесена специально, чтобы вывести полицейского из себя, и, действительно, она стала последним перышком, переломившим спину верблюда.
— Пошли вон отсюда! — рявкнул Миронов.
Он вскочил на ноги, отшвырнул стул и бросил им пропуска чуть ли не в лицо. Глаза его сузились, на скулах выступили желваки.
— Еще раз на глаза попадетесь, точно в СИЗО окажетесь! — прошипел он и вышел из кабинета, но на прощание так хлопнул дверью, что из-под косяка посыпалась штукатурка.
На крыльце ГУВД они остановились, и Юля вяло произнесла:
— Ноги не держат, честное слово! Давайте посидим где-нибудь.
В небольшом летнем кафе они взяли по бутылке пива и долго молчали, думая каждый о своем. Первым заговорил Никита.
— Мы сели кому-то на хвост! — заявил он, созерцая остатки пива в бутылке.
— Какое открытие! — саркастически хмыкнула Юля и поинтересовалась: — И кому же?
— Да кабы знать! — отмахнулся Никита, но выдернул из подставки салфетку и, расстелив ее на столе, принялся черкать на ней ручкой. — Смотрите! Саша узнала у тетки, что та искала в квартире золото с подачи слесаря, который хорошо знал профессора. Я побывал у Пайсова в интернате, где увидел его в компании того же слесаря и известного нам бомжа Соколова. Они что-то нервно обсуждали. Пайсов их срочно вызвал сразу после моего визита! Что их взволновало? Не сомневаюсь, они поняли, что мы идем по следу! Но что это за след? Золото, икона или все-таки документы? Что такое, за что нас надо было прикончить? Заметьте, убиты уже трое стариков, и сдается мне, что Шмулевич — первый в череде убийств!
