– Не так, Руслан. Поцелуй меня крепко… Это будет справедливо! Если он мне изменил, то и я могу это сделать!.. Пойдем к машине. Я хочу отомстить ему. Здесь и сейчас!
Чумаков не просто пошел к машине. Он побежал к ней, обгоняя страстную женщину.
На бегу, спотыкаясь на влажном песке, он говорил что-то невразумительное. Типа: «Не сейчас… Всё должно быть по закону. А пока я веду дело, то это незаконно… Вот когда посажу этого Врангеля – тогда другое дело… Сначала упрячем Надю в тюрьму, а тогда вернемся к этому вопросу…»
Руслан успел к машине раньше Озеровой.
Он запустил двигатель, захлопнул дверцы и дал задний ход…
* * *
Допрос проходил очень нервозно.
Пленный сидел в центре подвальной комнаты. Он был привязан к креслу скотчем, веревками и ремнями. Очень надежно!
По всем правилам в двух шагах перед киллером стоял стол с двумя настольными лампами. Они светили ему прямо в рожу!
Но этот гад молчал и гордо улыбался. Вот поэтому допрос проходил нервозно!..
Свечка почти в истерике задавала простые вопросы. Она угрожала, стучала кулаком по столу, а связанный урка молчал, как рыба.
Татьяна тоже волновалась, но вела себя спокойней…
Она пыталась рассуждать логически.
– Слушай, Светка, у нас совсем нет улик. При юридическом допросе нужны вещественные доказательства.
– Как так? Мы же его застали на месте. Мы не хуже других!.. Забыла? Он же на нас с дуба рухнул! Прямо с оружием в руках.
– Вот и я об этом!.. Где его винтовка?
– Там и осталась. Ты что, Тигра? Мы же не могли все сразу тащить… Она где-то там, в траве лежит.
– Вот!.. А это главная улика. На ней отпечатки пальцев и следы от пули… Давай принесем винтовку. Тогда он точно заговорит. Прямо, как в сказке!
Перед уходом девушки еще раз обмотали Ивана скотчем и выключили свет в подвале…
Они поднялись в холл…
Пошел уже второй час ночи, и совсем не хотелось выходить в лес.
Когда они бежали к дубу, был азарт погони и нервный стресс, который перебивал сумеречный страх…
Тогда они бежали, как на штурм рейхстага. А сейчас вспомнили про леших, бомжей и кикимор.
Страшно, аж жуть!
Они одновременно посмотрели в сторону гостевой комнаты, где должен был спать охранявший их Гриша Горский.
Понятно, что он не слышал, как на втором этаже две пули прошили окно.
Они же не разбили стекло, а с легким звоном пролетели насквозь…
И совсем не было шума, когда швабра с остатками вазы склонилась на ковер…
Потом они рванулись по лестнице на захват киллера. Но они не бежали, а летели, чуть прикасаясь к ступенькам нежными ножками в кроссовках.
Конечно, адвокат проворонил все самое главное, но сейчас он мог помочь.
Они стояли, смотрели на дверь в дальней части холла и думали об одном и том же.
– Я, Тигра, теперь понимаю, что мы не так допрашивали. Мне Гриша говорил, что это искусство… Он шесть лет этому учился. А мы со своими рылами и прямо в калашный ряд.
– Точно, Свечка. Мы глупые. Мы побежали за винтовкой даже без пакета. И залапали бы все отпечатки на вещдоке… А Григорий про все это знает. Он профессионал!
– Но надо проверить. Если он спит, то значит он не связан с киллером, и ему можно доверять… Но не все!
– Нет, Светик! Я считаю, что если доверяешь человеку, то ему можно раскрыть все!
По ходу этого разговора подруги не заметили, как повернули от входной двери и стали приближаться к комнате, где должен был спать адвокат Горский.
После того, что произошло между ними на яхте и в подвале, Светлана считала, что имеет на Гришу некоторые права…
Да, она пока не невеста, но и не случайная знакомая. И даже не просто подружка…
Она для него – очень близкий человек!
И даже больше…
Свечка открыла дверь и вошла в темную комнату…
Она сделала шаг, обернулась и прикрыла дверь, махнув Тигре рукой, чтоб та оставалась в холле.
Пока из коридора струился тусклый свет, Света Горелова видела кровать и лежащего на ней человека. При этом нельзя было разобрать – это Гриша, или кто-то другой.
А когда стало совсем темно, Свечка растерялась…
Как бы она выглядела, если бы вернулась. А идти к спящему человеку – страшно!
Да и где она, эта кровать?
Но ориентироваться помогли две вещи. Первое – Гриша во сне слегка сопел.
Не храпел, а, как маленький ребенок, издавал губами тихие звуки, причмокивал и что-то шептал…
Второе – уже через минуту Светкины глаза привыкли к мраку, и она, как кошка, стала различать силуэты и даже полутона серого и черного цвета…
Стало видно, что спящий адвокат не уткнулся в спинку дивана. Его голова почти свисала с кровати.
Свечка сделала всего пять шагов и оказалась рядом с подушкой…
Еще ни разу в жизни Горелова не была наедине со спящим мужчиной.
Это волновало и тревожило.
Она села на ковер и почувствовала, что его лицо всего в пять сантиметрах. Вот он весь тут! Вот лоб, вот нос и щеки, которые периодически раздувались…
И совсем рядом пухлые губы, шептавшие что-то невнятное.
Светке показалось, что Гриша во сне произносит ее имя…
А что? Вполне возможно!
Она подумала, что если Горского надо разбудить, то совсем не обязательно грубо расталкивать мужчину или громко кричать…
Можно же будить нежно, ласково и уютно.
Свечка слегка обняла спящего за плечо, приблизилась к его губам и поцеловала.
С первого раза Гриша не проснулся!..
Она поцеловала его еще раз. Потом еще и еще! И с каждым разом все крепче и крепче.
Делая вид, что он все еще спит, Горский высвободил правую руку, крепко обнял девушку и развернулся на широкой кровати, увлекая Светку за собой…
Они продолжали целоваться, сбрасывая на пол мешавшее им одеяло.
Очень скоро Свечка поняла, что Григорий полностью проснулся, и что он хочет большего, чем ласковые объятия.
Да!.. Понятно, что Горский делал все молча, но намерения адвоката не оставляли сомнений.
Он же не знал, что ночные поцелуи – это способ разбудить его для важного дела. Вещдоки надо собирать и допрос проводить..
Светлане пришлось шепотом объяснять:
– Не надо, Гриша. Я не хочу… Вернее – хочу, но не сейчас… У нас к тебе важный вопрос… Там за дверью стоит Татьяна.
Горский понял все моментально.
Он спрыгнул с кровати, нащупал в кресле свои брюки и начал их натягивать… Света тоже встала и быстрыми движениями поправила одежду и прическу. Потом она подняла с пола одеяло и накрыла кровать.
– Ты извини, Гриша, но дело действительно серьезное.
– И что случилось?
– Час назад в меня стрелял киллер… А что, мы не хуже других!.. Он попал, но только в вазу и в швабру… Ясно?
– Понятно, Светик!.. А что было дальше?
– Мы побежали за ворота в лес. Подошли к дубу, а стрелок на нас сверху рухнул.
– Один?
– В том-то и дело, что не один… Он был с винтовкой. А она осталась лежать под дубом. На ней улики и отпечатки.
– А где киллер где? Убежал?
– От нас с Тигрой не убежишь! Мы его, Гриша, сразу бинтами и скотчем обмотали. Сидит сейчас, как мумия египетская.
– Где сидит?
– Так он в подвале сидит. Прямо под нами… Я его начала допрашивать, а он молчит, как пень стоеросовый… Помоги, Григорий!
Адвокат уже надел рубашку, галстук и пиджак. Все это он делал на ощупь и при этом слегка ворчал.
– Помоги?.. Я адвокат, а не волшебник! Раньше нельзя было разбудить?.. Наделали дел, а сейчас просят… Конечно – помогу!.. Светик, зажигай свет и приглашай Татьяну. Посовещаемся накоротке…
* * *
Вера Александровна знала местность лучше, чем Чумаков. Пока он давал задний ход и пытался уехать подальше от озера, она пробежала вдоль берега и встала посреди дороги.
Этот участок нельзя было миновать, выезжая на основную дорогу…
Это было место, которое нельзя объехать – справа от грунтовки крутой обрывчик к пруду, а справа плотный лес со столетними соснами.
Руслан снизил скорость, включил фары дальнего света и сделал вид, что идет на таран. Но он даже не стал сигналить, понимая, что она не уйдет.
Последние метры Чумаков ехал не как черепаха, а как улитка… Он уперся бампером в ее коленки и застыл.
Хитрый следователь надеялся, что Озерова бросится к водительской двери, а он тогда рванется вперед…
Но нет! Дудки!..
Он выжидал, уперев руки в руль, и она стояла, подпирая коленками бампер.
Такая мизансцена держалась три минуты, после чего Чумаков вышел из машины и сам подошел к этой упорной и странной женщине.
– Что вы хотите, Вера Александровна. Мы же обо всем договорились.
– Не обо всем!.. Вы, Руслан, не бойтесь меня. Больше я не стану к вам приставать. Это был минутный порыв страсти.
– Я понимаю.
Вера Александровна даже засмеялась.
И не весело, а истерически, иронически и даже зло. Это, как хохот Мефистофеля, который нагло издевается над почтенным доктором Фаустом.…
Руслану от такого смеха сталь не по себе. Просто мурашки по спине пробежали.
