Я провел Бориса к торцевой стороне флигеля и попросил его посветить на стену.
– Смотри, – показал я ему. – Решетка на окне выломана. Кто это сделал и зачем? Кто-то вылезал из гаража через это окно. Очень подходящее место: оно не освещено, тут мертвая зона для камер наблюдения. Теперь смотри вниз. Вот отчетливые следы: человек крался вдоль стены. Теперь обрати внимание вот на что….
Я поставил свою ногу рядом со следом: след, оставленный неизвестным, был явно меньше моего, сорок третьего.
– Видишь? Размер примерно сороковой.
– Ирка носит тридцать девятый, – задумчиво промолвил Борис. – А ее лыжные ботинки наверняка сорокового размера…
– Это след от обычных ботинок, а не от лыжных, – сухо заметил я и предложил: – Давай пройдем по следу.
Мы гуськом прошли по следам, тянувшимся между стеной и сугробом, образовавшимся после расчистки дорожки. Снега у стены было немного: ветер во время снегопада дул в противоположную сторону дома, где и образовались настоящие снежные заносы.
– Вот здесь он миновал ворота гаража и пошел дальше вдоль стены. А вот здесь он остановился. И даже залег на снегу, видишь? Ну-ка, посвети: похоже, что именно отсюда он стрелял в Леру. Так…. Точно, вот ямочки в снегу!
Я поковырял пресловутые ямочки в сугробе и извлек оттуда цилиндрики гильз.
– Да! Именно отсюда и стреляли в Леру! А дальше есть следы от прыжка Паши из окна. Осторожно: вон торчат осколки стекла от стеклопакета. Эко как снег разворочан!
– Гляди сюда! – указал Борис. – Вот следы идут к пулеулавливателю. Ага! Пока мы были в доме, этот неизвестный обладатель сорокового размера добрался до лыж, брошенных Лерой, и вернулся обратно. Теперь все ясно!
– Что тебе ясно? – спросил я.
– Вспомни: Ирина почти все время находилась одна! – возбужденно принялся излагать свою версию Борис. – Она практически все время сидела у себя в спальне. Короче, дело было так: Лера сдрейфила и отказалась участвовать в карсавинском заговоре. Обещанные ей за участие в аферах деньги не смогли пересилить ее страха, и Лера самое слабое звено. А слабое звено изымают из цепи и выбрасывают! Ирина украла пистолет с места убийства мужа. Она ли его убила, или это был кто-то из тех, кто счел, что смерть Алексея Карсавина решает все проблемы, – не важно. Главное, что очевидно следующее: пользуясь тем, что она практически не находилась под контролем – в отличие от всех остальных, – Ирина пробралась в гараж, дождалась, когда Лера решится на бегство, и застрелила ее из пистолета с глушителем. Затем, согласно плану, она в удобный момент забрала лыжи и передала их вместе с теплой одеждой и лыжными ботинками сорок третьего размера выпрыгнувшему в окно Паше. Затем Ирина проскользнула в дом, а Паша, укрывшись за сугробом, выждал удобный для своего бегства момент. Успешный побег Паши для карсавинского клана был очень важен: ведь все пошло совсем не так, как планировал этот клан, и требовалась срочная корректировка задумок их сообщников во «внешнем мире»! Поэтому и стало жизненно необходимым успешное бегство Паши, способного поведать сообщникам Карсавиных об изменившихся обстоятельствах игры.
– Ты в этом уверен? – засомневался я.
– Разумеется! – убежденно заявил Борис. – Факты говорят именно об этом.
– Не обижайся, но факты говорят лишь об одном: о вспыхнувшей в этом доме эпидемии двусторонней паранойи, – возразил я. – Давай сделаем так: ты выслушаешь мою версию происшедшего и тогда уже решишь, что ближе к истине, твои идеи или мои. Договорились?
– Договорились, – согласился Борис.
– Только одно условие, – предупредил я. – Дай мне сначала переговорить с глазу на глаз с Ириной и Николашей.
– Хочешь как-то согласовать их показания? – насторожился Борис.
– Просто я хочу выяснить истину, – возразил я. – В ближайший час я представлю тебе доказательства, которые полностью разрушат твою версию разгадки мотивов всех произошедших здесь убийств. Лучше пусть это сделаю я, чем тот, кто по каким-либо причинам захочет огласки дела. Ведь у тебя есть враги, не так ли?
Борис на мгновенье задумался. Что мне в нем нравилось: он был чужд политики колебаний, он быстро принимал решения. И этого его достоинства не умалял даже тот факт, что быстрые решения не всегда бывают самыми правильными.
– Хорошо, до прилета вертолета с моим адвокатом на борту даю тебе карт-бланш, – разрешил он. – Только не вздумай уничтожать улики и устраивать сговор. Я об этом все равно узнаю! Понял?
Я кивнул и направился к лестнице.
– Да, Славон! – окликнул меня Борис. – Если вдруг найдешь пистолет, то не вздумай из него кого-нибудь пристрелить.
Юмор у него такой… Ну что тут скажешь?
– Пусть Николаша ждет меня в своей комнате, – сказал я. – Можешь запереть его для надежности и поставить под окном Толяна. Так, на всякий случай.
– Николаша будет сидеть в одних трусах, – ухмыльнулся в ответ Борис. – Это удержит его от желания выпрыгнуть в окно.
* * *
Я поднялся на третий этаж и постучался в дверь Иркиной спальни. Она лежала в постели и смотрела по телевизору какой-то идиотский мультик.
– Что случилось? – спросила Ирка. – Ты пристрелил Бориса с Толяном и теперь путь на волю свободен?
Юмор у нее… Не хуже, чем у Бориса! Она еще способна шутить! Я нахожусь в обществе ненормальных. На мгновение на меня накатило резкое желание спуститься в свою комнату, выпрыгнуть в выбитое Пашей окно и бежать куда глаза глядят из этого кровавого дурдома. Но вместо этого я спокойно произнес:
– Ира! Я хочу, чтобы ты мне рассказала о дружелюбном привидении.
* * *
Наш разговор с Иркой занял минут двадцать. После этого я спустился к Николаше и примерно столько же проговорил с ним. Когда я вошел в гостиную, то уже процентов на девяносто представлял себе всю картину случившегося за эти последние дни. Осталось лишь добавить отдельные штрихи, чтобы анализ событий приобрел полностью законченный вид.
– Как дела? – поинтересовался Борис. – Все покаялись? Теперь очередь дошла до меня?
– Ты необычайно догадлив, – ответил я. – Погоди минуту, мне страшно хочется пить. Сейчас я схожу в кухню за пивом, а затем займусь тобой.
Мне действительно после всех этих неприятных разговоров и выкуренных почти подряд, одна за другой сигарет безумно хотелось пить. Я нашел в холодильнике пару банок «Ярпива Янтарного», взял одну, открыл и осушил ее в два приема. Немного поколебавшись, взял вторую и вернулся в гостиную. Усевшись за стол, я налил пиво в стакан и, не торопясь, принялся его с удовольствием потягивать.
– Так как насчет обещанных доказательств? – нетерпеливо поинтересовался Борис.
– Там, у крыльца, стоит лопата, – сообщил я. – Отправляйся на то место, где после прыжка приземлился Паша, и немного покопай. Уверен, под снегом ты быстро найдешь самое весомое доказательство.
– Хватит идиотских загадок! – вспылил Борис, вставая из кресла. – Пошли со мной! Сам отроешь свое доказательство, в моем присутствии.
– Экий ты недоверчивый, – с сожалением отозвался я. Мне ужасно не хотелось тащиться на холод. Но придется.
Мы оделись и вышли во двор. Я взял стоявшую у крыльца совковую лопату и пошел к тому месту, куда Паша выпрыгнул из окна. Проходя вдоль стены, я сказал Борису:
– Я сразу обратил внимание, что отсюда к дорожке, ведущей к воротам, идут только следы сорокового размера. Жаль, мы их затоптали, но сейчас это уже не имеет принципиального значения.
Я остановился возле того места в сугробе, куда упал Паша.
– Смотри, снег вроде сильно разворочан, но как-то не так… Примят, вроде как специально.… Видишь?
– Ничего не вижу, – нетерпеливо ответил Борис. – Человек в спешке выбирался из сугроба, падал…. Ты что собирался откапывать? Давай, действуй!
Я принялся копать. Я понимал, что я ищу, поэтому осторожно, небольшими слоями счищал снег. И все же мое сердце екнуло, когда лопата наткнулась на что-то твердое. Борис не выдержал, опустился рядом со мной на колени и принялся руками в перчатках разгребать снег.
– Черт! – вдруг воскликнул он. – Да это же рука!
Я отбросил лопату и так же, руками, стал помогать Борису очищать от снега тело. Через минуту мы стряхнули снег с лица покойника, и никаких сомнений у нас уже не оставалось: в сугробе лежал Паша. Никаких сомнений не вызывала и причина его смерти – в его лбу чернело пулевое отверстие. При более тщательном осмотре обнаружилось еще одно ранение – в грудь.
– Так.… Вот что, Славон! Позови Николашу, пусть он поможет нам перенести Пашу к остальным, – сказал мне Борис.
Я позвал Николашу, мы упаковали тело Паши в мусорные мешки и перенесли его к остальным покойникам. Глядя на ряд из пяти упакованных в пластиковые мешки тел, я вдруг осознал всю дикость и безысходность творящегося здесь ужаса. Мне захотелось завыть от этого жуткого ощущения – полной погруженности в мир абсурдного кошмара. И лишь одно удерживало меня от этого: я уже знал, как все произошло и почему все это вообще случилось….
