— Мужчина, закройте окно. Дует.
— Какой дует? В вагоне духота! Не закрывайте!
— Только о себе думаете! У меня, между прочим, бронхит!
— Ну и сиди дома! Куда прешься?
— Да? А кто работать будет? Работать вы, молодежь, никто не хотите!
— Много ты о нас знаешь, о молодежи!
— Попрошу мне не тыкать! И окно закрой!
— Вот овца!
— Что-о?!
Или:
— Это место занято.
— Кем?
— Он вышел в тамбур, покурить.
— Вот когда придет, я встану.
Через три минуты:
— Это вы?
— Да.
— Молодой еще, постоишь.
— Я, между прочим, зная, что дальняя электричка, специально прихожу за полчаса, чтобы…
— Тогда надо сидеть и сторожить место.
— Что я — собака?
— А чего тогда гавкаешь?
И так изо дня в день, в различных вариациях. Не удивительно, что люди такие нервные. Те, которые в машинах, страдают от пробок; те, которые в общественном транспорте, страдают от тесноты и ненавидят тех, кто на машинах. Хорошо там, где нас нет. Ничего нельзя с собой поделать. Стоя в электричке, Семенов смертельно завидовал тем, кто едет в машине и всего этого не видит и не слышит. И не нюхает. Застряв в огромной пробке, с тоской смотрел на проносящуюся мимо электричку.
Сегодня он получил из ремонта машину и обрадовался. Вот только Хлынова не было. С сегодняшнего дня Олег в командировке. Семенов сам его туда услал. Объявится только в понедельник. А всю следующую неделю будет отсутствовать. Это значит — выходные мимо. Куда ж податься?
Эту мысль он гнал от себя прочь. Еще раз навестить Наталью Чусову? Что он хочет узнать? Какие показания от нее получить? А никакие. Просто хочется ее увидеть. Семенов уверен, что эта женщина много страдала. А он сделал все, чтобы ее жизнь предельно осложнить. Ну чего привязался к Пенкину? Посадил бы — и дело с концом. Так нет же! Теперь в транспортировке наркотиков его подозревает! Скажи еще — в работе на иностранную разведку, раз он английский знает!
В пятницу вечером он долго колебался, но потом набрал-таки номер.
— Да, — ответили ему. Он тут же узнал голос Чусовой. Дома.
— Наталья Алексеевна? Я вас не разбудил?
— Нет, я еще не сплю, — сухо сказала она. И тут же добавила: — Но собираюсь.
— Какие у вас планы на выходные?
— Я не совсем поняла. Вы что, хотите меня развлечь? Вызвать на допрос?
— Нет, что вы. Я подумал, что вы… В вашем состоянии… В общем… — мямлил он. — Вам надо… э-э-э… гулять. Дышать воздухом. За городом.
— У вас имеется загородная вилла?
— Что? Нет. Виллы нет. Есть дом. Родительский. Он большой, но… Деревня, где я родился, далеко. То есть не очень. Но… э-э-э… это было бы неудобно.
— Что на это мама скажет? — В ее голосе послышалась насмешка.
— Ну зачем вы так!
— Хорошо. Я поеду. Подышать воздухом. В городе и в самом деле душно. Особенно в центре. Пыль. Я бы съездила… в парк.
— В парк? — обрадовался он.
— На водохранилище.
— На лодке покатаемся, — еще больше обрадовался Семенов.
— Что ж… У вас есть машина?
— Да. Сегодня только из ремонта забрал.
— Ну заезжайте.
— Во сколько?
— Дайте мне выспаться. — Похоже, она улыбнулась. — Где-нибудь к полудню.
— Хорошо.
В трубке теперь были гудки. Он обрадовался. Потом огорчился. Она согласилась. Почему? Едет с ним, потому что хочет выпросить свидание с Пенкиным? Надеется на его влияние? Сам же напросился! Фу ты! Ну нравилась ему эта женщина, и все тут! Хотелось сделать для нее что-то приятное. Тем более что Пенкин сидит. Надо же кому-то о ней позаботиться. И о ребенке.
И тут же внутренний голос принялся нашептывать: ты не имеешь права на отношения с гражданской женой подследственного. Тогда тебе придется от дела отказаться. Но с другой стороны: какие такие отношения? Беседа в неофициальной обстановке. С целью…
Вот именно: с целью. Ругая себя, он долго ворочался с боку на бок. Потом наконец уснул.
Пунктуальный Семенов прибыл к дому, где проживала Наталья Чусова, ровно в полдень. Она тоже была готова. Вышла из дома с корзиной для пикника и пледом. Семенов выскочил из машины, подхватил корзину и как можно бодрее спросил:
— Ну, куда?
— Все равно, — устало ответила она.
— Плохо себя чувствуете?
— Нормально. — Она попыталась улыбнуться.
Села в машину. Поехали. Какое-то время молчали. Потом Семенов заботливо спросил:
— Не дует?
Она отрицательно покачала головой: нет. Еще через пять минут он спросил:
— Не тошнит?
— Вы не знаете, как обращаться с беременными женщинами, — догадалась Чусова. — Детей, значит, нет. Никогда не были женаты?
— Не был.
— Почему? Не хотите — не отвечайте, — быстро добавила она.
— Я и не знаю, что отвечать. Не сложилось, и все. Сначала решался вопрос с жильем. Я ведь не местный. Квартиру снимал, потом жил много лет в общежитии. Сейчас у меня отдельная квартира. Однокомнатная. На окраине. Но мне большего и не надо. Что касается женитьбы… Когда спохватился, все мои друзья уже были женаты. Начали мне сватать — кто родственницу, кто подругу жены. Одни по возрасту не подходили. Другие… — Он замялся. — Хотелось, чтобы молодая, потому как детей… У ровесниц жизнь уже устроена. И дети есть. Кто знает, почему развелась?
— А вы педант, — усмехнулась Чусова. — Какая вам разница, почему женщина развелась, если вы ее любите?
— Я не о любви говорю. Какая в моем возрасте любовь? — отмахнулся Семенов.
— Тоже мне — старик! — Она рассмеялась. -Я полагаю, мы ровесники? Немного за сорок, так?
— Так, — кивнул Семенов.
Ему с ней было удивительно легко. С другими женщинами он мог разговаривать только в своем кабинете, как лицо официальное. Задавая официальные вопросы. И женщины относились к нему настороженно, побаивались. Какие уж тут доверительные отношения? Симпатия? Семенов порою чувствовал себя пугалом. Орудием устрашения, которое все одно с шеста не слезет. Сидит, глаза таращит: отвечать! не-сметь-мне-врать! я-всех-вас-выведу-на-чистую-воду! И ведь срабатывало! Хотя на самом деле он был человеком застенчивым и добрым.
Чусова вела себя свободно. Хотя ей, без сомнения, что-то от него было нужно. Иначе бы не поехала.
Он выехал на кольцо и весело спросил:
— Ну и куда вас прикажете везти, Наталья Алексеевна?
— Я же сказала: все равно.
— Доверяете, значит?
— Абсолютно!
Он свернул на Ленинградское шоссе. Большинство дачников уехало в пятницу вечером. Или в субботу с утра. И сейчас дорога была относительно свободна. «А не махнуть ли мне прямиком на родину? — подумал Семенов. — По прямой. Часика через три…»
— О чем думаете? — спросила Чусова.
— Да вот думаю: не податься ли на родину?
— А далеко?
— Сто пятьдесят километров.
— Значит, с ночевкой.
— Вы что, согласны?
— А почему бы нет? Я же сказал: мне все равно.
— И никаких дел в Москве?
— У меня есть управляющий. Все равно ведь придется на какое-то время уйти от дел. Я подыскала достойного кандидата.
— Значит, едем!
Он и в самом деле соскучился по родным. Но что мама скажет? Приедет с женщиной, родительница без труда определит, что та на сносях. Вот ситуация! И как ты в это вляпался, Василий? Тем не менее он ехал. Разговор между ним и Чусовой был вялый, ни о чем. В половине пятого они уже подъезжали к дому его родителей. Семенов издалека увидел у ворот машину брата. Вот, значит, как. Все семейство в сборе. Из ворот выбежали обе его племянницы — погодки. Одной десять, другой одиннадцать. Похожие, как две капли воды. Они даже учились в одном классе, и учителя их путали. Вроде и не близняшки, а все равно похожи.
— Дядя Вася приехал! Папа, дядя Вася приехал! Мама, дядя Вася приехал не один!
И началась суета. Семенова волновало только одно: что скажет мать? Брат-то понятно. Хлопнул по плечу, прогудел:
— Наконец-то!
А вот мать. Опустила глаза, тихо сказала:
— Хорошая женщина.
— Мама, я…
— Ничего не говори, Вася.
— Я только хотел сказать…
— Да я и так все вижу.
— Это не мой ребенок! — отчаянно крикнул он.
— Ох ты, Господи. Отец-то где?
— Сидит. То есть сядет.
— Сирота, значит.
— Мама, что ты говоришь?!
— Ты меня, Вася, прости. Я женщина простая, малограмотная. Всю жизнь в колхозе. Всего-то и знаю — ферму да коров. Вижу только, что женщина хорошая. Наша.
— Что значит «наша»?
— Тоже из простых. Дай Бог тебе счастья!
И она быстро-быстро его перекрестила. Не поняла. Никто не понял. А он сам себя понял? Вечером они вдвоем с Натальей Чусовой сидели на лавочке у дома, и тяжелый разговор начала она.
— Что такого вы узнали, что привезли меня сюда?
— Я просто хотел…
— Хватит! Ну, что?
— Я был в центре планирования семьи. Где ваш ребенок, Наталья Алексеевна?
