Догадается, где формулы изменены?
– Без подсказок никак. Он же не химик. Сам сказал, что ни черта не понял.
– Паша, – Галина повернулась к Субботину. Сейчас он видел, что она не такая молодая, какой казалась. И у нее чуть косит левый глаз. – А если ты подучишься, сможешь исправить работу деда?
– Во-первых, я не собираюсь. Эрнест водил меня в свою лабораторию, натаскивал по химии, и я стал ее понимать, но не увлекся. А во-вторых, я не хочу становиться изобретателем идеального оружия.
– Но оно не убивает, а спасает.
– Да-да-да. Все создается во благо, а используется… Сами знаете! Эрнест запорол работу, потому что понял – его открытия могут навредить человечеству. И за сорок лет ничего не изменилось. Так что я отказываюсь от наследства. Хотите, забирайте папку, ищите подсказки… Делайте что угодно, только отстаньте от меня!
– Без нас ты пропадешь. Рано или поздно лже-Физик перестанет с тобой играть и применит насилие.
– Как к твоему деду, – поддакнул Костя.
– С чего вы решили, что это он убийца?
– Кто же еще?
«Ты, например. Или Галя», – ответил им мысленно Павел. Но рот его был на замке.
Субботин уже решил, как действовать. Туалет в «Мечте» находился в отдельном закутке у входа-выхода. Из зала его не видно. Все ценное у Паши в наплечной сумке: документы, деньги, ключи. В рюкзаке только одежда, мыльно-рыльное, несколько распечатанных страниц диплома. Еще зарядка для телефона, но на нее плевать, ведь от сотового придется избавиться, раз его отслеживают. Хорошо, что аппарат дешевый, купленный даже не из вторых – третьих рук.
Что же касается папки…
Пусть забирают!
Она не важна. Паша был уверен, что эта работа профессора Субботина – пустышка. И если он не похоронил формулы в своей голове, то записал их в чистом виде. Потому что его открытия, как говорил наставник Эрнеста, академик Пинчук, были совершенны.
– Как мы будем действовать дальше? – спросил у сладкой парочки Павел.
– Надо как-то выманить Физика, – ответила Галя, погружая ложку в принесенный суп.
– Подумай, как. А я пока в туалет схожу.
Паша выбрался из-за стола. Намеренно похлопал по рюкзаку, чтобы все поняли: вещи он оставляет.
Вышел из обеденного зала (был еще бильярдный) и тут же из здания. Достал двухтысячную купюру и ею затормозил первый проезжающий мимо грузовик. Перед тем, как забраться в него, раздавил сотовый.
Тем временем Галя и Костя, сидя за столом, разговаривали о папке.
– Ты не залапал ее, надеюсь?
– Брался только за завязки. Что ты со мной как с дилетантом?
– Нужно убрать папку в пакет. У тебя есть?
– Откуда? Сейчас попрошу у официантки. – Костя так и сделал.
Пока ждали, когда его принесут, Галя доела суп. Бывший муж говорил, что его супруга-азербайджанка готовила его лучше. Но и этот был на уровне. Когда-то Галя ревновала Костю к первой жене. Его если послушать, так он с идеальной женщиной жил. Вопрос, почему развелся? Не соответствовал ей, такой безупречной? Или в ней все же был изъян, с которым нельзя было смириться? Костя не рассказывал. Когда они познакомились, он молча страдал. И Гале хотелось спасти его!
– Как поживает мой «паджерик»? Ты на нем приехал сюда? – В Москве они еще не виделись.
– На «Лексусе», что у тебя отжал. Как язык только повернулся…
– А что? Мы его в браке покупали. Имею право на половину стоимости.
– Так отсуди. – Костя дождался пакета и убрал в него папку. – Сама захапала машину моего отца и еще что-то предъявляет мне.
– Ты ее на меня записал, это раз. Два, я взамен тебе две тачки оставила. И три, загубил бы ты «олененка». Он тебе в идеальном состоянии достался, а ты за ним не ухаживал. Пришлось мне его под крыло взять.
– Спасительница.
– Вот ты живешь в Энске уже десять лет, но ты пришлый. Нет в тебе нашего духа. Мой прадед стоял у истоков «ГАЗа». Наладчиком первых линий был.
Сын его тоже на завод пошел, в начальники выбился. И папа мой там же работал, но в конторе. И ни у кого из них не было такой «Волги», как у твоего отца. Дед мечтал о ней, но не удостоился чести. Ему обещали. И он со всеми механиками договорился, чтобы они ее прокачали. Но «олененок» достался кому-то из московских шишек.
– Точно не моему отцу, потому что он купил ее позже, уже подержанной. Он ваш, не пришлый, и ему хотелось иметь именно такую тачку. – Костя достал из холодильника бутылку тархуна. Открыл. – Отец обожал Энск. Хотел встретить в нем старость. Говорил, нет ничего роднее малой родины.
– Он прав.
– А у меня не было ее, и что теперь делать? Мы мотались не только по стране – миру. Я нигде не был своим. И Энск, если честно, я не особо люблю. Если б с тобой не познакомился, уехал бы…
Это произошло двенадцать лет назад. Погиб Семен Забродин, и его сын приехал в город, чтобы вступать в права наследства. Был не в лучшей форме. Мало того что отца потерял, еще и с женой развелся до этого. Были непонятки с работой, здоровье шалило на нервной почве. Галя же только в институт поступила. После училища, и ей уже было девятнадцать. Она стояла на остановке и махала рукой, чтобы водитель маршрутки ее не проигнорировал. Но он мимо проехал. Зато остановился Костя. И сидел он за рулем машины мечты Галиного деда.
Сначала он показался ей старым и скучным. Еще очки эти… Они так глаза искажали. Но разговорились, и Галино мнение изменилось. Костя оказался умным, цельным, надежным… И глубоко несчастным. Забродин на жизнь не жаловался, но Галя все понимала… в свои девятнадцать. Когда, если не в этом возрасте, спасать чью-то израненную душу?
Они поженились через год. Галю не смущало наличие у супруга двух детей. Они живут за границей. Как и бывшая жена. Но та как будто все еще оставалась в сердце Кости. Конкурировать с той, кого даже не знаешь, трудно. Но Галя пыталась. Даже готовить училась, и некоторые блюда у нее получались не хуже, чем у бывшей. Лучше – никогда. Но они хотя бы дотягивали до уровня…
Брак продлился восемь лет. В масштабе Галиной жизни – долго. Треть ее она находилась в супружеских
