пару месяцев после начала расследования.
– Как узнали?
– Ну, взяли Лору под наблюдение. То есть регулярно следили за ней, отслеживали ее передвижения. Она ходила на ужин с этим мужиком, встречалась с ним у него дома и так далее. Он владел рестораном. По-моему, до сих пор владеет – по крайней мере частично и издалека. Как теневой партнер. В общем, тогда он начал мелькать в ее обществе. А потом мы узнали, что они планируют вместе уехать. Тогда-то и поняли, что нам нужно заканчивать это дело – либо признаваться в своем бессилии.
Я взбодрилась, несмотря на мрачную комнату, больную хозяйку и трагедийную обстановку.
– Но, возможно, Уайзман общался с ней и до того, как вы заметили его?
– Еще бы. Возможно, они знали друг друга до убийства. Вполне возможно. Более того, он пользовался услугами Дэвида Бишопа. Тот занимался для него вложением денег.
– И что же выяснилось? – спросила я с учащенно забившимся сердцем.
– Он имел твердое алиби. И вероятнее всего, начал встречаться с ней уже после убийства. Месяца через три или около того.
– Но если он знал Дэвида до убийства, то мог знать и Лору.
– Мог, естественно. Но у нас не было доказательств. А она, естественно, этого не признавала.
– Каким было его алиби?
– Он путешествовал.
– Куда?
Муни с усталым видом приложила руку к голове.
– Не помню. Но послушай, зато я помню кое-что другое. Мне постоянно казалось, что Бишоп знала виновного. Имела, скажем так, альтернативного подозреваемого. Но она никогда не говорила, кто он. Как будто ждала суда, чтобы выдвинуть обвинение против кого-то. Но позже передумала, и дело обошлось без этого.
– Может, потому что она виновна, – предположила я.
– Может быть.
– Какова была ситуация со страхованием жизни? Ты помнишь это?
– Она была получателем страховой суммы, – Муни кивнула, – но так как убила застрахованного, то, разумеется, ничего не получила. Потому-то мне и казалось странным, что она скрывала этого другого подозреваемого.
– Но как ты могла быть так уверена, что у нее имелся кто-то на уме?
– Я и не могла, – немного помолчав, призналась Муни. – Но об этом говорили ее глаза.
Обдумывая очередные вопросы, я услышала приближение шагов. Вернувшийся Джейк спросил, не устала ли она. Ребекка ответила, что все в порядке, но Джейк опять посмотрел на меня выразительным взглядом. Похоже, я вот-вот начну злоупотреблять гостеприимством. Муни больна и давно не работает. Пространство между мной и Джейком казалось насыщенным его мрачным молчанием.
– Мне пора уходить, – поднимаясь со стула, заключила я.
– Ладно, – громко вздохнув, сказал Джейк, – пора так пора.
Он явно испытал облегчение. И Муни не возражала.
Но у меня остался один последний вопрос.
– И напоследок. Чисто профессиональный вопрос. Да, впрочем, и чисто человеческий… Как ты полагаешь, расследование дела Бишоп проведено… – я резко умолкла, избежав слов «честно и законно», – проведено с максимальной тщательностью?
– В согласии со всеми инструкциями? Что ж, могу сказать, что в расследовании имелись ошибки. Множество ошибок. Но думаю ли я, что мы нашли в итоге преступника? – Муни задумчиво помолчала. – Как только мы заполучили мальчика в качестве свидетеля – я имею в виду, как только он открылся тебе, – Бишоп изменила свое решение и признала вину. Что тут еще можно добавить? С точки зрения судебной процедуры – ничего.
Теперь я ясно видела Муни, ее исхудавшее лицо и запавшие глаза. Я помню ее дерзким, развязным детективом. Помню, как думала, что она немного переигрывала, стараясь произвести впечатление этакой оторвы, чтобы быть на равных с мужиками. Чтобы общаться с окружающими, не показывая ни малейшей женской уязвимости. Всю свою жизнь я сталкивалась с проблемами таких женщин: они взваливали на себя тяжелую работу, и давалась она им в два раза тяжелее, чем мужчинам.
Я понимаю, когда они чего-то боятся. Я вижу сквозь их браваду.
Ребекка Муни чего-то боялась.
* * *
На гравийной дороге я заметила пикап, кативший в другую сторону. Из-за сумрачной и дождливой погоды мне не удалось толком разглядеть сидевшего за рулем мужчину. Но когда я проезжала мимо, зажглись его стоп-сигналы. Спускаясь с пологого склона, я бросила последний взгляд в зеркало заднего вида и пришла к выводу, что пикап остановился.
Несколько минут я продолжала ехать в смятении, постоянно поглядывая в зеркала. Затем вытащила из кармана диктофон и перемотала запись двадцатиминутного разговора. Этим диктофоном – еще аналоговым, а не цифровым – я пользовалась уже двадцать лет.
Я нажала на клавишу воспроизведения.
«Не все улики удалось использовать, – послышался голос Муни. – Во-первых, копы, приехавшие по вызову службы спасения, два местных полицейских, проверили периметр и обошли все…»
Я остановила воспроизведение, вновь испытав возбуждение. Если кому-то нужно убедиться, что в том расследовании полиция допустила ошибки, то Муни уже признала это. Хотя в конце она казалась испуганной, и я почувствовала ее желание… очиститься, что ли. Может быть, очиститься от грехов, перед тем как встретить преждевременный конец.
Вернувшись в цивилизацию, я уже ехала по главной улице Лейк-Джорджа, как обычно в конце летнего сезона заполненной туристами. Вдруг вспомнила, что не успела прочесть сообщение Пола, и уже собралась взять телефон, когда в боковом зеркале заметила тот самый пикап. Он стоял машинах в пяти позади меня, тоже ожидая зеленый свет, – но я почти не сомневалась, что это тот же самый пикап, серый «Форд Супер-дьюти».
Пока мы стояли, я проверила голосовую почту.
«Эм! Где ты?! – В голосе Пола слышалась паника. – Слушай, Эм, произошел несчастный случай…»
Поначалу я практически не вникала в его слова, сосредоточившись на пикапе. Но дальнейшее потрясло меня. «Шон ранен, – сообщил Пол. – Тяжело ранен, Эм. Тяжело. Перезвони мне. И постарайся вернуться как можно скорее».
Сообщение закончилось. Но я сидела в таком ошеломлении, что тронулась с места, только когда задняя машина начала мне сигналить. Забыв о подозрительном сером пикапе, забыв обо всем прочем, я полностью сосредоточилась на дороге – надо было как можно быстрее добраться до шоссе и гнать на север на помощь сыну.
Мой мальчик…
РАСШИФРОВКА ЗВОНКА В СЛУЖБУ 911
27 ОКТЯБРЯ
911: Девять-один-один. Что у вас случилось?
Абонент: … Мой папа ранен.
[Звуки на заднем плане]
911: Чем ранен? Что с ним случилось?
Абонент: Он умер.
[Женский голос на заднем плане: «Мы пока этого не знаем!»]
Абонент: Может быть… Может быть, он жив. Так говорит моя мама. Но он…
911: Малыш, где вы находитесь? Какой у вас адрес?
Абонент: … Наш дом два-один-один-три по
