поэтому включу диктофон. – Она достала телефон и положила его на тумбочку.
– Валяй. – Гуров чуть заметно улыбнулся и продолжил: – Сегодня в Зареченское следственное управление пришло заключение баллистической экспертизы о том, что все три пули, обнаруженные в том гробу, были выпущены из моего личного пистолета…
– Александр Иванович. – Она привстала со стула, но Гуров прикрикнул на нее неожиданно зычным голосом:
– Молчи и сиди на месте!
Вероятно, на этот окрик Гуров истратил все свои силы, и ему пришлось восстанавливаться. Помолчав с минуту, он снова продолжил:
– Богданов пока об этом не знает. До него заключение не дошло.
– И вы… – начала Ульяна.
– Замять это не получится. Завтра ему обо всем станет известно.
– Зачем же вы тогда…
– Помолчи, пожалуйста, Уля, – попросил Гуров. – Иначе у меня не хватит сил договорить.
– Пожалуйста, продолжайте.
– Я знаю, что вы с этим сыщиком многое раскопали. И, конечно же, мы не рассчитывали на это.
– Вы – это кто? – уточнила Ульяна.
– Тягачев, Лена и я. После того как к берегу прибился тот чертов гроб и Лена увидела фотографии на телефоне Богданова, мы собрались втроем и говорили о тебе.
– В каком смысле?
– Надеялись, что ты сможешь прикрыть это дело. Но вышло наоборот.
– На это было глупо рассчитывать, – проговорила Ульяна.
– Уверен, все бы обошлось, если бы не убили Лену, – пробормотал Гуров и устало прикрыл глаза.
– Знаете, кто ее убил?
– Нет, не знаю. Знал бы – сам бы убил эту сволочь.
– Слышали про фартук? Убийца подкинул его в мой номер, а потом оторвал с него тесьму и вложил в руку вашей жены после убийства. Этим он явно хотел что-то сказать.
– Он напоминал про Тыртычную, – тихо сказал Гуров. – Дал понять, что знает, кто ее убил.
– Но кто он такой?
– Не знаю. Сама ищи. Вечером за день до смерти жены я был в охотничьем домике. Часов в девять мне позвонила Лена и сказала, что у Тягачева срывает крышу. Он так боялся разоблачения, что учинил скандал и поднял на нее руку. Обвинил в том, что она слишком много мелет языком и подведет нас всех под цугундер. Но я был слишком пьян… До меня тогда не дошло, насколько это серьезно.
– И все-таки вернемся к фартуку, – напомнила Ульяна. – Сам Тягачев мог бы его связать с напоминанием о Тыртычной?
– Конечно, – уверенно заявил Гуров. – Когда мы с Ленкой знакомили его за кулисами Дворца культуры с Сонькой Тыртычной, она была после концерта в этом костюме. Помнится, Ленка в таком же танцевала.
– Теперь я понимаю, почему он так испугался, – прошептала Ульяна. – Тягачев и Тыртычная встречались?
– Несколько раз. У Соньки был жених, и она в конце концов бросила Тягачева. Думаю, во многом из-за этого он ее и убил. – Гуров несколько раз глубоко вздохнул и продолжил: – А насчет тех трех пуль, о которых завтра прочитает Богданов, скажите ему: в Тыртычную стрелял Тягачев из моего табельного оружия. Он нарочно меня подставил, чтобы я потом все зачистил. И я это сделал. Но вы с Богдановым все уже знаете.
Ульяна вся подобралась, как перед прыжком в воду, и ринулась в бездонную глубину:
– Я знаю, из-за чего вы убили Тыртычную, слышала, как вы говорили с Тягачевым за дверью.
– Вот и хорошо, – сказал генерал. – Значит, не надо объяснять. Если хочешь знать, я не хотел тебя убивать. Тягачев настаивал на убийстве, но я приказал своему водителю вывезти тебя на машине и высадить у дороги. Да ты, наверное, помнишь.
– Я все забыла. – Ульяна ответила резко, безо всяких скидок на плохое самочувствие Гурова. – Зачем вы это сделали?
– Зачем? – Александр Иванович помолчал. – Время было такое, хотелось отхватить кусок пожирнее. У твоего отца было девяносто пять процентов акций завода. У нас с Тягачевым всего по два с половиной. Тебя мы похитили по взаимной договоренности с соблюдением всех мер предосторожности. В детали вдаваться не буду, главное, что ты не увидела наших лиц.
– Я слышала ваши голоса, – повторила Ульяна. – Вы сломали мне жизнь.
– Плохого мы тебе не желали, – убежденно возразил генерал. – Спрятали до поры у Ленкиной бабки. Она же присматривала за тобой и кормила? Все осложнилось после того, как Железняк заявил в милицию, и тебя начали искать. А потом эта дуреха влезла к тебе в комнату. – От возмущения Александр Иванович задохнулся. – Не знаю, какого черта Ленка потащила ее к своей бабке!
– Все ради денег… – упавшим голосом проронила Ульяна.
– И все-таки мы сумели убедить Железняка в своей преданности. Сначала отбивались от рейдеров, которых сами же наняли. Потом похитили тебя и делали вид, что ночей не спим, самоотверженно ищем. В конце концов, он сломался – отдал нам сорок процентов.
– Тогда зачем вы его убили?
– Все было не так, – поправил ее Гуров. – Твой отец был не жилец. В этом все дело.
– Поэтому вы решили забрать себе все. Я знаю о махинациях Тягачева.
– Я тоже о них догадывался, но, клянусь, не участвовал.
– Догадывались? – Впервые за весь разговор Ульяна заинтересовалась. – Как вы поняли? Неужели не опасались, что он и вас облапошит?
– Когда он попросил отмазать тебя после твоей стрельбы, я спросил: зачем тебе это надо? И он ответил… – Александр Иванович презрительно улыбнулся. – Чтобы в случае отставки ты не полезла в бизнес. По этой же причине Тягачев разрешил Кириллу потратить деньги на пансионат. Дал игрушку, чтобы тот не лез в финансовые дела производства. И, конечно же, он не собирался уступать Кириллу свое кресло. Россказни про болезнь – вранье, Тягачев просто тянул время, проворачивал свои махинации.
Ульяна импульсивно поднялась на ноги и прошла к окну. Потом вернулась назад и остановилась около кровати.
– Зачем вы мне это рассказали? Боялись, Тягачев расколется раньше?
– Дура ты, Улька… – Гуров с усилием перевернулся на бок. – Душу хотел облегчить. Чувствую, не жилец…
– Я не могу пообещать, что вы не сядете в тюрьму.
– А мне и не надо. Последнее, что скажу, будет полезным: вчера было принято решение о твоей отставке. Будь я на твоем месте, я бы написал рапорт об увольнении. – Гуров закрыл глаза и притих. По его прерывистому дыханию Ульяна поняла, что он спит, и тихо вышла из комнаты.
В гостиной ее встретила Кружилиха.
– Ну как он?
– Кажется, спит.
На этом трудный день Ульяны Железняк не закончился. Выйдя от Гурова, у своей двери она встретила Подольского.
Он высокопарно раскланялся и указал рукой в конец коридора:
– Прошу вас на просмотр отснятого материала!
Ульяна посмотрела на часы.
– Уже девять вечера.
– Что с того? Мы завтра уезжаем,
