– Я собираю группу воинов.
Его рука дергается и движется по поверхности стола, издавая неестественный скрежещущий звук. Я с удивлением замечаю, что у него нет руки, вместо нее – серебряная отливка в форме кисти, украшенная черными драгоценными камнями. Она похожа на руку мощей.
– Это сугубо частное дело. Не турнир – настоящее сражение. Мне нужны люди, не слишком гордые для того, чтобы сражаться в пешем строю, и не слишком благородные для того, чтобы вонзить нож в чью-нибудь спину, если потребуется.
Все это я уже проделывал, и не раз.
– Это займет шесть недель, может быть, месяца два. За всю работу я заплачу тебе сто ливров.
Я уже давно не улыбался, но теперь мои губы растягиваются в улыбке. Я вижу свое отражение в посеребренном зеркале и понимаю, какое ужасное зрелище представляю собой. Сто ливров.
С такими деньгами я мог нанять достаточно людей, чтобы захватить Отфорт и сжечь его вместе с Джоселином. Я почти слышу его крики.
Может быть, сегодня.
Сзади раздается шум. В дверях появляется человек, но если бы он не стоял рядом со свечой, я не смог бы заметить его. Все в нем черное – волосы, глаза, плащ, башмаки. Он так высок, что его голова почти упирается в свод потолка.
– Малегант де Мортен будет твоим начальником, – проскрежетал старик. – Ты будешь делать все, что он скажет.
– Куда мы отправляемся?
– На запад.
Иль-де-Пеш, Бретань, шесть недель спустяОт капель дождя на ровной глади моря расходятся круги, наползая друг на друга и образуя замысловатые узоры. Наши плоские лодки скользят по воде, разрушая эту благородную вязь. Днище настолько тонкое, что я ощущаю под ним воду, как наездник может чувствовать лошадиную плоть через седло.
Поход из Труа дался нам нелегко. Стоит зима. Случалось, что даже главные дороги оказывались непроходимыми, а бо́льшую часть времени Малегант вел нас пастушьими и звериными тропами. Он не говорит нам, куда мы идем, хотя каждый вечер солнце садится прямо перед нами. Ландшафт постепенно меняется. Широкие равнины уступают место влажным лесам и темным горам, глубоким ущельям и бурным рекам. Иногда на то, чтобы пересечь долину, требуется целый день. Это навевает мне воспоминания о моем детстве, о волшебных местах на краю света.
Впереди среди тумана появляется тень. Я слышу, как вода плещется о берег. Мы подтаскиваем по насыпи лодки к воротам замка. Я достаю меч, разворачиваю листы пергамента, в которые он завернут, бросаю их в воду и смотрю, как они уплывают.
Это листы из моего прошлого. Когда-то я думал, что мог бы и сам написать на них романтическую историю с хорошим концом. Теперь я понимаю, что не мог бы. Капли дождя пытаются утопить пергамент.
– Сторожи ворота, – приказывает Малегант. – Когда начнется схватка, ни один из них не должен уйти.
ЛондонСклеп представлял собой яму глубиной полтора метра и площадью квадратный метр. На дне она ничего не увидела, кроме теней.
– Там не должно быть много, – сообщил ей Гарри. – Заберите все.
Склеп был слишком глубоким, и нужно было спуститься вниз. Элли присела на край ямы и приготовилась к спуску.
Но в этот момент ей бросилось в глаза что-то, находившееся над краями открытых люков. Это были острые зазубренные треугольные зубы, которые плотно смыкались, не оставляя швов. Она взялась за один из зубьев и потянула на себя. На кончике ее пальца выступила капля крови.
Возможно, поэтому они и называются дверями-ловушкой.
Вспомнив о том, что у нее очень мало времени, девушка поднялась на ноги. Она увидела два высоких железных канделябра, расположенных по углам склепа, взяла один из них, провела им по дну и положила его поперек входа. Вспомнив про шахтерский фонарь, она включила его. Белый луч осветил яму.
Только-то и всего?
Несмотря на охвативший ее ужас, она почувствовала разочарование. Там не было ничего такого, что она ожидала найти, – ни сокровищ, вроде тех, что находились в первой комнате; ни древних книг по магии или философии; ни клада с золотом. Внутренность склепа была похожа на чердак после наведения порядка. Там находились лишь потрепанный кожаный тубус, который мог быть чехлом телескопа, и квадратная картонная коробка, лежавшая на небольшом возвышении.
Элли опустилась на пол ямы. Тубус был легче, нежели она ожидала. Она слегка встряхнула его, но внутри ничего не сдвинулось. Неужели пустой? Она положила тубус в рюкзак.
Коробка оказалась холодной на ощупь, несмотря на то, что это был картон, и довольно тяжелой. Элли просунула под нее кончики пальцев и сняла с возвышения.
Она так никогда и не узнает, что сделала не так, но, несмотря на все ее предосторожности и подготовку, что-то было упущено. Двери сомкнулись, и если бы не застрявший между ними канделябр, они перерезали бы ее пополам. Металл канделябра зазвенел, и Элли с ужасом подумала, что он сейчас сломается. Спустя несколько секунд загорелся свет.
Едва отдавая себе отчет в своих действиях, она сунула коробку в рюкзак и выбросила его из ямы. Выбравшись следом, она повесила рюкзак на плечо и побежала к двери. Сзади до нее донесся звук, похожий на выстрел. Это упал на дно склепа сломавшийся канделябр, зажатый между дверьми.
Она достигла конца прохода и застыла на месте. Над дверью виднелось пламя факела, зловеще отражавшееся на обитом железом дереве. Должно быть, дверь закрылась автоматически.
Она попала в западню.
– Если нужно, выломайте эту чертову дверь.
Автомобиль Дестриера мчался по Кэйбл-стрит. Впереди он уже видел очертания лондонского Тауэра, за ним высились башни финансово-банковской империи.
– Я пытаюсь дозвониться до него всю ночь, а он не отвечает, – сказал он консьержу в гостинице. – Я волнуюсь, не случилось ли с ним что-нибудь.
Да уж наверняка что-то случилось, невесело подумал он. За минуту до этого пришло очередное сообщение.
01:44 >> ЭТАЖ 7: СКЛЕП 32: СИГНАЛ ПРОНИКНОВЕНИЯ
Дестриер все еще не мог поверить, что она забралась так далеко. Есть надежда, что ловушка уже разрезала ее пополам. Если нет, он сделает это собственноручно.
Снова зазвонил телефон. Иностранный номер, не из гостиничного номера Бланшара, в голосе звонившего слышался акцент.
– Мистер Сен-Лазар желает знать, что происходит в банке.
На внутренней стороне двери не было ни ручки, ни замочной скважины. Элли быстро обвела взглядом стены в поисках чего-нибудь, что могло бы ее открыть – головы чудовища, вроде тех, что были в комнате у лифта, или отверстия для карточки. Не было ничего.
Элли обуял ужас. Она пинала дверь ногами и стучала по ней кулаками, пока не содрала кожу на руках. Никакого эффекта. Она проклинала себя за то, что поддалась на уговоры Гарри и пришла сюда. Она проклинала Бланшара, своего отца…
Ние Стентон погиб, пытаясь проникнуть в подвал. Его сбил поезд в туннеле подземки.
Но выход обязательно должен быть.
Правда, отец его не нашел.
Элли отступила от двери на шаг и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Она не знала, какой переполох наверху вызвало ее проникновение сюда – здесь, внизу, все было тихо. Она взглянула на железные двери склепов в стене, из которых были извлечены кости монахов, чтобы освободилось место для мирских сокровищ. Элли представила, как эти кости со стуком перекладывали в мешки и коробки, и вслушалась в темноту.
И тут она поняла, что тишина не была абсолютной. Воздух пульсировал. В комнате ощущался едва слышный низкий гул. Сначала Элли подумала, что это шумит у нее в ушах, но чем больше проходило времени, тем гул становился все отчетливее.
Она взглянула на часы. До первого поезда подземки оставалось еще несколько часов. И этот звук совсем не напоминал грохот поезда, сотрясавший подвал, когда они приходили сюда с Бланшаром. Он был не столь громким и более ровным.
Как любит говорить мистер Сен-Лазар, настоящее постоянно вторгается в прошлое, и наоборот.
Было очень трудно определить его источник: подвал представлял собой эхокамеру, и на такой глубине девушка утратила всякую ориентацию. Но если крипта была сооружена на фундаменте церкви, то ее дальний конец, где располагался склеп Сен-Лазара, должен находиться на востоке. Тогда дверь выходит на запад, и правая сторона прохода, расположенная напротив двери, находится на севере.
Элли была почти уверена, что центральная линия подземки проходит к северу от особняка «Монсальвата».
Элли подбежала к месту пересечения четырех крыльев церкви и прислушалась, медленно поворачиваясь. Определенно, звук был громче со стороны северного нефа. Девушка пошла вдоль него к дальнему концу. Там находились три склепа, и на двери каждого из них был изображен герб, а рядом, в стене, располагалась встроенная стальная клавиатура.
