– Да, мама, – ответила дочь и отключила связь.
Я сорвалась в город. Волкову позвонила уже из машины. Он обещал подъехать к нашему с Наташкой дому и встретить меня уже там.
Однако, когда я подъехала, перед подъездом не было ни Наташкиной машины, ни машины Константина Сергеевича, ни машины Волкова. Правда, Волков и Константин Сергеевич могли припарковаться с другой стороны. Но куда делась Наташка? Даже если она снова поднялась в квартиру (например, с Волковым), она не стала бы перегонять машину.
Пока я пребывала в раздумьях насчет своих дальнейших действий, зазвонил мобильный.
– Люба, здравствуй, – прозвучал голос «покойного» зятька.
– С воскрешением, Олег, – ответила я.
Зятек усмехнулся и предложил мне приехать в здание фирмы, где, по его словам, меня ждут.
– Наташка где?
– Здесь. Пишет чистосердечное признание. Люба, она же писать почти не умеет! Люба, я никогда раньше не видел ее почерка. Но он детский! Или так папуасы гвинейские пишут?
– Какое чистосердечное признание?! – заорала я. – Олег, что ты несешь? Что сегодня вообще происходит? Вспышка на солнце?
– Люба, приезжай в офис. Тут поговорим. Только не гони слишком быстро. Ты нужна Лизе, Святику, Ивану, мне, наконец.
Я поехала в офис, соблюдая правила дорожного движения. Я их вообще-то всегда соблюдаю. И из-за себя, любимой, и из-за всех людей, которых люблю и которые в той или иной степени от меня зависят.
Меня встретили радостные лица сотрудников Олега. Воскресший старший Ступников явно устраивал их больше, чем его сын Валерий. Олег был хорошим начальником, и теперь у людей появилась определенность. Ведь неопределенность – самое ужасное. А с органами Олег вопрос как-нибудь решит. И Константин Сергеевич поможет. Он не зря зарплату получает.
В кабинете Олега за закрытыми дверями меня ждали сам хозяин кабинета, его начальник службы безопасности, мой возлюбленный олигарх Волков, незнакомый мужик лет сорока пяти, сидевший за столом для переговоров и что-то писавший, моя зареванная дочь, колдовавшая над листом бумаги (очень непривычное зрелище) и…
– Жорик? – спросила я.
– Здрасьте, Любовь Александровна, – сказала первая и, возможно, единственная любовь моей дочери, против которой я категорически возражала с самого первого дня знакомства.
Они учились в одном классе, и Жорик был плохим мальчиком из семьи, так сказать, потомственных зэков. Наташа была хорошей девочкой из приличной семьи. А таких девочек почему-то иногда тянет к плохим мальчикам.
Жорик рано повзрослел, рано попался на первой краже и соответственно рано отправился по первому этапу. Потом вернулся – еще более повзрослевшим. Я знаю, что Наташка писала ему письма. Но я не позволяла ей к нему ездить на свидания. Хотя, возможно, в последние годы она это и делала… Мы все-таки проживали отдельно, и я больше занималась Лизой, Святиком, работой…
Наташка вполне могла продолжать встречаться с Жориком все годы, в периоды его пребывания на свободе. Допускаю. Мне не сообщала, так как знала, что я это не одобрю.
Но что Жорик делает здесь?!
Я спросила об этом вслух.
– Пишу чистосердечное признание, – усмехнулся он. – Мне-то не надо объяснять про явку с повинной, ну и вообще иногда нужно идти на разумные компромиссы.
– Что произошло?! – заорала я и посмотрела вначале на зятя, потом на Константина Сергеевича.
Заговорил Олег:
– Твоя дочь, Люба, решила стать богатой наследницей.
Я посмотрела на Наташку. Дочь хлюпала носом.
– Каким образом? – спросила я.
– Ну я же – богатый человек, – спокойно произнес Олег.
– То есть ты хочешь сказать, что это она что-то подложила в твою машину? То есть, конечно, не она, а…
Я посмотрела на Жорика.
– Подкладывала ваша дочь, Любовь Александровна, – усмехнулся тот. – У меня такой возможности не было. И заказывала ваша дочь. Ну а я – простой исполнитель, так сказать, жертва любви.
– Это ты-то жертва любви?! Ты что дальше собирался делать?
– Как что? Жениться на богатой наследнице. Конечно, по прошествии некоторого периода времени. Надо же было соблюдать приличия, а безутешной вдове скрывать свою радость. Зачем мне лишние неприятности на свою голову?
– Наташа… – тихо произнесла я.
– Люба, ты очень удивлена? – посмотрел на меня зятек. – К сожалению, ничего необычного. Просто я оказался старым дураком или папуасом гвинейским, как почему-то называла меня твоя дочь. Не я первый, не я последний. Твоя дочь вышла за меня замуж из-за денег. Правильно говорили мне мои взрослые дети – надо было жениться на тебе. А мне очень понравилась твоя Наташа. Она мне ни в чем не перечила, соглашалась со всем, что я говорил, слушала меня раскрыв рот. Мне это было приятно. Я хотел сделать из нее жену, которая мне требовалась. Я решил, что материал подходящий. Да и приятно было хвастаться перед друзьями. Дурак.
– Наташа, зачем?! Это что, он тебе голову задурил? – я кивнула на Жорика.
– Нет, Любовь Александровна, все идеи – вашей дочери, которую вы всегда явно недооценивали. Но она многое унаследовала от вас. И умело это скрывала. Знаете, надо обладать умом, чтобы косить под дуру.
– Я не делала попыток убить мужа! Я вообще никого не убивала!
– Если бы твоя дочь, Люба, хотела избавиться только от меня, я бы мог это понять, – устало произнес Олег и вздохнул. – Но она хотела избавиться и от моих детей.
Я ошалело посмотрела на Олега, потом на Наташку. Дочь не поднимала глаз.
– Вы совсем не знаете свою дочь, Любовь Александровна, – усмехнулся Жорик.
– Заткнись, – процедила я.
– Я знаете к какому выводу пришел? – продолжал ухмыляться Жорик. – Желание обогатиться очень способствует развитию – или активизации – умственных способностей. Вот возьмем вашу дочь, Любовь Александровна…
– Константин Сергеевич, вставьте, пожалуйста, ему кляп в рот, или я за себя не ручаюсь.
– Так я правду говорю, Любовь Александровна! Ваша дочь решила избавиться от других претендентов на наследство и стать единоличной наследницей, ну то есть вместе со своей дочерью, но она не считается. Я поработал с машиной Альбины – по просьбе вашей дочери. А она высвистала Альбину из Англии – наплела там что-то про ее девчонку. Это вы у вашей Наташи спросите, если она, конечно, помнит, что говорила. Ну Альбина примчалась и разбилась. Но на всякий случай ваша дочь еще и «хлопушку» в квартиру подложила. Или это был подарок для других родственников? Как, Наташа? Мне тогда почему-то не пришло в голову тебя об этом спросить.
– Ты тогда думал о том, что спереть в квартире Альбины!
Я в ужасе посмотрела на дочь.
– У меня и запись есть, – продолжал Жорик мерзким голосом.
– Как Наташка звонила в Англию?
– Ну что вы, Любовь Александровна. Как Наташка обращалась ко мне. Я, как уже вам говорил, стал жертвой любовной страсти. На все был готов пойти ради любимой женщины.
– Да ты ее никогда не любил!
– А вы это докажете? Я, можно сказать, жертвовал собой ради вашей дочери. Вы что, будете спорить, что я рисковал собственной свободой?
– Ради денег, которые стояли на кону, можно было и рискнуть, – хмыкнул Константин Сергеевич. – И молодой человек даже был готов жениться. Представляете, на какую жертву был готов пойти? Расстаться со своей свободой и жениться на женщине, которую никогда не любил?
– Он меня любил! – заорала Наташка.
– Наташенька, детка, ты жила со мной, но меня не любила, Жорик спал с тобой, потом решил обогатиться при помощи тебя, но тебя не любил, – спокойно заговорил мой зять, которому явно хотелось сделать Наташке больно. Я не могла его за это винить. – Наташенька, так устроена жизнь. Иногда, конечно, любовь бывает взаимной, но чаще один любит, а второй позволяет себя любить. Брак по расчету – нередкая вещь, говорят, они самые крепкие, если точный расчет присутствует с обеих сторон и обе стороны готовы выполнять свои условия сделки. Но, знаешь ли, далеко не все готовы убить мужа и его детей от первого брака. К счастью, у многих людей еще остались моральные принципы, нравственные барьеры. Они, в конце концов, духовно развиты в отличие от тебя. Ты – животное с вполне определенными инстинктами, правда, и в отличие от животных, у тебя отсутствует материнский.
Я повернулась к дочери.
– Наташа, что ты сделала?!
– Делала она мало, она была вдохновительницей и рожала идеи. Претворял их в жизнь вот этот молодой человек, – сообщил мне зять.
– Но зачем?!
– Ради денег, – зять посмотрел на меня, как на полную идиотку. Но я до сих пор не могла осознать, что моя Наташа, моя маленькая девочка, которую я родила и вырастила… Господи, кого же я вскормила?!
– А… Света? – Я посмотрела вначале на зятя, потом на Константина Сергеевича. – В смысле жена Валерия.
– Обобрала своего мужа до нитки и уехала. Правильно сделала. Каждому – по делам его.
– Валерка заслужил то, что получил, – кивнул его отец. – Я не виню Свету. Натерпелась она от моего сынка.
