А теперь по моему делу. Раиса Чибиряк была умелой, опытной преступницей. Людмила Арсеньева в ту ночь, когда у нее эта женщина украла ребенка, была в бессознательном состоянии. Она потому и наняла кормилицу к дочери, что после родов у нее появились приступы жестокой горячки. О чем сказано в ее медицинских документах. К тому же она очень тяжело переживала уход мужа к другой женщине. Мошеннице было не трудно обмануть одинокую несчастную женщину. Кстати, насчет «сама продала». Деньги Раисе платила как раз Арсеньева по шантажу. Она – состоятельный человек вообще-то. Родного ребенка за кусок хлеба ей продавать не нужно. А теперь давайте кричать ей: «Ату!», требовать страшного наказания. Разойдемся, довольные собой. Дело сделано. Порок наказан. На самом деле это чудовищная национальная забава – добивать слабого. Женщина узнала, что ее дочь жива. Она потрясена. И потому практически не защищается. Она вообще очень скрытный и сдержанный человек. У нее никого, кроме этой дочери, нет на свете. Узнав в тюрьме, что Раиса Чибиряк скончалась, она и сама хотела покончить жизнь самоубийством, считая свою миссию выполненной.
Знаете, при такой позиции правосудия общество может отказаться от института киллеров. Правосудие заменит его за деньги общества.
– Адвокат Гродский, никак не привыкну к вашей манере выражать свои мысли. Что вы имеете в виду?
– Только то, что киллеры, маньяки, убийцы, мошенники, воры умеют, как никто, поймать человека на доверчивости, взять в момент трагической ошибки, личной драмы, болезни.
– Ужасные у вас сравнения, – сказала судья.
– А я согласна, – вдруг встала прокурор. – У меня ребенка увели недавно с детской площадки. Большую девочку, восемь лет. Я была в трех минутах, в магазине. Воровка такого наплела дочери, что та сама с ней пошла, ручку дала. Мне знакомая закричала: «Варя, твою дочку уводят». А она уже открывала дочери дверь машины. Я вцепилась в дочку, а эта умчалась, я даже номер не увидела. Потом всем своим звонила, и перехват объявляли, но как сквозь землю… Смотрела сейчас эти слайды, думала: как жалко, что у меня с собой тогда не было оружия. Я согласна с адвокатом Гродским. Никто из нас не застрахован от такого несчастья. Я могла бы сейчас смотреть на свою дочь. Срок – на усмотрение суда.
Людмиле дали три года общего режима. Земцов разрешил прощальное свидание Дине. Согласился, чтобы она привезла ребенка. Вита вошла в комнату для свиданий на своих ножках, крепко вцепившись ручкой в юбку Дины.
– Знаешь, – просто сказала Людмила. – Я только сейчас поняла, что счастье – это не сказки.
Юристы Людмилы Арсеньевой проделали гигантскую работу по сохранению ее бизнеса и оформлению пакета документов, согласно которым владелицей сети лавок деликатесов стала Виктория Вадимовна Арсеньева. Первоначальную идею с завещанием Людмила категорически отвергла.
– Вот этого не надо, – рассмеялась она. – Как только оно появится, меня грохнут тут, на зоне, и появится сколько угодно «наследников» с точно таким же завещанием, ни один суд не отличит. Плавали, знаем, у коллег это обычные ситуации. Сделайте все так, чтобы владелицей стала Вита, а я продолжу руководить, насколько это возможно, отсюда. Оформим генеральные доверенности на весь коллектив. Все остаются на своих местах, все делают свое дело. Нужно просто создать попечительский совет, в который должны войти Дина Марсель, временный опекун моей дочери, и ее муж, адвокат Гродский. Вот так к нам ни одна навозная муха не пролетит.
Людмила нормально переносила заключение. У нее, как и у всех состоятельных людей, были свои привилегии. Она могла заниматься делом. К ней всегда пускали юристов и нотариусов. Все получилось, как она хотела. Работала она в медпункте, помощницей старшей сестры. Работа чистая и несложная.
В коллективе у нее не было ни друзей, ни врагов, персонал считался с нею, да, собственно, и не был внакладе. Уверенная, спокойная, рассудительная, Людмила пользовалась авторитетом, унижения от своего положения не испытывала. Какое-то время сама мысль о том, что ее Вита жива и сейчас счастлива, что она обеспечила ее будущее, давала ей полное удовлетворение. Засыпая, она каждый раз вызывала в памяти картинку: в комнату для свиданий заходит маленькая, худенькая девочка, держится за юбку Дины и улыбается ей, Людмиле. Прямо сияет своими глазками-каштанами. Ей казалось, что она впервые в жизни стала так спокойно спать.
Потом как-то вошла в свою камеру, когда ее соседка что-то всем рассказывала и плакала. Эта женщина убила мужа за что-то. Двое детей остались с ее матерью. Вот она и рассказывала, что позвонила им, а дети сказали, что не хотят ходить в школу. Их там не только дети дразнят, но и учителя постоянно оскорбляют. Людмила не вступила в этот разговор, но в ту ночь не спала. Она думала о том, что рано или поздно Вита может встретиться с такой ситуацией. К утру решение было практически найдено. Нужно уехать. Лучше всего в другую страну. Да, конечно. Она ждала свидания, на которое Дина привезет Виточку, надо как-то приучать их обеих к этой мысли. Обеих… Ее дочь и Дина очень привязаны друг к другу. Это понятно. Дина ее спасла. И не совсем чужая. Она жена отца Виты. Но вообще-то тем более… Этой привязанности не стоит развиваться. Время летит быстро. Людмила свяжется со своими итальянскими партнерами. Все получится, она не сомневается.
Им дали два дня. Людмиле сотрудники учреждения купили к свиданию большую куклу, цветы, конфеты в коробках. Повариха напекла дома пирожков для них. Она украсила, убрала квартирку для свиданий и ахнула, когда они вошли. Людмила даже на Дину не смогла посмотреть – от ребенка глаз невозможно оторвать. Такая складная, такая красивая, уже совсем не худая девочка. Людмила всегда считала, что она не ласковая, но ей все время хотелось обнимать и целовать дочку. Она носила ее на руках в первый вечер. Дина сама решила, как они устроятся на ночь. Она привезла с собой и детскую постель, одеяло, все это положила на кровать в большой комнате рядом с подушкой Людмилы.
– А я там, в другой комнате, на диване устроюсь. Вы утром спите подольше. Я буду Виточке завтрак готовить. Нам я все готовое привезла.
Так они и расположились. Вита щебетала перед сном, называла Людмилу мамой. Людмила уснула, когда ребенок засопел. Она была в каком-то неземном блаженстве от этого родного и немыслимо приятного детского запаха. Проснулась рано от плача. Вита сидела на кровати и рыдала:
– Дина! Дина уехала! Она меня оставила! Где Дина, мама?
– Дина здесь, – спокойно сказала Людмила. – Успокойся, деточка. Она легла в другой комнате, чтобы приготовить тебе завтрак.
Вита посмотрела на нее несчастными, мокрыми глазами и сказала:
– Нет. Дины нет. Я тебе не верю.
– Не веришь – надо проверить, – постаралась весело сказать Людмила.
Она встала, взяла Виту на руки, и они пошли искать Дину. Нашли ее в крошечной кухоньке. Она готовила детский завтрак. Улыбнулась им, поздоровалась… А глаза у нее красные. Она все слышала. И был у них еще один чудесный, веселый день. Три родных человека. Только Вита глаз не спускала с Дины. Когда та выходила на полчаса, она теряла ко всему интерес. Людмила поняла, что Дина объясняет ребенку, что у нее есть мама, с которой она будет жить. И Вита с ужасом ждет этого момента.
– Как свидание? – спросили у Людмилы, когда она вернулась в камеру.
– Отлично, – ответила она. – Дочка у меня – красавица. Сейчас покажу фотографии. И такая умная. А сердце, как у взрослого… В смысле в тысячи раз лучше, чем у взрослого. Рай был бы на земле, если бы у взрослых были детские сердца…
Людмилу освободили по УДО на год раньше.
Дина бежала по дорожке к полянке у дома. Там Вита обнимала огромную голову Лорда и что-то ему говорила. Он смотрел на ребенка очень внимательно, нюхал личико, ручки. Неподалеку крутился Клякса, как всегда, соблюдая дистанцию по отношению к Лорду.
Но все казалось ему настолько веселым, что он стал бегать за собственным хвостом. Дина потрепала голову Лорда, погладила Кляксу. Потом опустилась на колени перед Витой. Девочка крепко обняла ее за шею и даже закрыла от наслаждения глаза.
Дина тоже на секунду прикрыла глаза. Потом встала, показала на свои свертки.
– Чего я только не накупила, девочка. Я была в вашей квартире, там очень хорошо убрали, пришли коллеги твоей мамы. Теперь они и твои коллеги. Я купила вам очень красивое постельное белье – большой комплект для нее, и маленький, на твою кроватку, но одинакового цвета. Такого… Цвета светлой травы, и по несколько подснежников на всем. Ей набор разноцветных махровых халатов. Семь – на каждый день другой, представляешь? И тебе такие халатики и пижамки. Тебе больше. Вообще не считала, брала все, что тебе понравится. И, конечно, нарядное платье тебе. Вообще что-то невероятное. Даже не привезла, оставила там в коробке. И подарок. Так удачно получилось: мама возвращается в твой день рождения. Ты рада?
