– Да нет. Логика, мотив – с этим все, в общем, ясно.
– Еще интереснее. Я впервые встречаюсь с человеком, которому все ясно в поведении маньяка.
– Константин Николаевич, не сбивайте меня, пожалуйста. Я говорю о сходстве безумного поведения с нормальным, целеустремленным. Как обычный, сильный, волевой человек находит возможность заниматься любимым делом, достигать намеченных результатов, так маньяк стремится убивать. Для целеустремленного человека процесс творчества связан с привычными, необходимыми деталями – стол, кабинет, космодром, место для тренировок, с единомышленниками, которые должны быть рядом. Для маньяка-убийцы тоже, мне кажется, существует свой магический круг, в котором возникает его жуткое вдохновение. Определенная обстановка, определенный тип жертвы или ситуация, в которой эта жертва становится такой, какой требуется преступнику. Возможно, потому маньяки рано или поздно и попадаются, они сами не могут вырваться из этого магического круга.
– Дина, давайте поговорим о другом. О ваших мотивах. Вы-то чего хотите?
– Я хочу ее найти, Дашу Майорову. Прервать этот страшный цикл.
– Всего-то? Неслыханная скромность. А милиция, частные детективы, к которым относится ваш приятель, вы считаете, не справятся?
– Справятся, конечно. Когда-нибудь. В ближайшее время, боюсь, этого не произойдет.
– А мы с вами сейчас поговорим, а потом пойдем и схватим это чудовище. Я в восторге от вашего доверия.
– Ладно, Константин Николаевич, мне безумно нравится ваш сарказм, но давайте на самом деле поговорим конкретно. Я вчера слушала Сережу, все, что он рассказывал мне об этой девушке, и вспоминала ваши материалы о детях-индиго. О той их категории, которая легко относится к чужой жизни. Свысока. Эта Даша похожа на такую. Она одиночка, все делает и решает сама. Внешне обычная, худенькая девчонка, она обладает неестественной силой и ловкостью, ненормальной выносливостью. В отличие от обычных тупых маньяков она меняет способы убийства, ничего не боится, ходит рядом с местами, где ее ищут. И потому не попадается. Она не прячется! Как вам история с посещением родного дома, где сидели вооруженные люди в засаде? И то, что она оставила подарок сестренке, которую сама же и подожгла? Похоже, ее любовь и есть – ненависть.
– Некоторые ученые составляют классификацию детей-индиго. Например, выделяют четыре условных типа: гуманисты, художники, люди, живущие во всех измерениях, и концептуалисты. По названиям понятно, о каких особенностях идет речь. Скажу лишь, что гуманистов отличает сверхнормальная сострадательность. Они чувствуют чужую боль сильнее, чем свою. Для них характерен обостренный страх перед потерей близких, из-за этого они нередко идут на самоубийство. А концептуалисты – это контрастный тип. Для них подходит все, что вы говорили о целеустремленных людях, планирующих свои достижения. Но… временами это тоже сверхцелеустремленность, аномальные планы, сверхценные идеи. Для этих детей-индиго характерно выстраивать поведение близких людей, которых они считают своей собственностью. Они считают себя вправе руководить судьбой другого человека, а в запредельных случаях – распоряжаться его жизнью. Да, очень похоже, что ваша маньячка стремится подчинить себе своих близких, особенно подходит младшая сестра, и вот что из этого получается. Если говорить о преступной логике, то наверняка ей нравятся девочки, похожие на ее сестренку. Таких жертв не было?
– Неизвестно. Одна девушка пропала после того, как съездила с Майоровой на дачу к приятелю. Сейчас ее ищут. Есть надежда, что она просто куда-то уехала.
– Ну, дай-то бог.
– Но вы не сказали мне главного: эта убийца больна психически?
– Такие вопросы может решить только психиатрическая экспертиза. Я лишь хочу вам объяснить, что наличие шизоидных особенностей не делает человека сумасшедшим. Скажем, есть такое тяжелое психическое расстройство, как аутизм. Это страх перед миром, людьми, сопровождающийся бредом, галлюцинациями, полной беспомощностью. И есть так назывемый синдром Каннера. Это врожденный аутизм, но он не отягощен ни бредом, ни галлюцинациями, ни подавленностью инициативы. Люди с синдромом Каннера просто не могут вступать в нормальные, спокойные отношения с другими людьми, но они способны создавать систему ненормальных отношений, в том числе – преступных. Это встречается у детей-индиго. Встречается у них и синдром Аспергера: шизоидная психопатия с раннего детства, аномальный вариант развития личности. Могут быть очень опасными. Но человека, который наденет себе ведро на голову или снимет штаны в общественном транспорте, тут же отправят в психушку, а тот, кто страдает синдромом Аспергера, может вести себя вполне прилично, и никому в голову не придет, что временами он с удовольствием убивает. Вы заскучали? Наша беседа показалась вам бесполезной?
– Да нет, она была мне очень интересна. – Дина улыбнулась и встала. – Мне даже кое-что пришло в голову. Спасибо вам огромное. Можно я как-нибудь приглашу вас на светское мероприятие?
– Элитная тусовка, как сейчас говорят? А что, для психиатра – это просто поле чудес.
– Вы прелесть, – рассмеялась Дина. – Кстати, наша Оболенская – помните, известная колдунья – отказалась мне помочь искать маньячку.
– Она явно не альтруист. Придется нам с вами это делать вдвоем, раз никто не годится в маньяколовы.
* * *
Они больше не думали о том, чтобы действовать незаметно. Они стояли среди пыли, грязи, грохота отбойных молотков и смотрели на страшные куски цемента с фрагментами человеческих тел. Руки, ноги, голова с длинными волосами, то, что было девичьим станом.
– Мразь, – наконец проговорил Слава посеревшими губами. – Мне жаль, что его уже прикончили.
Сергей молча кивнул и подошел к Андрею Петрову, который стоял лицом к стене, дрожащими руками пытаясь зажечь сигарету. Сергей заглянул ему в лицо и увидел, что бывший участковый плачет.
– Ну как мне теперь жить? – хрипло произнес тот. – Я же рапорт подавал, когда вторая не вышла из дома. Я же мог схватить этого Пичула, забрать чемодан, сам сюда влезть… Я бы мог просто прикончить эту падлу Пашку там, в переулке.
– Ты ничего не мог, кроме того, что сделал. В любом другом случае прикончили бы раньше тебя. Как чуть было и не произошло. Но ты молодец! Если бы не ты, ничего бы не открылось. Сейчас тебя, наверное, вернут в органы, но я приглашаю тебя к себе. Свободным сыскарем. Без докладных и стоек навытяжку. Первый раз я подумал, что мне нужен такой напарник.
В кармане Сергея запел телефон. Кольцов отошел в угол и тихо сказал:
– Извини, Дина, я не могу сейчас разговаривать.
– Но пару слов выслушать можешь?
– Говори.
– Сережа, нам нужна информация о пропавших молодых девушках.
– Всего-то?
– Не обо всех, конечно. А о пропавших после того, как Майорова ездила в Дмитров. Я знаю, что заявления так быстро не принимают. Но звонки, обращения как-то фиксируются в «02», скажем?
– Я попробую.
– Одно скажи: кого-нибудь нашли?
– Да.
– Не Майорову?
– Нет.
– Ксению?
– Похоже, тоже нет. Мы не нашли живых, Дина.
* * *
– Слушай, а какой сегодня день? Не знаешь? Совсем тупой стал. – Дашка сидела в кресле в одних трусах, положив ноги на стол. – А вон у тебя календарь висит, не видишь, что ли? Среда, слышишь, чувак? У моей сестренки концерт в пятницу, а потом мы поедем квартиру снимать. Понял? Че молчишь? Брезгуешь со мной говорить? Не надо. Одно только сказать тебе придется. Бабло твое где спрятано? Баксы там, брюлики, сам понимаешь. Мне сестру нужно содержать хорошо. Так что сказать придется.
Когда Дашка подошла к Никите, пистолет торчал у нее в трусах, а в руках был нож. Через полчаса она металась по квартире, открывая названные им тайники, вскрывая ножом шкатулки, разрезая мешочки с камнями. Он представлял собой сгусток боли и отчаяния, окровавленный, уничтоженный, понимающий лишь то, что исчерпать чашу унижения невозможно.
– Ты че так заскучал, бобик? Такой богатый и такой скучный. – Дашка встала перед ним, широко расставив ноги. – Может, любовью хочешь со мной заняться?
Никита посмотрел ей в лицо тяжелым, темно-синим взглядом. Столько ненависти, презрения и даже угрозы было в этом взгляде, что усмешка сползла с Дашиного лица.
– Ты чего вылупился? Че смотришь, гнида! Закрой свои глаза поганые! Не смотреть, – визжала она так, как будто он резал ее своим взглядом.
А он не смог бы его отвести, даже если бы очень захотел. И тогда голая фурия, вымазанная его кровью, схватила со стола нож и вонзила его в синий яростный глаз.
* * *
Ирина очень боялась, что появление Александра в их квартире в священный для них с дочерью час ужина покажется Жене чем-то вроде предательства. Но Женя открыто, дружелюбно смотрела на знаменитого певца и композитора, который вдруг оказался другом ее матери, и представляла себе, что они давным-давно живут одной семьей. Она не то чтобы никогда не думала об отце. Она изо всех сил старалась внушить Ирине, что не думает о нем, что считает их семью самой лучшей и полноценной. Но этот сильный, красивый, надежный мужчина, который такими влюбленными глазами смотрит на маму, – он годился Жене в отцы. И она с удовольствием примеряла на себя роль папиной дочки. Александр думал о том, что хотел бы заботиться о такой чудесной, доброй, приветливой девочке. Хотел бы, чтобы это привязало к нему ее мать, ускользающую от его понимания колдунью. А Ирина наслаждалась необычным ощущением, которое появлялось у нее в присутствии Александра: он как будто принимал на свои широкие плечи груз ее ответственности.
