– У нас была договоренность, – объяснил Милош. – Если что-то случается и мы разделяемся, мы должны созвониться и сообщить. Все, что Дариусу нужно было сделать, – одолжить телефон и позвонить.
Он опустил глаза.
– Он этого так и не сделал.
Вистинг откинулся назад. Картинка сложилась, но многие вопросы по-прежнему оставались без ответа.
– Где сумка с деньгами? – спросил он.
– Понятия не имею, – ответил Теодор Милош. – Мы думали, что вы, наверное, нашли ее рядом с Дариусом.
Вистинг покачал головой.
Алгирдас впервые взял слово.
– Кто умерший мужчина в доме? – перевел Теодор Милош.
– Норвежец, – ответил Вистинг, не вдаваясь в детали.
– Вы думаете, что его застрелил Дариус?
Вистинг должен был подумать, прежде чем отвечать. Представлялось очевидным, что Дариус Платер выстрелил и ранил Тронда Хольмберга, а Хольмберг и Мюллер в то же время смертельно ранили Платера, прежде чем скрыться – каждый своей дорогой. Если компанию Тронду Хольмбергу составлял сам Руди Мюллер.
– Слишком рано делать такой вывод, – ответил Вистинг, не упоминая о том, что мужчина в доме, вероятнее всего, погиб не от огнестрельных ранений, о чем писали газеты, а от удара по голове.
– Где украденные из домов вещи? – спросил следователь, чтобы сменить тему.
Милош всплеснул руками.
– Вы же были на рынке, – ответил он. – Практически все уже продано.
– Практически все?
Теодор Милош встал с места и подошел к одному из металлических шкафов вдоль стены. Открыл его и поманил Вистинга к себе.
На полке громоздились ноутбук и DVD-проигрыватель. Под ними лежала пара магнитол, mp3-плееров и несколько мобильных телефонов. На самом дне оказались подсвечники и какие-то украшения.
Свет упал внутрь шкафа и отразился в цветном стекле.
Вистинг сел на корточки и достал из шкафа каплевидный стекляннный предмет. Размером с кулак. Когда Вистинг поднял его, в нем заиграл свет. Переходы между разными цветами были практически незаметны и менялись в зависимости от того, откуда падал свет и насколько сильным мн был. Цвета и свет дарили стеклу жизнь, и было легко представить, что эта капля была наполнена мечтами, мыслями и надеждами.
– Я знаю, кто владелец, – сказал он.
– Красивая, – кивнул Милош. – Дариус хотел взять ее себе, хотя она не представляет ценности. Во всяком случае здесь в Литве.
Он закрыл дверцу шкафа.
– Мы подождали еще один день, ждали, что он позвонит, но потом прочли в интернете, что в лодке был найден мертвый мужчина. Мы поняли, что, скорее всего, речь идет о Дариусе, и решили вернуться домой.
Вистинг положил стеклянную каплю в карман.
– Я благодарен вам за все, что вы рассказали, – сказал он. – Мы должны провести допрос в полицейском участке, чтобы выполнить необходимые формальности.
– Здесь есть еще люди, которые хотят с вами встретиться, – перебил Теодор Милош.
Литовец направился к двери, через которую ранее вошел в комнату.
– Подождите здесь, – сказал он.
Появившейся в проеме двери женщине было лет двадцать пять. Ее круглое лицо обрамляли светлые кудряшки. Глаза больше были серыми, нежели голубыми, с красноватой окантовкой. На ней было расстегнутое коричневое пальто, короткое в рукавах. Вистинг узнал ее сразу же. Женщина, фотографию которой носил с собой Дариус Платер.
– Это Анна, – представил ее Теодор Милош.
Вистинг выпрямился.
– Вы девушка Дариуса, – сказал он и представился как полицейский следователь из Норвегии. – Соболезную.
– Спасибо, – прошептала женщина.
– Анна слышала, о чем мы разговаривали, – пояснил Теодор Милош. – Но хотела встретиться с вами.
– Я не хочу, чтобы вы думали о Дариусе как о воре, – сказала она. – Он очень любил Норвегию. Он рассказывал обо всем, что встречал. Он видел горы и водопады вдоль дорог и рассказывал о зданиях, которые были и красивыми, и практичными одновременно. «Норвежцы умеют делать красивые вещи», – рассказывал он мне.
– Вы хорошо говорите по-английски, – заметил Вистинг.
– Анна учится в университете, – объяснил Милош.
Они снова сели. Вистинг слушал женщину, которой было что рассказать.
– И в Норвегии, и в Литве светят одни и те же солнце и луна. Мы живем на одной земле, но наш мир поделен надвое. Мы бедные. Вы богатые.
Вистинг не мог сделать ничего другого, как просто кивнуть и согласиться.
– Дариус не мечтал стать богатым, – продолжила женщина. – Но он мечтал о хорошей жизни. Для себя, для меня и ребенка, которого мы хотели. Когда люди из бедных стран, такой как наша, приезжают к вам, чтобы работать или воровать, они делают это не для того, чтобы разбогатеть, но чтобы получить достаточно денег, чтобы встать на ноги. Это, конечно, неправильно, но бедным людям всегда приходится думать о себе. Когда-то и вы, норвежцы, были бедными. Я думаю, вы уже забыли, но все равно вы так гордитесь вашими викингами, что строите музеи в их честь. Они были в сто крат хуже литовского народа. Они грабили, насиловали и убивали, но сейчас все думают о них как о героях.
– Почему вы поехали в Норвегию? – спросил Вистинг и посмотрел на Теодора Милоша. – Почему вы не отправились в Германию или не остановились в Швеции?
– Если уж приходится совершать нехорошие поступки, важно, чтобы они были как можно менее плохими, – высказался литовец. – Лучше украсть в Норвегии, в богатой стране, чем в бедной стране, где у людей мало что есть. Норвегия не особенно заметит, если украдешь сто тысяч крон.
– Что бы вы сделали, если бы обокрали вас? – спросил Вистинг.
– Я бы разозлился, – последовал ответ. – Но потом я бы подумал, что тот, кто это сделал, был в отчаянии, без денег. Люди, у которых что-то украли, не должны принимать это на свой счет. То, что украли именно у них, случайность.
Вистинг обвел взглядом троих бледных мужчин. В ежегодных отчетах о трендах и тенденциях развития преступности таких, как они, называли циничными участниками организованных групп взломщиков с Востока. Такие наверняка тоже существовали, но судя по тому, что рассказали эти мужчины и что сам Вистинг видел в этой стране, преступления они совершали из-за нищеты, не из-за отсутствия моральных принципов. Было понятно, откуда берется преступность, однако оправданием это все равно служить не могло.
С тех как Вистинг начал работать в полиции, норвежская экономика серьезно выросла. По мере роста всеобщего благосостояния бедных людей в Норвегии становилось все меньше, в то же время серьезно возросла преступность. Причина преступности была более комплексной и состояла из бо́льшего количества элементов, чем просто бедность и нужда. Но все же картина преступности в Норвегии наверняка выглядела бы по-другому, если бы экономика Восточной Европы была лучше.
– Когда он едет домой? – спросила щуплая девушка и вырвала Вистинга из череды мыслей.
– На следующей неделе.
Комнату снова наполнила тишина.
Теодор Милош кашлянул.
– Мы отвезем вас назад, – сказал он и дал несколько распоряжений по-литовски.
Алгирдас достал телефон, паспорт и бумажник Вистинга и отдал ему обратно.
– Я могу поехать на такси, – предложил Вистинг и встал.
– Здесь не бывает такси. Мы отвезем вас в гостиницу.
– Подождите, – попросила девушка Дариуса Платера.
Вистинг встретился с ней взглядом и ждал тяжелого вопроса.
– Вы схватите его? Поймаете того, кто убил Дариуса?
Вистинг ответил кивком.
– Это моя работа.
Зал для завтраков пах свежеиспеченным хлебом и сваренным в кофеварке кофе. Мартин Алберг сидел за столом в глубине зала возле окна. Он почти закончил есть.
Вистинг выбрал апельсиновый сок, большую порцию бекона, яйцо и тосты, а потом сел напротив.
– Я возвращаюсь домой сегодня, – сказал он. – В 11:00 взлетает рейс «Скандинавских авиалиний» через Копенгаген.
Алберг отставил чашку. Прежде чем он успел что-то сказать, Вистинг продолжил:
– Теодор Милош, Валдас Муравьев и Алгирдас Сквернелис приедут к 12:00 в полицейский участок, чтобы сделать официальные заявления. С собой они возьмут то, что еще не успели продать.
Он наколол вилкой кусочек бекона и отправил в рот. Потом рассказал, что произошло после того, как они вернулись в гостиницу.
Мартин Алберг покачал головой.
– Ты не знаешь, что это за люди, – произнес он.
Еще вчера вечером, когда Вистинг покидал гостиницу, он был готов к тому, что Алберг критически отнесется к его действиям. Если бы исход ночной встречи оказался другим, то критика была бы более легитимна.
– Теперь знаю, – ответил Вистинг и продолжил завтрак.
Алберг снова вздохнул.
– Ты им веришь?
Вистинг не видел причин не доверять рассказу литовцев, несмотря на то что и эта информация не делала картину полной. Полиции по-прежнему были известны только отдельные части произошедшего. Самых важных деталей недоставало.
