— Вы должны дать больше времени.
— Нет, — возразил Райдер. — Конец связи.
Клайв Прескот
Прескот облегченно вздохнул, когда высшее руководство нью-йоркской полиции согласилось выполнить требования террористов. Не то, чтобы у них была возможность выбора, но он знал полицейских, сам был одним из них, и понимал, какую роль могли сыграть злость и раздражение. Ведь в конце концов полицейские тоже люди. Хотя и определенного сорта.
Он вскочил со стула перед пультом управления и помчался через зал. Френк Коррел, занявший стол одного из диспетчеров, что-то кричал в микрофон. В остальных частях большого зала было относительно спокойно, ведь, в конце концов, в других подразделениях не было проблем.
Прескот хлопнул Коррела по плечу. Тот, не поворачиваясь и не поднимая глаз, продолжал свою тираду в микрофон. Прескот сильно сжал плечо, Коррел повернулся и поднял на него глаза.
— Ничего не говорите, — остановил его Прескот. — Только слушайте. Я получил новые инструкции…
— Плевать я хотел на ваши инструкции, — заявил Коррел, стряхнул руку Прескота с плеча и снова повернулся к пульту управления.
Прескот откинул левой рукой полу своего пиджака глянцевой кожи, а правой достал пистолет. Потом ухватил Коррела за подбородок, повернул его к себе и приставил пистолет к его виску.
Начальник полиции округа
Начальник полиции округа отдал приказы в соответствии с новыми инструкциями террористов, но одновременно послал десяток детективов в штатском, чтобы те смешались с толпой пассажиров на платформе станции Саут-Ферри и сосредоточил крупные силы полиции наверху возле станции. Потом, совершенно сбитый с толку, связался с шефом транспортной полиции Костелло.
— Что они задумали, коллега?
— Использовать всех шестнадцать заложников в качестве щита? Неужели они собираются пойти на такую глупость? — Костелло покачал головой. — Я просто ни черта не понимаю. Я ни за что не стал бы использовать туннель, из которого нет выхода.
— Но они им воспользовались, — напомнил начальник полиции округа, — значит, у них есть надежный план бегства. Они хотят, чтобы восстановили энергоснабжение и убрали все поезда. Что вы по этому поводу думаете?
— Очевидно, они хотят воспользоваться своим вагоном.
— А почему выбрали станцию Саут-Ферри?
Костелло покачал головой.
— Черт бы меня взял, если я знаю. Местные поезда, следующие вдоль Лексингтон-авеню, в это время дня туда даже не ходят, их переключают на стрелке у Бруклинского моста. Как насчет воды? Может быть, их ждет какое-нибудь судно?[8] Гидроплан? Просто не могу представить, что они задумали.
— Станция Саут-Ферри следует после станции Боулинг-грин. А что находится за Саут-Ферри?
— Там поезда разворачиваются в депо и следуют на север в сторону Боулинг-грин. Не понимаю, чем это может им помочь: на Боулинг-грин стоят поезда, они просто окажутся заблокированными.
Начальник округа поблагодарил и взглянул на комиссара, который выглядел обеспокоенным, но старался держаться невозмутимо. Он все сваливает на мою голову, подумал начальник округа; делает вид, что полностью доверяет своим подчиненным. И почему бы ему этого не делать, ведь никакой славы здесь не заработаешь?
— Мы можем последовать за ними на другом поезде, — предложил начальник транспортной полиции. — Я понимаю, что мы обещали этого не делать, но…
— Разве после прохождения их поезда светофоры не переключатся на красный свет и наш поезд не остановит блокировка?
— На местной линии — да, но не на том пути, по которому идут экспрессы, — пояснил начальник транспортной полиции. — Возможно, об этом они не подумали?
— Наверняка подумали, — покачал головой начальник округа. — Они слишком много знают о подземке, чтобы не сообразить. Ладно, можно попробовать последовать за ними по пути для экспрессов. Но если нас заметят, убьют заложника.
— Мы можем проследить за их движением на экране центральной диспетчерской, по крайней мере до Бруклинского моста. Потом за ними начнет следить диспетчерская на Невинс-стрит, контролирующая южную часть города.
— Мы сможем точно узнать, когда они тронутся?
— Да. И сможем точно знать, где они, пока они будут оставаться на путях. Разумеется, на всех станциях останутся сотрудники транспортной полиции.
— Ладно, — решился начальник полиции округа, — договорились. Ваша диспетчерская следит за их передвижением. Экспресс пойдет следом. Можно в нем выключить все освещение, и изнутри, и снаружи?
— Да.
— Хорошо. — Начальник округа покачал головой. — Погоня в поезде метро — чертовски сложная задача. Командовать экспрессом я пошлю заместителя главного инспектора Даниельса. Патрульные машины будут следовать за ним по улицам. Самая сложная проблема — надежность связи. Ведь диспетчерской придется связываться с нами, с центром управления, с патрульными машинами? Это не пройдет. Лучше посадите там двух человек на разных телефонах. Один будет держать связь со мной, а другой — с центром управления. Так диспетчер сможет непосредственно передавать команды патрульным машинам. Я хочу, чтобы были задействовано все, что у нас есть. И все полицейские из городской и транспортной полиции. Перекройте все станции, все выходы, особенно аварийные. Шеф, сколько всего аварийных выходов?
— Примерно по два на станцию.
— Еще одно, — прервал молчание комиссар. — Следует принять все меры предосторожности в отношении заложников. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь из них погиб.
— Да, — кивнул начальник округа. — Нужно помнить, что их жизни по-прежнему под угрозой.
Высказавшись, он неожиданно почувствовал холод. Мрак сгущался, казалось, что толпа смерзается в единый ком, полицейские стали похожи на замерзшие голубые статуи. Он вспомнил, что сказал недавно комиссару — когда все это кончится, он уже не будет прежним. Это правда. Что-то его явно покидало.
Том Берри
Неожиданно вспыхнувший в вагоне полный свет застал пассажиров врасплох, и они растерянно заморгали. В ярком свете неоновых ламп стало отчетливо заметно напряжение на лицах, крепко сжатые дрожащие губы, набрякшие морщины, полные страха глаза. Теперь Том разглядел, что девица в модной шляпке вовсе не так молода — полумрак был для неё более благоприятен. Младший из двух мальчиков казался недовольным, словно его раньше времени вырвали из сладкого послеобеденного сна. Носовой платок, который военного облика негр все ещё прижимал к лицу, уже не был свежим, по нему расплывались ужасные красные пятна. Только старая пьяньчужка не изменилась. Она спала, храпела, с её губ срывались маленькие радужные пузырьки. Бандиты выглядели ещё более массивными и угрожающими. Да, действительно, — подумал Берри, — они стали гораздо массивнее, — на четверть миллиона каждый.
Дверь кабины машиниста распахнулась, и вышел главарь. Его появление вызвало приглушенный шум среди пассажиров; щеголеватый старик заметил:
— А, вот и наш друг, сейчас узнаем, что ждет нас дальше.
— Прошу внимания. — Главарь спокойно подождал, и Берри подумал: в нем чувствуется что-то профессиональное, он наверняка привык работать с людьми. — Все в порядке, примерно через пять минут поезд тронется. Все должны спокойно оставаться на местах и точно выполнять приказы.
При этих словах в памяти Тома Берри мелькнуло неприятное воспоминание. Где он мог их слышать? Ну конечно, в армии. Этот оборот очень часто встречался в речи инструкторов, офицеров и унтер-офицеров. — Вы должны носить форму класса А… Вы должны отработать восемьсот часов… Вам приказано патрулировать этот район. — Отлично, маленькая тайна раскрыта главарь служил в армии и привык отдавать приказы. Ну и что с того?
— Мы рассчитываем в ближайшее время вас освободить, так, чтобы никто не пострадал. Но пока вы остаетесь заложниками. Так что ведите себя соответственно.
— Раз вы собираетесь в поездку, то не могли бы высадить меня на Фултон-стрит?
Вожак даже не взглянул на старика. Не сказав больше ни слова, он вернулся в кабину. Большинство пассажиров явно осуждало старика за легкомыслие. Но он только глуповато улыбался.
Ну, вот, — подумал Берри, — тяжкое испытание идет к концу. Вскоре пассажиры глотнут отравленного воздуха поверхности и начнут потчевать полицию неточными и несовпадающими показаниями очевидцев. Но только не полицейский Том Берри; он изложит точнейшую версию. И плевать на осуждение коллег. Когда закончится допрос и он отправится к Диди, его уже практически уволят. Хотя официально об этом ещё не объявят, но ждать останется недолго. И что он станет делать дальше? Женится на Диди и погрузится в стихию революции? Будет идти с ней рука об руку, распевая антивоенные песни и выкрикивая проклятия в адрес ЦРУ? Два сердца будут биться в унисон, когда они станут швырять жестянки с мусором в зеркальные окна богатых особняков?
