– Издеваешься, значит, сучка? – прошипел гнус. – Надеешься, что ищейки Пименова тебя найдут и спасут? Напрасно. Здесь тебя никто не найдет, даже твой помощник. Он шарился в моем прежнем убежище, а это – совершенно другая пещера, ее Афонька недавно нашел, но он теперь никому ничего не расскажет. Удобная пещера, надежная, так же хорошо глушит все звуки, как и прежняя, так что можешь орать, сколько угодно – все равно никто не услышит. Я вообще не ожидал, что в Подмосковье есть такие места, но потом узнал, что недалеко от нашего поместья имелся рудник, где добывали белый камень. Решил поискать, нашел и понял – вон оно, место отдыха и развлечений! А потом вспомнил, как наша дворня байки рассказывала про сына Змея Горыныча, мол, до сих пор чудище в лесу встречается. Ну и решил этим воспользоваться, а вскоре Афоньку в лесу встретил, он тут типа лесника, отшельником жил на хуторе. Сама видела, какой урод, от него даже лошади шарахались. Ну, он меня увидел в костюме, на колени бахнулся и понес какую-то хрень насчет того, что давно искал встречи со мной, пару раз видел, но мельком, а он хочет служить Великому, и насчет девушек помочь обещал. Вот я и... – Он мельком глянул на часы, нахмурился и проворчал: – Заболтался я тут с тобой, а время-то уходит. Все, подруга, разговоры кончены, добро пожаловать в пещерку, побеседуем за жизнь. Или за смерть.
Он резко наклонился, выдернул меня из багажника, взвалил на плечо и пружинисто пошагал прямо к зияющей среди деревьев черной дыре. Небольшой такой, сразу и не заметишь, кусты ее довольно надежно маскируют.
Он что думает, я в могилу покорным кульком отправлюсь?!
И я заорала. Завизжала. Начала брыкаться, не переставая орать.
Но продолжалось это недолго, от силы минуты три. Ровно столько, сколько занял путь в черную дыру.
В которой мой крик разбился о каменные стены на сотню бесполезных осколков...
– Надеюсь, Афонька принес сюда из прежней пещеры все необходимое, – просопел Гизмо, включая фонарик. – И прекрати уже орать, в конце-то концов! У меня сейчас голова взорвется от твоих воплей, тут же стены резонируют! И не дергайся, бесполезно. Кстати, теперь я точно знаю – есть у тебя сообщник, сама ты обычная девка с тряпочными мышцами. Как видишь, я тебя могу одной рукой удержать. А если при этом пару ребер тебе сломаю – не обессудь, сама виновата.
Да уж, ручонки у свихнувшегося аристократа больше походили на стальные клещи, мальчик явно был завсегдатаем тренажерного зала. Холил себя и лелеял, тварь.
И чем больше я дергалась, тем сильнее он давил. И орать становилось все труднее, потому что душка Гизмо выдавил из моей груди почти весь воздух, и вскоре мне действительно пришлось заткнуться, сосредоточившись на дыхании.
– Ну вот и отлично, – а у этого гнуса даже дыхание не сбилось, голосок бодрый, оживленный, настроение у парня просто праздничное – предвкушает, видимо. – Давно пора. Я ведь говорил – лучше выполняй мои требования сразу, все равно сделаешь, только проблем себе добавишь. Причем весьма болезненных проблем.
Очень хотелось отхлестать его переполненным ядовитой иронией ответом, но упражняться в остроумии, повиснув невразумительной грудой на чужом плече, довольно сложно. Особенно когда впереди радостно потирает липкие лапки жуткая перспектива.
И чем дальше Кульчицкий тащил меня в глубь пещеры, тем гаже становилась эта самая перспектива.
Потому что в этом подземелье действительно трудно ожидать помощи. Пляшущий свет фонаря выхватывал из темноты грубо обтесанные стены узкого тоннеля, свод которого иногда заставлял моего носильщика пригибаться. Правда, никаких боковых ответвлений не было, так что заблудиться здесь невозможно, но и докричаться до людей, оставшихся на поверхности, не получится...
Кульчицкий шел медленно, видно было, что он здесь тоже новичок, дорогу толком не помнит, поэтому свет в основном направлял вниз, опасаясь споткнуться о валявшиеся кое-где камни странного белесого оттенка.
Скорее всего небольшая пещера, в которую он в итоге вошел, находилась не очень далеко от входа в подземелье, но из-за медленного продвижения мне показалось, что мы добрались до центра Земли. И от этого те жалкие крохи надежды, что я старательно собирала по всем закоулкам души, высыпались на неровный каменный пол и растаяли, словно снежинки на раскаленной лаве.
Ну а что, очень даже миленький склепик у тебя будет, Варюха. Округлой формы, с почти ровными стенами, сухой и чистый, ни грязи, ни сырости – долго храниться будешь, почти как дедушка Ленин.
Омерзительная перспектива одобрительно гыгыкнула искрометной шутке, приготовившись слушать задорные пионерские песни в моем исполнении – ну а как, ежели дедушку Ленина вспомнили, то и внучат Ильича тоже приплести надо. Погибать, так с музыкой!
Нет, не хочу. Ни погибать, ни пионерские песни петь. Так что прекрати идиотничать, Варвара Николаевна, и начинай в темпе придумывать план спасения «Б». Что, не было плана «А»? Был, да ты его проистерила. Что значит – не было такого?! А кто превратился в трусливую амебу и безвольно свесил псевдоподии, когда можно было сбежать от Сивого? Ты, голубушка, ты. Так что хватит поудобнее устраиваться на полу и принимать позу тела в гробу, думай!
Не получалось. Придумывать план спасения не получалось, во-первых, болит все – Кульчицкий не стал аккуратно укладывать добычу на пол, а просто скинул меня с плеча, словно все тот же мешок с чем бы то ни было. А группироваться при падении меня никто не учил, поэтому я и хряснулась о каменный пол со всей дури.
Это во-первых. А во-вторых... Я, словно загипнотизированная, наблюдала за возней Гизмо к которой примешивалась подозрительная возня и попискивание из небольшой металлической коробки с дырочками.
– Надо отдать покойничку должное, – вполголоса проговорил Кульчицкий, копаясь в большой клеенчатой сумке (в таких обычно возят товар челноки), – помощником Афонька был хорошим. Все подготовил, все принес, ничего не забыл. Надеялся, бедолажка, тоже поучаствовать, но – не случилось. Он, видите ли, только Великому служить готов, а обычному человеку – никогда! Орал, что все время ему казалось, что его божок как-то неправильно выглядит, что вроде не было у Великого раньше ни хвоста, ни гребня. Ружьишко свое с...ное выволок, карамультук кремневый, застрелить меня хотел! Мол, куда подевал настоящего бога! П-придурок! Но слуга – отличный. И Анфису притащил, и скальпели, и щипцы, и шило...
Чем больше псих перечислял, тем «радостнее» мне становилось. И свидание с планом «Б» отодвигалось все дальше.
И... кто такая Анфиса?
– Так, а где же светильник? – продолжал ворчать Гизмо. – Этого фонаря маловато будет, да и хватит его ненадолго. А, вот, нашел. Отличненько! Сейчас станет светло, подруга, не волнуйся.
Вот как раз отсутствие яркого света и является моей главной проблемой сейчас, ага.
Тем более что свет этот имел весьма актуальный в данной ситуации оттенок – мертвенно-белый с легкими нотками разложения.
– Ну что, любопытная Варвара, – повернулся ко мне Кульчицкий, – приступим к отрыванию слишком любопытного носа? – Глумливо оскалившись, он пощелкал здоровенными щипцами. – Или лучше его отрезать по кусочку? – Щипцы сменились скальпелем. – Не-е-ет, так ты говорить не сможешь, кровищей захлебнешься. Надо что-то другое придумать, максимально эффективное, чтобы ты побыстрее раскололась, я убрал последнего свидетеля и смог отправиться на отдых. О, придумал! Анфисочка! Все девки ее боялись больше всего! Медленно, страшно, дико больно, а тебе остается только наблюдать, как тебя заживо едят.
Что?! Едят?!!
Я задергалась и попыталась отползти подальше от свихнувшегося ублюдка, и у меня даже получилось, но только до ближайшей стены.
– Что, проняло? – ухмыльнулся Гизмо, наблюдая за моими попытками прикинуться здоровенной гусеницей. – Может, начнешь говорить без участия Анфисы?
– Но мне нечего сказать! – заорала я. – Нет у меня никаких сообщников, нет! И тело Аси, и Монику я нашла совершенно случайно! Да, ездила по деревням, расспрашивала, но исключительно по собственной инициативе, очень хотелось помочь матери Моники вернуть дочь!
– Ага, и твои родители сегодня последнюю девку тоже нашли случайно!
– Про это я вообще ничего не знаю, я в больнице была! Но если даже они кого-то нашли, то это совпадение, понимаешь!
– Ну да, конечно, – покивал Кульчицкий, вытаскивая из сумки прозрачный цилиндр диаметром сантиметров десять, то ли стеклянный, то ли пластиковый. – Случайно, совпадение – ты что, меня совсем за идиота держишь?
– Ни за что я тебя не держу! – По щекам потекли слезы злого бессилия. – Сам лапай своего идиота, кретин тупоголовый! Говорю же тебе – я не имею никакого отношения к побегам этих девушек, они сами!
– Сами?! – дернул щекой Гизмо. – Да они и ходить-то толком не могли, не то что бегать! А та девка, Ася, она что, тоже сама выкопалась?
