Его добродушная улыбка сняла камень с души Лизы. Ей не придется возвращаться теперь к Шону и говорить ему, что ее прогнали. Облегчение переросло в негодование, когда он сказал, все еще улыбаясь, извиняющимся тоном, как несмышленому ребенку: очень жаль, что в этой книге так мало картинок.
— Мне не нужны картинки, — ответила Лиза и поняла, что отвечает грубо.
Подняв вверх свои седые кустистые брови, мистер Сперделл спросил:
— Сколько вам лет?
Назвав свой настоящий возраст, Лиза слишком поздно вспомнила, что жене его она солгала.
— Мне почти семнадцать.
— Да, я так и предполагал. Некоторые из моих учеников не старше вас, только они предпочитают называться студентами. — Он протянул руку за книгой, и Лиза вернула ее хозяину. — Благодарю вас. Я еще не прочитал ее.
Не имея ни малейшего представления, как ей разговаривать, она вообразила, что таким образом ведут себя учителя. Распоряжаются. Отдают приказы. Делятся знаниями. Пока она размышляла над этим, мистер Сперделл поделился кое-какими знаниями.
— Диккенс был великим английским писателем, кое-кто назвал бы его величайшим. Вы читали в школе его книги?
— Я не хожу в школу, — ответила Лиза и добавила: — Больше. Я теперь не хожу туда. — Неужели он вообразил, что она прогуливает школу, чтобы приходить сюда и работать на его жену? — Но я читала Диккенса. Я читала «Холодный дом», и «Давида Копперфилда», и «Оливера Твиста», и «Николаса Никльби», и «Повесть о двух городах».
Его явное удивление доставило ей громадное удовольствие. Лиза подумала, что он спросит ее, почему она оставила школу в таком юном возрасте, и приготовилась к чему угодно, но не к тому, что он укажет на несколько томов Диккенса в мягкой обложке и спросит ее, читала ли она «Нашего общего друга».
— Я рассказала вам, что я читала, — ответила Лиза, но на этот раз не так резко.
— Что ж, вы удивительная молодая леди. Не совсем та, какой кажетесь, верно?
Лиза подумала, что в его словах больше правды, чем он себе представляет. Она сменила тему разговора, спросила его, не хочет ли он, чтобы она приготовила ему чай, и когда он сказал, что с удовольствием выпил бы чашечку, спустилась с ним вниз по лестнице.
Миссис Сперделл вернулась раньше, чем закипел чайник, и принялась подробно излагать своему мужу какую-то длинную историю о том, как парикмахерша встретила в журнале упоминание об их дочери, написавшей письмо в редакцию относительно закона о семье. Парикмахерша — «оказавшаяся очень умненькой девушкой» — вырезала письмо, но забыла принести его. Принесет в следующий раз. Филиппа такая скромница, что ни словечком не обмолвилась об этом. Она не поделилась этим и со своим отцом, правда?
Пока они обсуждали этот вопрос, Лиза вернулась наверх. Она закончила убирать в кабинете, постелила постель мистера Сперделла, если уж он встал, и прошлась с пылесосом по ковру. К тому времени, когда ей пора было уходить, миссис Сперделл расплатилась с ней, выудив из копилки на подоконнике пятифунтовую бумажку и воскликнув, что по ошибке приняла десятипенсовую монету за пятидесятипенсовую. Тем временем в кухне появился ее муж и протянул Лизе «Нашего общего друга» и «Лавку древностей»:
— Мне хотелось бы получить их обратно через какое-то время, но никакой спешки нет.
— Тебе лучше бы написать свое имя на чистом листе в начале книги, дорогой, — сказала миссис Сперделл. Она рассмеялась, вспомнив что-то. — Помнишь, как Джейн писала на внутренней стороне обложки своих книг: «Эта книга украдена у Джейн Сперделл»?
Это было чрезвычайно грубо, но Лиза не обратила на это внимания. Как замечательно получить что-то новое для чтения. Она пыталась читать подольше «Жизнь Мэри Уолстекрафт», продлевая удовольствие, но это действовало на нервы. В том, что мистер Сперделл дал ей «Нашего общего друга», было нечто забавное, какое-то странное совпадение, потому что именно эту книгу она пыталась прочитать, когда закончила «Исповедь английского курильщика опиума». Ив оказалась права относительно той книги, Лиза еще не доросла до нее, так же как не доросла еще и до «Нашего общего друга», но теперь книга попала в ее руки вовремя.
Лиза начала читать книгу в тот вечер, когда вернулась домой после того, как обнаружила в каретном сарае Шроува машину Бруно. Как ни странно, ей даже в голову не приходило рассказать Ив о своей находке или спросить ее, почему машина оказалась там. Лиза подумала, что знает почему, а потом уже не была уверена, правильны ее предположения или нет. Это могло означать только то, что Бруно вернется, что по какой-то причине он оставил машину на хранение Ив, что он не уехал навсегда. Ив сказала, что он не вернется, но Лиза больше не доверяла Ив безоглядно, та не всегда говорила правду.
Сосредоточенно проведя в размышлениях над этим целый час, она отложила в сторону де Куинси и попробовала читать «Нашего общего друга». Возможно, она устала, потому что ей не удалось продвинуться дальше первой страницы. Лиза долго еще лежала без сна, думая о машине и о том, что случилось с Бруно. Никто не знал, где живет Бруно, кроме его матери, а теперь его мать умерла. Не знала его жена и друг жены, дантист. Знал агент по недвижимости, но ему ответила Ив.
В ту ночь Лизе приснилось, что Бруно все еще с ними, но собирается уехать. Его шелковистые каштановые волосы были стянуты на затылке тесемкой, так что ясно видны были две золотых серьги в ухе. И его лицо имело выражение даже более ангельское, чем обычно, как у святого на картине, и это так не вязалось с теми грубыми словами, которые иногда вылетали из этих ангельских уст. Во сне Лиза не видела, как он уезжает, Ив сказала ей, что Бруно уехал, и позднее Лиза услышала выстрел из ружья. Лиза гуляла по роще и услышала позади выстрелы. Но все это было во сне, не наяву. В ту, реальную ночь, после которой Ив сказала, что Бруно уехал, Лиза не слышала никаких выстрелов, она не слышала ничего, кроме того, как тяжелый предмет тащили вниз по лестнице и от дома отъехала машина.
Где находилась машина весь день? Бруно не уезжал на ней, иначе Ив не смогла бы ночью отправиться на ней в Шроув. Но машины не было там, ее не было на обычном месте, когда Лиза пришла домой. Так Ив где-то спрятала ее? Лиза понимала, что Ив могла бы спрятать машину где угодно, за березовой рощицей или под свешивающимися ветвями живой изгороди, она могла спрятать ее в нескольких шагах от сторожки, и Лиза ничего не заметила бы.
Увлекшись футбольным матчем, который транслировали из Германии, Шон некоторое время не мешал ей читать. Он не ждал, что она захочет смотреть футбол, как она не думала, что он станет читать Диккенса. У них была бутылка вина, купленная на распродаже в супермаркете, специальное недельное предложение.
Дождь хлестал по брезенту, покрывавшему автоприцеп. Воющий ветер с дикой силой бросал струи дождя на не защищенные брезентом окна, и они так звенели, что казалось, стекла вот-вот разобьются. Прицеп раскачивался и дрожал.
Лиза и Шон сидели, прижавшись друг к другу, закутав ноги стеганым одеялом. Пока Лиза читала о Юджине Рэйберне, Шон смотрел, как немецкая команда наголову разбила английскую. Шон, тяжело вздохнув, выключил телевизор и, сначала обняв ее одной рукой, начал расчесывать ей волосы. С его стороны это был хитрый прием, Шон знал, какое чувственное удовольствие получала Лиза, вытягиваясь, как кошка, и выгибая шею, когда гребень пробегал по гладкой завесе темных волос.
Шон тихо спросил:
— Что случилось с ним, я имею в виду — с Бруно?
Лиза закрыла книгу.
— Не знаю. Я хочу сказать, что не знала тогда. Я выяснила позже. — Она задумалась. — Тебе придется подождать, пока я не подойду к урагану.
— Ладно. Тогда что там с этими Тобайасами? Они расстались, верно?
— Только в следующем году. Но я больше не видела Викторию. Джонатан написал Ив о том, что живет в Алзуотере, а Виктория — в лондонском доме, и вскоре после этого Виктория совсем оставила его. Я думаю, что она уехала с кем-то.
— Так у твоей мамы снова появилась надежда?
— Да. Но это случилось не скоро. Я не знаю, как она отнеслась к разводу: они развелись через два года, Ив никогда не делилась со мной своими переживаниями по этому поводу. Я все-таки думаю, что она поняла, какую неправильную политику выбрала.
— Ей следовало бы вести себя более сдержанно, чтобы получить его, — заметил Шон.
— Или более легкомысленно. Если бы она ездила с ним во все эти места, куда он ее приглашал, даже иногда в Лондон; если бы она соглашалась на это, не думаю, что он связался бы с Викторией. Ив была красивее Виктории, и умнее ее, и Тобайас знал ее целую вечность, на ее стороне были все преимущества. За исключением одного: Ив никогда не уезжала из Шроува, даже на уик-энд. — Лиза подняла на него глаза. — А мне тоже следовало вести себя более сдержанно, Шон? Я была легкомысленной, правда? Сразу бросилась в твои объятия.
