– Я тоже рад, Люся, но напрашивается большое «НО», – стальным голосом произнес Суржиков.
– Да, ты прав, – она опустила глаза. – В общем, я больше так не могу. Нам надо расстаться.
Вот как! Он всегда считал, что его жена навек приросла к нему корнями и очень боится его потерять, а оказывается, она хочет с ним расстаться.
– Ну и кто он, я могу узнать?
– Леша! Не в этом дело. Наши отношения в последнее время…
– Фианитов?!
– Леша! Валерка тут ни при чем.
– Ладно, не важно! Отваливайте! – вскипел он.
Суржиков схватил пиджак, обулся и вылетел за дверь.
Кого Валерию меньше всего хотелось видеть в эту субботу, так это Суржикова. Но тот, по всей видимости, считал иначе. Позвонил и сообщил, что скоро приедет. Вот так, коротко, без лишних реверансов, словно они с ним были закадычными друзьями или близкими родственниками. Тон у Алекса был суровым и бескомпромиссным.
«Нехай себе едет, – решил Фианитов. – Только непонятно, зачем? Заявление я уже написал, чего ему еще надо?»
Алексей явился в четыре и с места в карьер понес какую-то ахинею о том, что Люся его подло обманывала с ним, Валерой. Суржиков пришел, как он сказал, посмотреть в его наглые глаза.
– То, что ты урод, я знал давно, но ты оказался гораздо хуже! Люся – баба, что с нее взять? Ее понять можно, ей стабильность нужна, пока запасной аэродром не был готов, она не рыпалась. Теперь, надо полагать, он уже готов? Его величество царь горы соизволили сделать предложение моей жене? Раньше отчего же не решался?
– Я что-то не понимаю…
– Этого следовало ожидать, при твоих-то мозгах. Думаешь, я не знал, когда она бегала к тебе на встречи?!
– Да это и было-то всего пару раз, и вовсе не для того, о чем ты думаешь.
– Ну да! Вы обсуждали особенности стилей японской поэзии! – усмехнулся Суржиков. – Не хочу слушать! Если вы намерены жить вместе – отваливайте, только не надо из меня делать идиота!
Алексей был взбешен. Таким его Фианитов еще не видел. Валерий с трудом понимал, что произошло. У Люси появился любовник, и Суржиков думает, что это – он? Возражать ему бессмысленно и небезопасно – того и гляди, съездит по челюсти. Пусть лучше выпустит пар.
– А Лариска? Какого рожна ты ее клеишь? – не унимался Суржиков.
– Я ее не клеил, она сама меня выбрала. Приглянулся я ей, понимаешь? Я перспективен, хорош собой и, между прочим, холост, в отличие от некоторых! А тебе и Ларку, и Люсю подавай? Не жирно ли будет?
– А вот это не твое дело!
Они с ненавистью смотрели в глаза друг другу. У Алексея взгляд был прямой, жесткий, как у хладнокровного убийцы. Валерия подвели нервы, он не выдержал и отвел глаза.
– Может, по рюмашке? – попытался разрядить обстановку Фианитов.
– Да пошел ты! Чтобы я еще после всего этого с тобою пил?! Кстати, благодарю! В море ты мне очень помог.
– Ты сам видел, я делал все, что было в моих силах.
– А вот это – ложь.
– Ну, знаешь ли! По-твоему, я должен был из кожи вон вылезти ради того, чтобы вытащить тебя из воды?!
– Это было бы слишком уж фантастично. Ты не пошевелишься, если это тебе чем-либо грозит. Хотя бы спасательный круг бросил в нужную сторону!
– Ветер был сильным, круг снесло…
– И развернуло на сто восемьдесят градусов, – насмешливо произнес Алекс. – В общем, все с тобой понятно, Фианитик! Как был ты подонком, так им и подохнешь.
На этом милая беседа двух «друзей» закончилась. Суржиков, не прощаясь, покинул гостеприимный дом, по дороге своротив вешалку, которая больно ударила его в переносицу и с грохотом свалилась на пол.
Фианитов поймал себя на мысли, что эта ситуация его радует. Угроза схлопотать по физиономии миновала, и Валерий, оставшись в одиночестве, облегченно вздохнул. Наконец-то Суржикову досталось! Бросила-таки его Люся, и поделом! Пусть почувствует себя рогоносцем, ему полезно. Эти мысли Валеру приободрили. Есть в мире справедливость, оказывается! Черная полоса – не только его личная привилегия, она иногда наступает и у таких баловней судьбы, как Суржиков!
Чтобы снять стресс, Фианитов сварганил горячие бутерброды, плеснул себе коньяку, включил любимых «Скорпов» и удобно устроился на диване. Удовольствие от принятия пищи было прервано звонком в дверь. Дьявол опять кого-то принес!
* * *
По запросу милиции телефонная станция предоставила список номеров, с которых производились соединения с номером Фианитова в течение двух последних дней его жизни.
Список получился коротким, сказывалось то, что городской телефон особой популярностью не пользовался.
Один из звонков вызвал интерес у следствия. В субботу, в пять часов вечера, накануне своей гибели Валерий звонил своей двоюродной сестре. Разговор длился двадцать пять минут. Спустя еще полчаса он снова набрал тот же номер. В этот раз они разговаривали четыре минуты.
– Валентина Георгиевна, скажите, о чем был разговор?
Валентина Георгиевна, уже не молодая, но прекрасно выглядевшая дама, небрежно поправила аккуратно подстриженные платиновые локоны изящной рукой, украшенной браслетами. Она легко коснулась взглядом своих серых глаз лица следователя, взмахнула густыми ресницами и произнесла низким голосом:
– Уйти в таком цветущем возрасте! Смерть Валеры еще раз заставляет задуматься о том, как мимолетна жизнь. Все мы живем и не ценим того, что нам дано.
– Валентина Георгиевна, я уважаю ваше горе, но давайте ближе к делу. Зачем вам звонил Фианитов?
– Зачем мне он звонил? Валерка просто так обо мне не вспоминал – кому нужна женщина моего возраста? – Дама явно напрашивалась на комплимент, но следователь терпеливо ждал ответа на вопрос. – Он собрался сварить борщ и спрашивал, как это делается. Надо сказать, что мой братец – неплохой кулинар, но вот борщ варить он совершенно не умеет. Пришлось объяснить ему, что томатную пасту никак нельзя заменять кетчупом, а если вместо свежей капусты использовать квашеную, то это будет уже не борщ, а суп из кислой капусты. Но Валерка все равно сделал по-своему. Не было у него свежей капусты, а в магазин сходить он не сподобился. Ну и ладно, раз то, что он состряпал, оказалось съедобным. Позвонил чуть позже еще раз, сказал, что борщик вышел что надо, только не такой, как у нашей бабушки. И неудивительно! Бабушка никогда не использовала кетчуп и варила борщ исключительно из свежей капусты.
– Второй раз Фианитов вам звонил в восемнадцать ноль пять? – Мостовой сверился с распечаткой.
– Примерно.
– В это время он закончил приготовление борща?
– Да, он позвонил, чтобы похвастаться своими кулинарными успехами.
Мостовой задумчиво читал дело Фианитова. Только что из рук выскользнул единственный более или менее подходящий подозреваемый. Если Фианитов съел борщ и позвонил сестре в шесть вечера, то Суржиков здесь ни при чем. Яд в кастрюле появился позже, значит, кто-то пришел к Фианитову после шести.
Повторный поквартирный обход жильцов дома мало что дал. Соседи Фианитова по лестничной площадке никого из посторонних ни в субботу вечером, ни в воскресенье днем не видели. Люди отвечали на вопросы неохотно, некоторых не было дома, многие не открывали двери, прикидываясь, что никого нет. Среди видеозаписей тоже ничего интересного не обнаружилось. Но на камеры особо полагаться не стоило, они охватывали не все пространство двора: где-то запись испортили солнечные блики, где-то – нечеткое изображение, в общем, при желании можно было войти и выйти из дома незамеченным. И все же сыщикам наконец-то повезло. В результате дальнейшей оперативной работы всплыла одна любопытная история.
На один из дней рождения Фианитову подарили щенка французского бульдога. Маленький неуклюжий комочек, с кривыми лапками и глупой мордахой, умилял и радовал глаз. Валерий нянчился с ним, как с ребенком, варил ему каши и ласково звал Дюшей. Песик рос и вскоре превратился в миниатюрного кабанчика: крупная голова с многочисленными складками, росшая прямо из батонообразного туловища, державшегося на мощных коротких лапах. Когда «кабанчик» перемещался по квартире – а он проделывал это исключительно бегом, – соседу снизу казалось, что у него над головой скачут слоны. Дюша был на редкость неугомонным. Казалось, он вообще никогда не спал – носился без остановки круглые сутки. Покой в квартире Шапкина наступал лишь ненадолго – когда собачку выгуливали. Хозяин собаки понять беспокойство соседа не желал. По закону он имел право держать в квартире животное, так какие к нему могут быть претензии? То, что собака топает, как носорог, вообще не его сложности – нервы лечить надо! Сколько Шапкин ни просил, сколько ни умолял Фианитова хоть что-то сделать, тот плевать на него хотел. Лично ему собака не мешала, напротив, его радовали веселые игры Дюши. Они часто вместе играли в футбол: Валерий пинал резиновый мяч, а Дюша его ловил. Шапкин же тихо сходил с ума и находиться в собственной квартире больше не мог. Он приходил домой и попадал в ад: сверху доносился топот – неравномерный, сменяющийся на стук, раздававшийся то громче, то тише. Шапкин практически не вынимал из ушей беруши, но от низких частот они защищали лишь едва-едва. Беруши давили на перепонки, в них было некомфортно, но без них – еще хуже. Заснуть было просто невозможно, сон к измученному Шапкину приходил лишь глубокой ночью, когда сил уже не оставалось ни капли.
