Больше всего Серафиму угнетала мысль, что её бывший муж не стал бы бедным, если бы поделил все поровну. Он просто был бы наполовину менее богатым, но все же богатым. Но Георгий Новицкий не пожелал делиться с ней и стать менее богатым.
Сима, гордившаяся тем, что они не обзавелись новорусскими апартаментами, и по-прежнему живут в квартире её родителей, узнала ещё одну ошеломляющую новость - её муж уже два года назад купил именно такую квартиру, которой непременно обзаводятся все нувориши. Он приобрел её втайне от нее, на свое имя - за время своей долгой болезни Серафима уже не могла досконально вникать во все дела их фирмы, и Гоша имел возможность тратить значительные суммы, не ставя жену в известность. В новой квартире он поселил любовницу и именно в ней жил, уйдя от жены. И вовсе не скрывался от кредиторов, а занимался новой фирмой, встречался с деловыми партнерами, заказчиками и поставщиками, всех оповестил, что по сути фирма осталась той же, лишь сменила название и местоположение.
Серафима, узнававшая от дочери все новые и новые подробности подлых деяний своего бывшего мужа, ощущала себя униженной и морально раздавленной. У неё в голове не укладывалось - как же так можно поступить! Неужели у него нет ни капли морали, порядочности?! Ну, завел себе любовницу, купил квартиру, в которой можно с ней встречаться и хвастаться своими хоромами перед другими нуворишами, - в общем, поступил как все, кто достиг определенного социального статуса. Но все остальное!.. Просто немыслимо. И так долго притворялся, скрывал, так искусно врал!..
Только теперь Сима поняла, зачем Гоша приехал к ней днем, когда Регины с Сережей не было дома, с букетом желтых тюльпанов - хотел напомнить о былом и усыпить её бдительность. И добился своего. После этого она расчувствовалась и охотно съела всю его ложь. А ему было нужно только одно - чтобы жена пришла на судебное заседание одна, согласилась на развод и подтвердила, что имущественных претензий к мужу не имеет. И это черным по белому записано в протоколе судебного заседания: ИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРЕТЕНЗИЙ НЕТ.
Когда-то Серафима Новицкая считала себя счастливой женщиной. У неё было все, о чем они по своей прежней бедности, даже и не мечтали. И вот, в одночасье все рухнуло.
За два месяца, прошедших с ухода Гоши до развода, Сима, юрист со стажем, ощущала себя несчастной, брошенной женой и не задумывалась о том, как защитить свои интересы и интересы детей, мечтая лишь вернуть любимого мужа. Ей и в голову не пришло, что он может вышвырнуть её и из фирмы, и из своей жизни.
Больная жена ему уже была не нужна ни в каком качестве, как старая вещь, сослужившая свою службу и уже ни на что не годная....
По требованию дочери Серафима все же подала исковое заявление. На суд Гоша не явился. Вместо него пришел его адвокат, представивший документы, что Георгий Натанович Новицкий в настоящий момент никакой собственностью не владеет, личных счетов ни в одном банке не имеет, работает генеральным директором в ЗАО "Атлант" с окладом в двадцать тысяч рублей, а принадлежавшая ему некогда фирма "Новатор" по результатам аудиторской проверки объявлена банкротом.
Все, поезд ушел! Пишите письма. Или кусайте локти.
Говорить сейчас о делах было неуместно. Алла, как по открытой книге, прочла по Славиному лицу всю динамику его чувств. Он думал, что это конец их отношениям, но изо всех сил держался, а теперь опять воспрянул духом.
"Какая же я раньше была сука и бессердечная эгоистка, - снова укорила она себя. - Третировала Славку, бравировала тем, что встречаюсь с ним только когда у меня появляется желание с ним трахнуться, и в любой момент могу послать его. Заводилась из-за пустяка, орала, материлась и кидалась в него разными предметами. Вытирала об него ноги, насмехалась, издевалась, обзывала бандитом и ещё похлеще. А он терпел все мои безобразные выходки. А я-то, сучара понтярная, радовалась, что так обломала крутого Мирона, мол, верчу им, как хочу, а он и пикнуть не смеет... А ведь Славка страдал, когда я в очередной раз его посылала и орала, чтобы он не смел приближаться ко мне ближе, чем на километр".
- Слав, прости меня за все мое прежнее безобразное поведение, - тихо сказала Алла, взяв его руку.
Слава чуть дар речи не потерял. Замер, не в силах вымолвить ни слова. И это говорит она? С её уст чаще слетали насмешливые подколки. Даже если Алла говорила нежные слова, то со смешком. Хотя нет, нежные слова она тоже не раз говорила. Но чтобы своенравная и капризная Алла просила прощения... Нет, такого никогда не бывало.
- Что - удивляешься, какая я стала? - улыбнулась она, опять все поняв по выражению его лица. - Да я и сама на себя удивляюсь. Могу объяснить это лишь тем, что многое оставила в прошлой жизни. Немалая польза от того, что на некоторое я оказалась за гранью.
- Слишком дорогой ценой, - наконец обрел дар речи любовник, качая головой.
- Да ладно, был бы товар хорош, а цена не имеет значения, - беспечно отмахнулась боевая подруга, уже в привычной манере и тут же спохватилась. Знаешь, и ерничать мне что-то разонравилось... Уж сколько раз Лидия Петровна говорила, что эта маска мне не к лицу. Я на словах соглашалась, а все равно делала будто назло. А когда лежала в больнице, времени на раздумья у меня было много. Как-то раз посмотрела на себя со стороны и вижу тридцатишестилетнюю бабу, играющую под приблатненную, будто пятнадцатилетняя дебилка и беспардонная оторва.
- Ну зачем ты так о себе, Аллочка, - возразил Слава. - Никто тебя таковой никогда не воспринимал. Все понимают, что это всего лишь игра. Ведь тебя все искренне любят, а к твоим словечкам давно привыкли и не обращают внимания. Не столь важно, как человек говорит, важно, что он делает.
- Так-то оно так... Но мне самой роль оторвы уже надоела.
- Да ты в любой ипостаси хороша, - с искренней убежденностью заявил он.
- Спасибо, мой дорогой, - благодарно улыбнулась Алла. Раньше она бы непременно ответила ему в привычной дурашливой манере, но сейчас ей и в самом деле не хотелось хохмить и ерничать. Не та ситуация. Да и она уже не та, что прежде. - Наверное, я наконец-то повзрослела. Как-то раз мы были у нашего психиатра вместе с сыщиком Виталькой Рылеевым, и меня опять понесло. Виталик стал за меня оправдываться, а Лидия Петровна сказала, что я ещё недостаточно взрослая и скоро сама все пойму. И вот наконец-то до меня дошло. В экстремальной ситуации люди могут враз измениться. А буквально за день до того, как меня подстрелили, в день похорон Виктора, я ехала домой и говорила себе: "Придется мне и дальше носить свою привычную маску, чтобы никто не понял, что под ней, и не увидел моей незащищенности".
Быстро встав, Слава обошел столик, присел на корточки перед её креслом и обнял её колени.
- Аллочка, я благодарен, что ты со мной столь откровенна. Поверь, ты никогда не пожалеешь о сказанном. Мне больно слышать, что ты ощущала свою незащищенность, и я чувствую себя виноватым. Я всегда хотел оберегать тебя. Может быть, хотя бы теперь ты позволишь мне защищать тебя?
- Позволю, - кивнула она, улыбаясь. - По твоим глазам я вижу, как ты удивлен. Ведь я столько лет гневно взвивалась, когда ты предлагал мне защиту, мол я и сама могу за себя постоять, я круче все самых крутых! Понтяра, одним словом, - усмехнулась Алла сама над собой. - Выпендривалась, хвасталась, бравировала своей лихостью... С мужиками мерялась, мол, я покруче вас. Не бабье это дело, скажу я тебе. Нормальная баба должна хотя бы одного ребенка родить - и это тот важный след, который она оставит после себя на этой земле. А я с бандитами воевала...
Слава молчал, не желая затрагивать болезненную тему. Когда-то у него была заветная мечта - жениться на Алле и увезти её на свою зарубежную виллу, жить там вместе с их будущими детьми, а Лариса вместе с сыном приезжала бы к ним или жила в их доме постоянно. Теперь об этом нельзя даже мечтать... Ну что ж, хоть он и стал на старости лет сентиментален, но все же не мечтатель, а реалист. Нужно жить днем сегодняшним. А сегодня любимая женщина рядом и говорит, что любит его. Можно считать себя счастливым.
- Правда, я вряд ли совсем перестану с ними воевать, - продолжала Алла. - Сама на рожон лезть не буду, но если на моем пути попадется подонок, то я вряд ли совладаю с собственным характером, несмотря на все благие намерения.
"Пусть так, - решил он. На самом деле Слава, будучи умным человеком, не обольщался, что его боевая подруга станет совсем другой. - Но теперь Аллочка хотя бы не будет отказываться от моей помощи".
А боевая подруга размышляла, стоит ли заговорить с ним о деле. Вообще-то после всего, что недавно произошло, это будет большим свинством. Все, что она только что сказала, отнюдь не было преамбулой к серьезному разговору. Просто Алла поняла, что невольно была жестока к нему, и решила поговорить с ним откровенно.
- Слав, а что ты сказал о нас Олегу? - Она решила до конца прояснить их взаимоотношения в рамках сложившегося любовного треугольника.
