напомнил он.
– Да мне-то какое дело, господи? Мне надо чемодан найти. Потому что Федор его так в полицию и не сдал. Я видела его вчера, он говорит, что вернул чемодан в лес. Сказал, что сделал он это еще до того, как мы с вами туда пришли. Никакого чемодана мы там не видели, Вадим Сергеевич.
Вадим вынул из другого ящика стола очки и надел на нос.
– Вы тоже думаете, что чемодан принадлежал погибшей? – прищурил он один глаз.
– Я этого не исключаю. Погибшая, если была не в себе, могла и чемодан за собой потащить. Сами же говорили, что ее никто из спасателей не заметил. А чемодан пробыл в лесу очень долго. Может быть, как раз целый год. Его поверхность сделана из прочного пластика, потому и вещи сохранились в более-менее приличном состоянии. Ну разве что мелкие насекомые внутрь забрались, да и черт с ними. И потом, помните место, где его нашел Денис? Там, куда случайно не уронишь. Чемодан был прикрыт обломанными ветками. Его прятали. Но кто? От кого? И зачем?
– Никто из потерпевших не искал похожий чемодан, – негромко добавил Денис.
– Ну а я о чем? – обрадовалась я. – Живые его не искали. Значит, он принадлежал не им.
– Он принадлежал убитой, – согласился Вадим. – А мы даже имени ее не знаем.
– Вы знаете, Вадим, я благодарна вам за откровенность. Можете спать спокойно: я не трепло.
– Я знаю. Я тоже.
Заметив в углу кабинета принтер, я посмотрела на папку с документами.
– Можно я сделаю копии протоколов осмотра?
Вадим не стал возражать.
Копии я делала сама, а так как исходников было приличное количество, то пришлось зависнуть в кабинете надолго. Принтер натужно гудел, выдавая один лист бумаги за другим, и я, усыпленная монотонными звуками и однообразными движениями, на какой-то миг даже забыла о том, где нахожусь. О том, что в кабинете я не одна, напоминали тихие клацающие звуки – то была компьютерная мышь, управляемая рукой моего неожиданного соратника. Или как там его лучше назвать… единомышленника. Союзника.
– Это что же получается? – обернулась я к нему. – Будем вычислять умершую?
– Я бы попробовал, – ответил Вадим, не сводя глаз с экрана монитора.
Он вдруг оживился, вышел из-за стола и направился к двери.
– Я сейчас. Продолжайте.
Едва за ним закрылась дверь, я достала телефон и выбрала из списка контактов знакомое имя.
– Кирьянов у аппарата, – прозвучало из трубки.
– Иванова тоже, – в тон ответила я. – Слушай, Вов, тут такое дело…
Глава 8
Попрощавшись с Вадимом и оставив его убивать законный выходной на работе, я спускалась по лестнице на первый этаж, гладя рукой гладкие коричневые перила. Другой рукой прижимала к груди стопку ксерокопий, вложенную в непрозрачную папку.
Удивительно, но когда я вдруг оказывалась в гуще событий не по собственной воле, то мне это совсем не нравилось. Как правило, когда я хотела забыть о работе и основательно прочистить мозги, непременно случалось что-то эдакое. Я как-то приехала на море вместе с другом, но вышло так, что пришлось расследовать убийство нашего общего знакомого. Захотелось съездить за границу – так там снова на пути встречается что-то криминальное. Даже на день рождения или куда-то с подругами сходить страшно. Так и ждешь, что случится очередной караул и тебя непременно утянет в очередной омут темных тайн, страшных пороков и ужасных мыслей, о которых и знать-то не хочется. И ладно бы за все это платили! Нет. В некоторых случаях я работаю бесплатно. Да просто чувствую ложь за сто шагов и, сама того не замечая, уже начинаю ходить кругами, вынюхивать, подозревать. Определенно это не очень полезно. Надо себя уважать. Надо любить себя чуть больше, чем есть сейчас. И тогда, наверное, я смогу пройти мимо несправедливости с каменным лицом.
На самом деле я знала, что именно затянуло меня в эту историю. Причина находилась там, откуда я ушла. Причина в обличье симпатичного молодого человека, практически коллеги. Я была рада ему помочь. Я буду рядом, если он попросит.
От таких мыслей мои глаза сами собой закатились белками внутрь. И когда это я успела так растаять? В какой момент из меня стало можно лепить котлеты? Вся эта ересь о любви, которая нечаянно нагрянет, была мной пройдена несколько лет назад. И дело не в любви – она существует, это точно. Все эти химические соединения, которые в итоге приводят к признаниям, обещаниям, клятвам, конечно, есть. И как им не быть, если они проявляются против нашей воли? И я не стала со временем прожженной и циничной относительно чувств, вовсе нет. Просто поняла, что свить с кем-то гнездо смогу, а вот откладывать яйца еще не готова. И речь не о материнстве, а о стабильности, спокойствии, пирогах с капустой на Новый год и носках на День пограничника. Нет, ребят. Пока что без меня.
Вадим Сергеевич Миронов мне нравился все сильнее. Пока что не до такой степени, когда ток по телу от простого прикосновения, но уже довольно близко. Но, делая копии документов, я слишком глубоко ушла в мысли о той, чья смерть оказалась никому не интересна. Это был как бы тест. Я должна была в тот момент думать о мужчине за своей спиной, но думала не о нем, а о незнакомой девчонке, заблудившейся в лесу. Она ведь куда-то ехала. Ее, наверное, ждали. Или не ждали, потому что она хотела сделать сюрприз. А там, откуда она уехала, есть тот, кто ее провожал? А если ее до сих пор ищут, но никак не могут найти? Запрос-то о неопознанном женском трупе так за пределы города Кижмы и не выбрался.
– Вот объясни мне, Вова, – чеканя слова, выговаривала я Кирьянову, пока Вадима не было в кабинете, – как так может быть, что полиция хочет заявить о неопознанном трупе, а у нее ничего не получается?
– Впервые о таком слышу, – защищался Кирьянов. – Ну случаются проблемы с почтой, но, слушай, есть же интернет. Есть телефонная связь, в конце концов. Он что, только в конверте запрос отправил? Пусть не брешет.
