Фицпатрик подошел к двери и заглянул в комнату. Сквозь пелену пыли он увидел множество стоявших рядами аппаратов, напоминающих комбинированные установки "искусственное сердце", "искусственное легкое" и "искусственная почка". Все это было засыпано сверху кусками бетона и штукатурки, искореженными деталями приборов для инфракрасного излучения. Фицпатрик отказывался верить собственным глазам: над каждой из установок находился сосуд, похожий на круглый аквариум, и в этом аквариуме плавало существо, похожее на худенькую обезьянку. Птицы, залетевшие в комнату через огромную пробоину в стене, клевали останки одной такой обезьянки, очевидно выпавшей из разбитого аквариума. Фицпатрик подошел поближе к одному из аквариумов и белым халатом, висевшим на стене, вытер пыль с его стеклянной поверхности.
Существо, которое издали он принял за обезьянку, на самом деле оказалось живым человеческим зародышем. Это был мальчик. Глаза его были закрыты, он плавал, словно в невесомости, в желтоватой жидкости, с дном сосуда его связывала длинная извивающаяся пуповина. Через тонкую кожицу просвечивали кровеносные сосуды, и весь он был покрыт пушком.
Отбросив в сторону халат, Фицпатрик начал внимательно рассматривать установку. Ворвавшийся в пробоину ветер захлопал дверьми во всем здании.
- Я думаю, - сказал Фицпатрик стоявшим у дверей десантникам, - это не что иное, как искусственная матка. - Он стал водить пальцем по стеклу. Взгляните: вот кислородный прибор, вот экстрактор, автоанализатор, теплообменник, фильтр крови и колпачковая колонна. - Сняв с крючка на передней стенке установки какую-то книжечку, похожую на историю болезни, он начал листать ее. - Я, видимо, прав - здесь записи относительно питательных веществ, уровней рН и много еще всякого...
- Мне кажется, я где-то читал про итальянца, который якобы выращивал зародыши в пробирках, словно в искусственной матке, - сказал Флинн.
Фицпатрик кивнул.
- Петруччи. Его звали Даниеле Петруччи. Но он был эмбриолог. Я понимаю, что эмбриолога может заинтересовать выращивание зародыша в искусственных условиях, но ведь Снэйт - кардиохирург. Я не вижу никакой связи... Хотя, минуточку!.. Постойте, я, по-моему, догадался. Ну конечно, теперь мне все ясно!
Экланд прервал его и, указав Флинну на дверь, похожую на дверь банковского сейфа, сказал:
- Постарайтесь открыть ее. - Затем снова повернулся к Фицпатрику. Так, я слушаю вас...
- Лет пять назад Снэйт попал в неприятную историю, связанную с идеей клонирования генетических двойников. Смысл ее заключался в том, чтобы использовать двойников как источник органов, которые не будут отторгаться организмом. Я думаю, в соседней комнате мы найдем людей, у которых все основные органы заменены чужими, взятыми из зародышей, выращенных из их же клеток.
- Все органы? - Экланд нахмурился. - Неужели кому-то нужно пересаживать все органы? И потом, зачем понадобилось вырезать у них половину ребер и потрошить живот?
- Очевидно, Снэйт использовал этих людей как подопытных кроликов. Другого объяснения я не нахожу. Ему это было нужно, чтобы наблюдать за работой органов после трансплантации.
- По-видимому, он хотел получить быстрые и точные результаты, - добавил Фицпатрик. - Это и был один из таких путей.
- Но ведь Снэйт не мясник, а медик! - возразил Экланд. - Как же может врач...
- Сделать то, что делал Снэйт? - Фицпатрик пожал плечами. - А разве не врачи проводили эксперименты на заключенных в концентрационных лагерях во время последней войны?..
- Согласен, но откуда Снэйт получает людей для своих опытов? - спросил Экланд, краешком глаза наблюдая за Флинном, который, ухватившись за ручку двери, открыл ее. - Ведь сейчас иные времена, и здесь не нацистская Германия.
- Возможно, в Индии, - предположил Фицпатрик, двинувшийся вместе с Экландом за Флинном. - Едва ли кто в Бомбее станет упорно разыскивать пропавшего без вести человека.
Они нагнали Флинна, когда тот светил карманным фонариком в глубину темной, очень холодной камеры. Прямо перед собой они увидели ряд стульев и панель управления, а позади нее - лабораторный стол из нержавеющей стали.
Флинн провел лучом фонарика вдоль стола, и они заметили над ним какой-то куб, напоминающий строительные леса. Что-то висело внутри этой конструкции, но луч фонарика, падая на сверкающие металлические детали, отсвечивал так, что ничего разобрать было нельзя.
И вдруг что-то совсем рядом пришло в движение, послышался звук, напоминающий царапанье когтей по твердой поверхности.
Флинн быстро перевел луч на пульт управления, и они увидели набор самописцев, которые вычерчивали неровные линии на ролике миллиметровки.
- Черт побери, кто их включил? - спросил Фицпатрик.
В ту же секунду задвигалось и несколько соседних самописцев.
- Чепуха какая-то, - сказал Фицпатрик. - Но как бы то ни было, они, очевидно, реагируют на свет и на звук человеческого голоса!
Флинн еще раз поднял вверх фонарик и осветил непонятный куб, но на этот раз под таким углом, чтобы металл не отсвечивал. Теперь они могли увидеть, что было внутри.
А внутри куба находилась человеческая голова, ее рот был закрыт пращевидной повязкой, обычно применяемой при травмах подбородка. Голова была отделена от шеи, все швы аккуратно заделаны, и из нее выходило множество разноцветных проводков и трубочек.
Один из наборов самописцев заработал энергичнее других, и вошедшие в комнату люди увидели, что глазные яблоки головы быстро задвигались из стороны в сторону под зашитыми веками.
Звук внезапно ожившего радиопередатчика заставил их вздрогнуть от неожиданности.
- Генерал, говорит Менински. Не могли бы вы подойти к западному крылу здания. Здесь какая-то чертовщина...
- У вас там чертовщина? - спросил Экланд, стараясь говорить спокойно. Вы бы лучше посмотрели, что тут у нас творится!
- Что вы сказали? - переспросил капитан.
- Да ничего! Мы сейчас придем.
- Пересадка мозга? - сказал Экланд, торопливо шагая к западному крылу. - Мне казалось, что пересадка мозга - это пока лишь область научной фантастики...
- Возможно, пересадка мозга - это фантастика, - ответил Фицпатрик, - но не пересадка целой головы. Начиная с начала семидесятых годов нейрохирурги в Кливленде делали попытки пересаживать головы обезьянам. Конечно, они не приживались, но до момента отторжения функционировали абсолютно нормально. И тем не менее проблему отторжения можно разрешить, если пересадить голову на тело клона. В этом случае остается одна-единственная проблема - срастить спинной мозг. Вроде бы каким-то ученым это уже удалось.
- Не хотите ли вы сказать, что головы, находящиеся в той комнате, живые? Разве такое возможно? Ведь обезглавливание - испокон веков один из самых верных и молниеносных способов убийства.
- При обезглавливании умирает организм, потому что мозг лишается притока крови, - объяснил Фицпатрик. - Если же к голове продолжает поступать насыщенная кислородом кровь и питательные вещества, она может функционировать довольно долго. - И добавил: - У той головы, что мы видели, электроэнцефалограмма показывала наличие бета-волн - а мозг лишь тогда производит бета-волны, когда находится в рабочем состоянии, когда он "думает"...
Десантник из группы капитана Менински провел их по затопленному водой коридору к аквариуму, который был освещен солнцем, проникавшим сквозь трещину в потолке. Они увидели капитана, остановившегося на полпути между аквариумом и дверью.
- Ну и ну! - сказал он, когда Экланд со своими спутниками, шлепая по воде, подошли к нему. - Вы глазам своим не поверите, когда увидите, что здесь творится!
Прикрываясь от света руками, Экланд и Фицпатрик прильнули к холодному стеклу. Вначале они ничего не могли рассмотреть, кроме какого-то плавающего в воде мусора. Затем из репродукторов, находящихся над аквариумом, послышалось странное чириканье, и из темной толщи воды появилось невиданное существо.
Тело, напоминающее дельфина, только размером больше - с крупного моржа, - было покрыто гладкой, полупрозрачной кожей. С обеих сторон крупной головы виднелись по четыре жаберные щели. Большие, глубоко сидящие, точно у гориллы, глаза были на удивление осмысленными. Слегка вытянутая вперед морда поросла длинным жестким волосом и заканчивалась подвижными губами. Плечи и шея были покрыты густой черной растительностью - до трех дюймов длиной. Передние конечности были очень похожи на человеческие руки и оканчивались кистью с перепончатыми пальцами и отстоящим от них большим пальцем.
Оглядев собравшихся людей, существо исчезло в темноте аквариума, работая задними конечностями, как плавниками.
- Ну что скажете? - спросил Менински.
- А черт его знает! - Экланд взглянул на часы. - Еще минутки две, и нам пора уходить. Может, привести сюда Снэйта и допросить его?
Менински включил свою портативную рацию, и, пока он отдавал распоряжение, Экланд спросил Фицпатрика, что он думает по поводу их последнего открытия.
