Кажется, этот человек тоже их очень интересовал. И кажется, в отличие от представителей закона парочка, усиленно изображающая пылкую страсть на глазах «ведомого объекта», теперь намеревалась последовать за ним. Во всяком случае, они вышли из машины и теперь спорыми шагами двигались к крыльцу.
– Андрюша, они нам все испортят! – зашипел Санчес, шумно сглатывая, отчего кадык на его вытянутой шее задергался. – Они погубят нам всю операцию!
– Да нет никакой операции, Саша. Если снова провалим все, подставив под удар вполне приличного человека, нас с тобой тут же выпрут из органов, – начал было возражать Андрей, но тут же выругался и тоже полез из машины. – У тебя оружие с собой?
– Ну!
– Что ну-то? С собой, спрашиваю? – заорал на него Дмитриев и почти бегом кинулся к подъезду, не дожидаясь нерасторопного коллегу. – Давай, давай, давай быстрее! – И добавил уже для себя: – Как бы беды не случилось…
Ксюшу Минькину и Игоря Смирина Андрей догнал на лестничной клетке между вторым и третьим этажами. Они жались к стене, как заправские захватчики. У парня лицо было злым и сосредоточенным, и он постоянно шикал на нетерпеливую подругу, которая все торопила его и торопила.
– Вы что тут делаете, скажите, пожалуйста? – строго начал Андрей, но тут же был остановлен грубым Ксюшиным шиканьем. – Что такое, мадам? Откуда такое недовольство?
– Тихо! И так за вас всю работу сделали, – вступился за подругу Игорь. – Она там точно!
– Кто она? – решил уточнить Дмитриев, хотя давно понял, о ком идет речь. Свесился через перила, услышав стук подъездной двери, увидал мелькающую в просветах шевелюру Саши и поторопил его громким шепотом: – Давай шустрее, Санчес! Копается тоже… Итак, какую же работу вы за нас проделали, господа? Что за упрек?
Смешно, но эти двое и в самом деле опередили их. И сделали это, не имея под рукой записи с камеры наружного наблюдения, которая подтвердила участие Тамары Чалых в ночных похождениях с дочерью Волиной.
Просмотрев запись, они с Сашей отправились в соседнюю фирму и переговорили с охранником, предварительно установив, кто именно дежурил в ту ночь.
Ну, оплошали, да! Ну, несвоевременно, раньше надо было это сделать! Распылились во всех направлениях, свернув не туда.
Тот охранник, которого звали Николаем, и рассказал про машину, на которой приезжала в ту ночь Волина. По номеру очень быстро узнали, кто владелец, и, невзирая на его кристально чистую репутацию, установили за ним наблюдение.
Оно-то и привело их к этому дому на окраине, где самым невероятным образом они наткнулись на Ксению и Игоря.
– А откуда уверенность, что Волина там? – отдышавшись, сразу пристал к Ксюше Саша.
– Я заходила к соседке, которая живет в квартире, расположенной прямо под той, где Марианночку Степановну держат. Дурочку включила, типа, я ищу съемную квартиру. И что будто бы квартиру над ней собираются сдавать. Объявление было, а там никого нет. Мол, звоню, звоню, а там никого.
– А она что? – Санчес уже не скрывал своего восхищения догадливой секретаршей Волиной, что совершенно не понравилось Игорю.
– А тетушка мне и говорит: не знаю, кто и что сдавать собирается, но кто-то над ее головой стонет по ночам и шуршит. Спрашиваю с улыбкой: может, привидение? А она мне: от привидения мусора нет, а тут Петька, мол, мусор раз в три-четыре дня выносит. А жить-то, мол, там никто не живет, откуда мусору-то взяться? Ремонт не делают…
– Короче, надо дверь ломать, – перебил ее Смирин, хмурой глыбой нависая над Давыдовым, стоящим ниже его на три ступеньки. – Вы готовы или у вас постановления нет?
– Нет, – в два голоса ответили Андрей с Сашей и даже головами замотали. – А если ее там не обнаружите?
– Есть! – убежденно сказала Ксюша, оглядела их всех троих поочередно и проговорила дрожащим голосом: – Если не здесь, то ее вообще тогда нигде нет! А так все сходится… Так что? Вы с нами или вы против нас?..
…Когда этот монстр сдавил ей горло, попрощавшись перед этим с кривоватой ухмылкой, ей было не больно. Но страшно все же стало. И еще обидно очень. Клен за окном так и стоял нетронутый. Даже ветер смирился, не трогая его третий день – ровно тот срок, который отпустила ей на жизнь миловидная гадина. И листья сделались ярче и будто бы сочнее.
Она же загадала, почему так несправедливо?! Она же загадала – если клен не сбросит листья за эти три дня, то она останется жить. Почему же тогда явилось это чудовище и, недолго думая, объявило ей смертный приговор?!
– Прощай, красавица, – сказал он совершенно бесцветным голосом. – Прощения просить у тебя не стану, потому что не моя воля, я лишь исполнитель. Прощай…
И его крепкие пальцы обхватили ее горло кольцом, которое с каждой секундой становилось все теснее и теснее. Она успела еще бросить взгляд за окно, где, словно в насмешку, бессовестное безжалостное солнце взывало к жизни, на все лады расцвечивая кленовые листья.
А ей суждено умереть! Умереть так бесславно, так гадко, в плотном кольце чужих потных пальцев. С залепленным, окровавленным, уже сотню лет, кажется, не чищенным ртом. С немытым телом. С саднящими от крепких пут руками за спиной. В грязной, провонявшей одежде…
Это было так мерзко, так недостойно. Лучше бы они убили ее сразу, когда еще и тело и одежда были у нее в порядке. Теперь, когда ее найдут…
Ах, да разве важно, как будет выглядеть ее труп? О чем она думает, дура несчастная??? Она сейчас умрет, и разве важно, что именно на ней будет надето?! Ее не станет прямо сейчас. Уже через секунду, кажется, потому что в голове вдруг начало все разрываться со страшным грохотом, все ее страхи, мысли, терзания. Она услышала голоса. Наверное, это умершие, подумала она. И вдруг стало очень легко дышать. Теперь она должна будет, по слухам, стремительно лететь длинным темным коридором к благодатному пятну света и…
– Марианночка Степановна, – рыдал кто-то ей на ухо. – Очнитесь, миленькая, очнитесь! Господи, Игорь, она умерла, да?!
Тело ее хватали, волокли куда-то, орали в самое ухо и лили воду на лицо, больно содрав с губ проклятую липкую ленту. Потом как-то неловко сворачивали и лили воду уже на голову, и снова знакомый голос рыдал на ухо и все время звал, звал, звал.
– Ксюша, – прошептала Марианна едва слышно, открыв глаза, потому что эти странные люди точно утопили бы ее и в слезах и в воде, которую без конца лили ей на лицо и голову. – Ксюша, что ты тут делаешь?
– Господи! Господи, Игорь, она говорит!!!
Ее секретарша, которая, по ее мнению, должна была бы радоваться ее исчезновению, ползала вокруг нее по полу на коленках, хватала за вздувшиеся пораненные кисти рук и только что не целовала.
– Говорю, а не должна была? – попыталась она приподнять бровь в извечной своей манере высокомерного изумления, но тут же себя остановила.
Она теперь другая, она теперь вернувшаяся с того света. Его она, кстати, так и не увидела.
– Марианна Степановна, с вами все в порядке? – над ней склонился молодой незнакомый парень с очень симпатичным лицо. – Сейчас приедет карета «Скорой», вас увезут в больницу.
– Хорошо, – она согласно кивнула. – Где этот?..
– Он под стражей, – успокоил он ее.
– А она?! Она где? – Ноги ее инстинктивно дернулись, пытаясь согнуться в коленях, но сил на это уже не осталось. – Где его двоюродная сестра?!
– А кто его сестра?
– Та, по чьей милости я здесь. Где она?!
Все, кто был в комнате – Андрей, Игорь и Ксюша, – переглянулись. Четвертый, молодой и незнакомый ей человек, отсутствовал. Видимо, он и был на страже ее несостоявшегося убийцы.
– Какая сестра? – непонимающе глянула на нее Ксюша. – Разве он был не один?
– Нет. – Марианна через силу качнула головой. – Все задумала его сестра Наташа.
– Наташа? – лицо у Андрея вытянулось. – Наташа Лозовская?
– Ах, не мелите вздор, молодой человек! – возмутилась громким шепотом Волина и закашлялась. – Они не расписаны! Она просто Наташа. Чудовище и убийца. Вы арестовали ее?..
– Наташу арестовали в этот же день, – рассказывала своему заместителю историю своей беды Марианна Волина тремя неделями позже. – Она три дня молчала, потом начала давать признательные показания.
– Желание избавиться от вас появилось у нее сразу же? Как только вы к ней приехали той ночью около одиннадцати? – поторопил ее вопросом заместитель, потому что Марианна постоянно замолкала, будто заново переживая горе.
– Об этом она не сказала. Она просто тогда попросила меня уехать. Я упрямилась. Тогда она вызвала своего двоюродного брата и попросила его отвезти меня домой. Тот согласился. Но домой я не поехала. Мы с ним долго разговаривали, потом пили на набережной, потом у нас выпивка закончилась, и я поехала в офис за деньгами и коньяком. Пьяная, одно слово! Карточка была в сумочке, сумочка была при мне. Нет, приспичило в офис поехать.
– Но это спасло вам впоследствии жизнь! – возразил ее помощник. – Если бы не это, никто и никогда не вышел бы на эту преступную группу! Так что не надо сожалеть об этом, Марианна Степановна!
