— Именно это, мистер Кастор, мне очень хотелось бы видеть! — язвительно отозвался Пил.
Я перегнулся через стол. Лучшая оборона — это звонкая пощечина.
— Так давайте работать вместе! — вырвалось у меня. — Для начала еще раз покажите журнал происшествий. Раз призрачная женщина не связана с русской коллекцией, то откуда она взялась? Какие из произошедших в начале сентября событий могут объяснить ее появление в архиве?
Пил заговорил не сразу: очевидно, он задавал себе тот же вопрос, но вразумительных ответов не находил.
— Выяснив это, вы сможете завершить работу? — наконец поинтересовался он.
— Конечно! — даже не поморщившись, соврал я. Зачем признаваться, что темноволосую девушку могу изгнать в любую секунду, хоть стоя на голове, хоть жонглируя тремя апельсинами.
С явной неохотой Пил выдвинул ящик стола и достал гроссбух, который показывал три дня назад. Он начал было переворачивать страницы, но я встал и решительно положил руку на обложку, снова закрывая журнал происшествий.
— Позвольте мне! Я не знаю, что именно хочу увидеть, но, если буду искать сам, появится куда больше шансов найти.
Пил передал мне гроссбух, всем видом показывая, что смертельно устал от истории с призраком. Поразительно! Со мной как раз все наоборот: сейчас, когда кто-то пытается меня убить, эта самая история приобретает некое внутреннее очарование.
Гроссбух открылся на четверге, 13 сентября — ну разве не счастливое совпадение? Я помнил: именно в тот день впервые появился призрак, а еще помнил, какой длинной показалась запись позавчера.
Сегодня она казалась еще длиннее, а мелкий почерк Пила — совершенно неразборчивым. Растягивая время, я пролистал журнал до самой последней заметки, сделанной всего два дня назад: Джон Тайлер жаловался на бурю, которую «поднял Феликс Кастор, пытаясь заманить в мастерскую призрака».
В ноябре записи вносились чуть ли не ежедневно: в основном довольно краткие: «Ричард Клидеро видел призрака в книгохранилище номер три». «Фархат Захир видела призрака в коридоре первого этажа». Октябрьские заметки относились только к самой первой неделе: Клидеро же говорил, что именно тогда наступило временное затишье. Затишье, после которого призрачная женщина перестала говорить.
Продолжая листать назад, я убедился, что в сентябре незваная гостья появлялась с завидной регулярностью: записи вносились практически каждый день начиная с тринадцатого числа. Впрочем, далеко не все имели отношение к призраку. Например, тридцатого сентября в женском туалете прорвало трубу: «Петра Глисон поскользнулась на мокром кафеле, но повреждений не получила», а двадцать первого некто, по имени Гордон Бэтти, «жаловался на сильную мигрень». Сага о трудовых буднях сотрудников архива увлекла настолько, что, дойдя до плотных, посвященных тринадцатому сентября абзацев, я механически перевернул страницу. Тогда и понял, почему журнал раскрылся именно на этом месте: предыдущая страница оказалась вырвана.
Я показал разворот Пилу.
— Кляксу поставили?
Джеффри изумленно посмотрел сначала на несоответствие в датах, потом на меня.
— Нет, — ошарашенно возразил он, — я бы ни за что не вырвал страницу из журнала. Это официальный документ, районное отделение УМ ежегодно забирает его на проверку. Не представляю, как такое могло случиться...
В любом деле сначала лучше исключить самые очевидные варианты: раскрыв нужную мне тетрадь посредине, я показал Пилу, что страницы сшивались уже сфальцованными.
— Бывает, вырвешь листочек из конца, а когда блокноты, гроссбухи и даже книги сшиваются подобным образом, чуть позднее выпадает ее стоящая в начале пара. Могло здесь такое случиться?
— Конечно, нет! — чуть ли не визжал Пил. — Я бы ни за что не стал рвать страницы! Только не из журнала происшествий. Это же вскроется при следующей...
— При следующей проверке. Не беспокойтесь, мистер Пил, я ни в чем вас не обвиняю. Хочу лишь убедиться, что мы не имеем дело с недоразумением. Если так, можно выдвинуть другую гипотезу: кто-то зашел в ваш кабинет и намеренно вырвал страницу, чтобы предотвратить огласку неких фактов.
— Но раз я сделал запись в журнале, значит, факты уже были преданы огласке!
— Тогда, вероятно, злоумышленник не хотел, чтобы обнаружилась связь между событиями, случившимися примерно в одно время.
— Какими такими событиями?
— Не имею ни малейшего понятия. — Я взглянул на страницу, где обрывалось плавное повествование. Последняя целая запись относилась к двадцать девятому июля: вероятно, август был не слишком богат событиями. Регулярные отчеты возобновились двенадцатого сентября небольшой заметкой о мигрени Гордона Бэтти, а за ней уже известная мне эпопея о тринадцатом сентября. — Что-то произошло в августе или начале сентября, — подсказал я Пилу. — Возможно, даже за пару дней по первого появления призрака. Что творилось в архиве в тот период? Ничего из ряда вой выходящего на ум не приходит?
— В августе обычно тихо, — задумчиво проговорил Пил. — Школьных экскурсий нет, мы только и делаем, что перекладываем и реставрируем документы да новые приобретения каталогизируем... — Джеффри покачал головой. — Нет, ничего особенного не припоминаю.
— Не возражаете, если я еще раз опрошу ваших работников?
— Если честно, мистер Кастор, то возражаю! — снова вспылил главный управляющий. — Для чего это нужно?
— Я уже объяснил: хочу понять, откуда взялся призрак.
Пил задумался, а потом категорично покачал головой.
— Вмешательств в работу архива уже было предостаточно. Можете выполнить заказ, не беспокоя наших сотрудников, — выполняйте. Нет — верните аванс, и я найму того, кто сможет.
— Мистер Пил, аванс не возвращается.
— Послушайте, Кастор...
— Вы сами согласились на эти условия. Однако уверен, проблема не в том, верну я деньги или нет. У вас в архиве мертвая женщина, которая умерла не так давно. Нужно выяснить, почему она здесь появилась и почему обезумела от горя и страданий настолько, что стала нападать на живых. Если изгнать ее, не получив ответы на эти вопросы, начнутся проблемы куда серьезнее нынешних.
— Не вижу логики.
Оставив Пила метать гром и молнии, я вышел из кабинета. Когда он в таком состоянии, находиться рядом опасно: чем дольше задержусь, тем больше шансов на скандал и увольнение. А мне увольняться не хотелось: пока не хотелось.
Я заглянул в мастерскую.
— Пил просит одного из вас отвести меня к закрытым хранилищам. Добровольцы найдутся?
Воистину ложь — фантастическое трудосберегающее средство; главное — научиться врать естественно и виртуозно. Клидеро открыл было рот, но его опередила Шерил.
— Я пойду! — вызвалась она. — Давай, Рик: с тебя ключи, с меня — расписка.
Поспешно закрыв рот, Клидеро только плечами пожал. Произошла молниеносная сделка: подпись Шерил в обмен на массивную связку ключей, и мы вышли в коридор.
— В «русское» хранилище? — нагнав меня, спросила девушка.
— Нет, на чердак.
— На чердак? Там же ничего нет!
— Мой брат считает: «ничего» и есть самое интересное.
Два дня назад, окутанный ночным сумраком, чердак казался задумчивым и угрожающим, а сейчас при ярком дневном свете — просто пустым.
Мы прошли по коридору в последнюю комнату: сначала я, потом Шерил.
— Что там? — показав на низенький шкаф, спросил я. Шерил только головой покачала.
— Понятия не имею, — призналась она. — А почему спрашиваешь?
— Просто любопытно. На связке Клидеро ведь должен быть ключ?
— Эй, отставим грязные намеки, в этом шкафу скелетов нет! — криво ухмыльнулась Шерил. — Но если существует замок, значит, у Рика есть ключ.
Девушка опустилась на одно колено и, прищурившись осмотрела замочную скважину на дверце шкафа. Затем, удовлетворенно кивнув, начала перебирать ключи на связке.
— Замок «Силверлайн-276», — объявила она, — внизу у нас такие же. Итак, приступим!
Шерил вставила ключ, повернула и с эффектным жестом распахнула дверцу.
Шкафчик оказался пустым.
— Может, здесь двойное дно? — не слишком уверенно предположила девушка и нагнулась, чтобы осмотреть заднюю часть шкафа. А я неожиданно для себя уставился на ее заднюю часть: не двойную, фальшивую, а самую настоящую. Тело отреагировало самопроизвольно: кровь прилила к щекам и другим не столь отдаленным частям тела. Возбуждение вспыхнуло, словно сигнальная ракета.
Выпрямившись, Шерил тут же заметила перемену настроения: наверняка у меня на лице все было написано.
— Ты ведь не шкафы открывать сюда пришел, да? — с упреком, но без особого пыла, спросила она. — Извращенец эдакий!
Это все суккуб, Джулиет! Она своей таинственной силой проникла ко мне в душу и перевела стрелку моего либидо с позиции «нормально» на «сексоопасно». Очевидно, сбитые настройки сами собой не исправляются, вот близость Шерил и вызвала повторный толчок, как бывает после основного землетрясения.
