Дорога вилась между прямыми, как телеграфные столбы, деревьями и выходила на поляну, где стояли три новехоньких домика. Над трубой ближнего поднимался дым. Имелись тут и несколько полевых палаток, и у одной из них пил кофе закутанный в плащ-палатку Люкс. Шофер подъехал прямо к нему. Люкс дождался, пока машина перестанет содрогаться и скрипеть и со вздохом облегчения замрет.
– Вот и вы, Блох! – воскликнул офицер с подозрительным дружелюбием.
– Простите за задержку…
– Ничего-ничего. Вот, выпейте-ка кофе. – Люкс дал знак ординарцу в палатке с откинутым пологом. – Шнайдер, отведите машину, она мне больше не понадобится. – Он снова обернулся к Блоху: – Как провели отпуск?
– Спасибо, хорошо.
– Почти как настоящий! – Офицер вручил Блоху жестяную кружку с эрзац-кофе. – Повидали свою девушку?
Заметив выражение лица Блоха, он улыбнулся.
– Я же ваш офицер. Кто, по-вашему, цензурирует письма и телеграммы? Хильда, не так ли? Вы с ней встретились?
– Да, сэр.
– Все хорошо?
Блох невольно улыбнулся:
– Очень хорошо, сэр.
– Превосходно, – подмигнул Люкс, хлопнув его по спине, после чего отвел с дороги отъезжавшего «мерседеса».
Блоху стало сильно не по себе. Жовиальный Люкс выглядел милым и убедительным – примерно как волк, заглянувший к вам на чашку чая. Хотя кофе был на удивление хорош.
– Манфред! – крикнул офицер показавшемуся из ближайшего домика человеку.
Золотое шитье на его воротнике и манжетах говорило, что Манфред – старший фельдфебель, хотя Блох, когда тот приблизился, не увидел на его форме эмблемы рода войск. Обычно старший сержантский состав носил соответствующие значки. На ходу Манфред переваливался с боку на бок – огромное брюхо тянуло его к земле. Правый глаз скрывался под повязкой. Вблизи Блох заметил странную, стеклистую гладкость кожи и черные рябины у него на лице. Угол рта был оттянут книзу, как случается при параличе. Манфред отдал честь, и Люкс ответил на приветствие.
– Вот, Манфред, тот человек, о котором я говорил. Унтер-офицер Блох – der Speiss Манфред Лёвенхарт, – представил Люкс, использовав неофициальное обозначение старших сержантов.
Лофенхарт схватил Блоха за руку.
– Вы – тот юноша, что едва не добрался до Черчилля, да? И не дотянулись только по вине собственной артиллерии! – Он засмеялся, как водится у берлинцев – по выговору сразу ясно, – склонных повсюду находить смешное. – Не повезло. Мне ли не знать, как это бывает, а?
Ухватив Блоха под руку, он развернул его кругом, и все трое направились к краю поляны, к лесу.
– Каждому приходится объяснять, что случилось с глазом. Как я от него избавился. – Перекошенный рот фельдфебеля на иных звуках кривился еще сильнее, делая речь невнятной. Блох наклонился ближе, чтобы ни слова не упустить. – Испытывал новую винтовку. Австрийскую. И новые патроны. Разорвало ствол, и глаз выбило. Фосфорный порох обжег мне лицо. Шрапнель повредила лицевой нерв. Я выучился целиться левым глазом, но мне сказали – в снайперы я больше не гожусь. Так что я теперь учу других тому, чем сам не занимаюсь. Вроде евнуха в академии жиголо.
Он шумно засмеялся своей шутке.
– Манфред ведет школу снайперов в Гессе, – деловито вставил Люкс. – Он любезно согласился приехать сюда и помочь мне.
– Школу снайперов? – повторил Блох. Ему такой роскоши не досталось. Ни теории, ни практики: учиться пришлось прямо на рабочем месте. А тем, кто плохо учился…
– И мы хотим сделать ее лучшей! – объявил Люкс. – Пока у нас не так много кандидатов, но скоро будет по пятьдесят на каждый двухнедельный курс. Даже если двадцать процентов пойдут в брак, мы будем поставлять своему сектору по тысяче снайперов в год.
– Тысячу снайперов не хуже вашего, – добавил Лёвенхарт.
Они углубились в лес, где на фоне темнеющего неба сплетались ветки, а под ногами лежал пестрый перегной из палой листвы.
– Зачем вы мне это рассказываете?
Люкс остановился.
– Кажется, здесь.
Земля справа от Блоха вздрогнула, словно от маленького землетрясения, и вдруг разверзлась. Из листвы, земли и сучьев возник паренек со снайперской винтовкой в руках.
– «Йогер» Лотар Бройхталь. Это унтер-офицер Эрнст Блох.
Мальчик протянул Блоху обветренную руку. Тот пожал ее.
– Я о вас много слышал, унтер-офицер Блох.
Снайпер внимательно рассматривал покрытую листьями сеть, под которой скрывался молодой стрелок.
– Маскировка впечатляет.
– Благодарю вас, унтер-офицер!
– Егерь? – Блох покосился на Люкса.
– Новый ранг для снайперов. Соответствует капральскому.
– А Лотар – наш лучший егерь. Не советую играть с ним в прятки, – со смехом вставил Лёвенхарт.
Блох, растерявшись, взглядом попросил у Люкса объяснить, к чему это все.
– Мы хотим оставить вас здесь учителем. Маскировки, опознания целей, техники укрытия. Вы не лучший из наших стрелков. Один из лучших, но не лучший. Зато вы лучше всех умеете действовать там… – Люкс махнул рукой в сторону фронта.
– На мой взгляд, молодой Лотар маскируется достаточно умело.
– Ага, – кивнул Люкс, – но кое-чего ему недостает. Чего же, Бройхталь?
– Я убил слишком мало томми, сэр. В отличие от унтер-офицера.
Люкс повел бровью на Блоха.
– Понимаете?
– Нет, капитан, не понимаю, – признался тот.
– Учителя не будут уважать, если он не побывал там, не испытал на себе то, чему учит. Манфред вот оплатил счета. Вы, в общем, тоже. Вас переведут сюда как фельдфебеля, с возможностью повышения до вице-фельдфебеля и даже младшего офицера.
Это было серьезно. Если правильно разыграть карты, можно порядочно вырасти. Закончив войну, вернуться домой лейтенантом – это много для деревенского парня. Такое произведет впечатление на отца Хильды. Но одно оставалось непонятным.
– Как понимать, что я «в общем» оплатил счета?
– Ваш участок достанется Лотару. Как и ваш наводчик – Шаффер, кажется? Но мне бы хотелось, чтобы вы ввели его в курс дела. Показали, что и как. Потратите примерно неделю. Вы-то там знаете каждый пень и каждую воронку.
Вся важность происходящего наконец дошла до Блоха, и земля покачнулась у него под ногами. Не будет больше траншей, грязных луж, косых взглядов сослуживцев, не будет дней в темном бетонном бункере и стрельбы в лоб неосторожным офицерам. Люкс предлагал ему тепло, безопасность, чин и перспективы.
– Я рад буду научить его тому немногому, что сам знаю. И работать здесь.
Все трое просияли.
– Замечательно. Нас здесь ждут великие дела, Блох. Еще всего одна вылазка, – Люкс развернул его обратно к домикам, – и вы у себя, в тепле и сухости.
49
Миссис Грегсон заподозрила неладное, увидев в свете мотоциклетной фары чудовище. Едва они въехали во двор фермы, чудовище вывалилось в луч фары и тут же нырнуло обратно в темноту. Это привидение так напугало ее, что переднее колесо вильнуло и мотоцикл едва удержался от падения.
– Стойте! – прокричал из-за плеча де Гриффон, и она кое-как сумела остановить машину на булыжнике двора. Капитан мгновенно соскочил, ухватил ее за плечо и швырнул наземь. Мотоцикл упал рядом. – Лежать, – велел капитан. – Голову прикройте.
Она послушалась, прикрыв макушку руками и пытаясь вспомнить мелькнувшее видение. Ужасное плоское лицо с выпуклыми пузырями глаз и подобием хобота вместо рта и носа.
– Стой! – послышался сзади крик де Гриффона. – Ты, там, стоять!
Ответа она не разобрала.
– Не дури, парень. Клади винтовку.
За новым невнятным бормотанием последовали два резких щелчка – она вздрогнула, поняв, что де Гриффон стреляет из пистолета. После третьего выстрела раздался звук, будто раскатился мешок угля или картошки.
– Все в порядке, – проговорил де Гриффон. – Ох, боже мой, подождите, не двигайтесь. Пожалуйста.
Тревога – нет, настоящая паника в его голосе заставила ее вскочить. Она не собиралась валяться плаксивой куклой.
Капитана освещал бледный, гаснущий луч мотоцикла. Правее что-то лежало – труп, решила миссис Грегсон. Винтовка валялась рядом, руки раскинуты в стороны. Издалека она не видела ран, но не сомневалась, что де Гриффон стрелял насмерть. Капитан склонился над газовым цилиндром, лежащим перед сараем, и торопливо закручивал колесико вентиля.
– Не подходи, Джорджина, – крикнул он и закашлялся. – Ради бога, держись подальше.
