можно спрятать жирафа, ты не сразу это заметишь.
– Вот почему у меня дома рылись в шкафах. Но Стас говорил, что Мокридин был не в курсе, и я эту версию отбросила.
Макс усмехнулся и закурил, выпуская щегольские колечки:
– Это Стас был не в курсе. Человек такого масштаба, как Мокридин, привык держать руку на пульсе и все контролировать. Извини, но при всей показной браваде Стасик – красна девица, которая, скорее всего, упадет в обморок при виде крови… Мокридин просто решил не посвящать будущего зятя в столь неприглядные подробности.
В это время машина Макса проезжала мимо парка, и я внезапно предложила прогуляться. Мне надо было проветрить голову и немного подумать. Мой спутник не возражал, и, оставив «Патриота» у входа, мы спустились к набережной. Обычно меня всегда успокаивал вид воды, но в этот вечер река выглядела как-то мрачно и таинственно. Словно замерла, пытаясь рассмотреть приближающихся путников. С другого берега поднимался туман, образуя очертания сказочных замков. Тоже почему-то зловещих. Что со мной не так?
Я уже пожалела, что решила прогуляться, поежилась и уткнулась в шарф. Макс взял мои руки, подышал на них и засунул в карман своего пальто. Там было тепло, и я сразу успокоилась, словно ничто плохое не могло меня коснуться, пока я с ним.
– Значит, и Синичкина убрали люди Мокридина? – спросила я, чтобы нарушить возникшую тишину. К этому времени мы уселись на скамейку под фонарем. Макс, подумав, кивнул.
– Думаю, да. Синичкину якобы поручают прощупать почву и поинтересоваться у тебя, какими данными ты располагаешь. Он делает вид, что хочет тебе что-то рассказать. Не исключаю, что он на самом деле стал что-то подозревать. Вот и попытался встретиться с тобой. Его убивают, а тебя пытаются подставить. Чтобы не лезла, куда не следует. Он твой бывший, расстались вы плохо, этому есть куча свидетелей. Бытовая ссора, и вот вы бьете друг друга вазой, только ты его чуть сильнее… Думаю, к приезду милиции ты как раз пришла бы в себя, а на вазе нашлись бы отпечатки твоих пальчиков.
– Убить взрослого мужика…
– Попала в висок, – развел руки в стороны Макс. – Ты же помнишь, рядом с ним как раз валялась чудесная ваза из мрамора.
– Складно, – усмехнулась я, про себя подумав, что ничто не мешает Максу вешать мне лапшу на уши. Ведь я знаю от Стаса, что он опасный тип. Точнее, знала и раньше, и сам Макс этого не скрывал, но, если честно, была склонна думать, что он слегка преувеличивает. Все мужчины – страшные выпендрежники. И почему-то уверены, что девочки любят плохишей.
В голове металась застрявшая мысль: Синичкин или сам Макс? И как я ни пыталась ее отогнать, она звучала все сильнее… Как некстати я перестала слышать запахи. И отличать правду от лжи. А что, если Мокридин нанял не Синичкина, а Макса? Ведь тоже выходит складно. Синичкин хотел рассказать мне о Максе, которого, возможно, видел в ту ночь, и тот поспешил его убрать. Удачно перевел на него стрелки. Но тогда зачем он привез флешку и документы мне? Логичнее отдать все это заказчику. И почему я все еще жива?
Хотя тут тоже все просто: зачем привлекать внимание к этому делу лишним трупом? Макс понимает, что из-за Милки и Стаса я буду молчать. Тем более я скрылась с места преступления и не сообщила об убийстве. Если сейчас полезу со своей правдой, могу оказаться в очень неприглядном положении. Доказать вину Мокридина мне не удастся, с его деньгами, скорее, я окажусь на кладбище, чем он в тюрьме. А в глазах родных это будет выглядеть, словно я в отместку за связь Стаса и Илоны пытаюсь очернить репутацию ее отца.
В любом случае, если я права, Макс сейчас должен предложить мне оставить все, как есть. Не ворошить осиное гнездо, потому что это опасно. В первую очередь для меня. Мы немного помолчали, витая каждый в своих мыслях, и я все-таки задала вопрос:
– Что мне теперь делать?
Макс почесал подбородок и притянул меня к себе. Мы сидели на скамейке, обнявшись, но я чувствовала, что сейчас он что-то скажет.
– Мокридин опасен. Если он пошел на убийство, значит, ему есть что терять. Тебе лучше рассказать все отцу, нужна охрана. Хотя бы на первое время. А еще лучше уехать за границу. Отдохни, попутешествуй. Авось все и уляжется.
– Не хочу уезжать.
– Я думал, все девушки любят путешествовать.
– А если здесь есть то, что меня удерживает. Или кто-то.
– Тогда что-нибудь придумаем, – пообещал Макс и запустил руку в мои волосы.
«Если завтра никогда не наступит…» – как-то отстраненно подумала я про себя, утыкаясь носом в его теплую шею и сильно сжав рукой его ладонь. Так тонущий человек хватается за соломинку.
Когда с поцелуями было покончено, Макс предложил сходить погреться в набережное плавучее кафе. Оно виднелось в конце прогулочной зоны: над входом переливалась огнями новогодняя гирлянда. Правда, из-за тумана огоньки казались едва заметными. Зимой это кафе обычно уже было закрыто, но в этом году хозяева решили рискнуть и попытаться заработать на новогодних праздниках.
– Заодно и поужинаем. А то дома пустой холодильник.
– Сходи сам, там есть кофе на вынос, – заметила я. – А еда дрянная. Лучше что-то купим по дороге. Попробую позвонить Стасу. Интересно, какое решение он принял?
Макс кивнул и зашагал, сунув руки в пальто. Я смотрела вслед его удаляющейся фигуре некоторое время, потом полезла за телефоном. Не терпелось проверить слова Макса, но для этого надо было открыть Стасу глаза на неприглядные подробности. Я рвалась рассказать ему о преступлениях, совершенных его покровителем. Наверное, надеялась, что в результате шоковой терапии он не выдержит и чем-то выдаст себя, если он тоже как-то замешан в деле.
Мне всегда легче говорилось, когда я хожу, потому я встала и направилась в противоположенную сторону. К этому времени уже стемнело, фонари зажглись, и в парке стало уютнее. Я даже разглядела на отдаленной лавочке влюбленную парочку. Чуть повыше, ближе к ступеням, поднимавшимся вверх, прогуливалась пожилая дама с собакой непонятной породы на поводке. Зазвонил колокол в соборе, что располагался в самой середине парка. На сердце вдруг стало теплее, и появилась надежда на благополучный исход. Как будто колокол отпускал мне грехи…
Телефон Стаса был отключен. Решив не подходить к парочке близко, чтобы не смущать целующихся, я взяла правее. И вот тогда увидела одинокую девичью фигуру на ступенях. Что-то в силуэте показалось мне знакомым, и я неуверенно позвала:
– Илона?
Фигура чуть
