так проблем хватает!
– Женщина сейчас на квартире Федора Турищева?
– Кажется, нет. Испугалась и выскочила во двор. Она ведь тоже в истерике, эта идиотка. Звонила с мобильного. Вот номер.
Полухин взял трубку.
– Да. Где? Вы уверены? Вы захлопнули дверь? Никуда не уходите, пожалуйста, ждите нас.
Он задумчиво посмотрел на Лайму.
– У Федора остались кровные родственники?
– Что? Да. Сестра матери и ее дети.
– У вас есть их телефон?
– Конечно нет.
Лайма уже могла почти нормально говорить, хотя по-прежнему была непохожа на себя. Катя лишь теперь догадалась, сколько на ней обычно косметики. Сейчас, размазавшись, краска создавала жуткий эффект – словно Лайма вырядилась клоуном. Катя, наверное, сгорела бы со стыда, предстань перед мужчинами в подобном виде. И Лайме потом будет тошно. Женщине такие мелочи вспоминать тяжелее, чем более серьезные вещи.
– Лайма, пойдем умоемся, – тихо сказала Катя и повлекла покорную Лайму в туалет. Та взглянула на себя в зеркало, вздрогнула и принялась отчаянно снимать макияж.
Катя поняла, что кризис миновал, и поспешно вернулась обратно. Однако за пять минут интересующие ее объекты смылись. Сидела одна секретарша, тупо глядя в стену.
– Милиционер уехал, – монотонно отчиталась она, – Сергей Васильевич пошел отменять презентацию. Вы, Катя, вовремя уволились.
– Все образуется, – без большой уверенности утешила Катя.
Федора ей было жаль. Скромный, покладистый, симпатичный. И вот теперь погиб ни за что ни про что. Интересно, что с ним? Сердце? Или самоубийство? Не выдержал мыслей о виновности прекрасной Маргариты, и… Катя вздрогнула. А ведь не исключен еще худший вариант! Рита поняла, что Федор собирается ее выдать, и прикончила беднягу. Она не догадывалась, что тот уже успел поделиться кое с кем своими сведениями. Нет, это чушь. Ни у одной женщины не поднимется рука на любимого мужчину. Хотя если речь идет о жизни и смерти, о свободе, сантименты отступают на второй план. Надо срочно звонить Полухину.
Катя вытащила сотовый и набрала номер – однако не Полухина, а Танин. Долг в лес не убежит, так почему бы не начать с того, чего тебе хочется?
– Федора нашли на его квартире мертвым, – без обиняков сообщила она. – Жуков ругается, Лайма в истерике, презентацию отменили, Полухин уехал. Кажется, все. Каково?
– Отвратительно, – после недолгой паузы констатировала Таня. – Отчего умер Федор?
– Не знаю. Наверное, Полухин с бригадой сейчас изучает тело.
– Ты рассказала ему про Риту?
– Нет, не успела.
– Надо срочно рассказать. Это может быть важным. У тебя записан его мобильный?
– Да. Знать бы причину смерти, все стало бы яснее. Но Денис ни за что прямо не скажет, он формалист. Был бы адрес Федора, я бы поехала сейчас туда, – оживилась Катя. – И повод как раз есть. На месте наверняка что-нибудь прояснится. У тебя нет под рукой базы данных?
– У меня под рукой карточки, которые мы заполняем на каждого посетителя архива, – ответила Таня. – Сейчас найду адрес. Ты серьезно хочешь туда поехать? Подумай, там ведь… мм… мертвое тело.
– Оно наверняка чем-нибудь прикрыто. А ты не поедешь? Все-таки Федор разговаривал с нами обеими, правильнее будет, если и правду расскажем мы вдвоем. Поехали, а? Одной мне как-то нервно, а любопытство гложет. Тебя не гложет?
Таня вздохнула.
– Наверное, ты права. Полухин все равно нас вызовет – подобные вещи не обсуждаются по телефону. Катя, ты понимаешь, что мы наделали?
– Что? – удивилась Катя.
– Возможно, заставь мы Федора обратиться вчера в полицию или обратись туда сами, он был бы сейчас жив. Конечно, меня гложет нетерпение. Я хочу узнать, отчего он умер. Может, это не убийство? Хотя в случае самоубийства мы тоже виноваты. Нельзя было оставлять его одного. Нет, ты не виновата. Ты ему сразу сочувствовала, а я… я решила почему-то, что он притворяется, и не захотела помочь. Господи, Катя, почему я такая дура?
– Не переживай раньше времени, – посоветовала Катя. – Вот съездим туда, поразведаем, а там посмотрим. Где встречаемся, у метро?
Дверь открыл незнакомый парень в милицейской форме.
– Мы к Денису Борисовичу, – скромно объяснила Катя.
Появившийся Полухин не выразил недовольства – наоборот.
– Хорошо, что приехали, – кивнул он. – Я собирался вам звонить. Идемте сюда.
Они прошли на кухню, прикрыли за собой дверь.
– Почему вы спросили, не обращались ли ко мне Федор Турищев или Маргарита Селина? Что вам известно?
Катя оглянулась на Таню. Та сосредоточенно начала.
– Вчера мы сидели в кафе неподалеку от моей работы. Появился Федор. Он очень нервничал, сказал, что не спит ночами, так сильно переживает. Дело в том, что Рита Селина была на месте убийства Турищева… Артема Турищева. Федор был уверен в этом, но вам ничего не сказал.
– Он ее там видел?
Таня замялась.
– Он ее там унюхал, – сформулировала Катя. – Почуял аромат ее духов. Я тоже почуяла, по крайней мере в конце, когда уже приехала милиция. А был ли запах сразу, не помню. Федор попытался откровенно поговорить с Ритой, но она наврала ему, будто никуда в тот день не ездила. А Федор точно знал, что ездила. Это его окончательно доконало. Денис Борисович, отчего он умер? Его убили или…
– Почему вы вчера не позвонили мне и не сообщили о происшедшем?
– Я предложила сообщить, но Федор не захотел. Он обещал уладить все сам. Узнать у Риты правду и приехать вместе к вам. Мы решили, так будет лучше.
– Лучше, – язвительно повторил Полухин. – Мда.
– Денис Борисович, мы же не нарочно! – возмутилась Катя. – Думаете, нам самим теперь приятно? Так получилось.
– Ладно, – буркнул Денис. – Все мы хороши. Впредь будьте добры извещать меня о каждой мелочи, ясно?
– Вы думаете, еще кого-нибудь убьют? – изумилась Катя.
– Мне и двоих достаточно. Вот что, барышни, отправляйтесь-ка по домам.
«И встаньте в угол, – про себя продолжила Катя. – Но проговорился-таки – это убийство. Ох как неприятно!»
Все трое вышли в прихожую. Там Катю подстерегала неожиданность – подпирающий стенку Шагуч. Впрочем, он был удивлен не меньше – даже вздрогнул, хоть и быстро взял себя в руки.
– Я свободен? – словно не замечая девушек, холодно поинтересовался он у милиционера.
– Да, – подтвердил Полухин. – До завтра.
В лифте Шагуч старательно изучал инструкцию, висящую на стене. Лицо его было сосредоточенным и немного нервным – совсем не таким, как обычно. А уже во дворе он мимолетно взглянул на Таню, и Кате вдруг почудилось, будто к ним приблудилась собака, слишком гордая, чтобы попроситься в дом, но мечтающая об этом больше всего на свете. Возможно, это была иллюзия – по крайней мере, через секунду Костик равнодушно озирал кусты. Однако Катя решилась.
– Ужасно, да? –
