Неожиданно стрельба стихла, а телефон продолжал заливисто пиликать. Молодой человек приоткрыл тяжелые веки, мотнул головой, отгоняя последние обрывки сна и, посмотрел на часы. Половина одиннадцатого… Опять послышался пронзительный звонок. «Телефон… — дошло до Алексея, — это телефон спас меня от верной гибели в царстве Морфея!..»
— Да. Слушаю Волчков… — дознаватель попытался вложить хоть немного бодрости в заспанный голос.
— Разбудил что ли? Тогда с добрым утром, соня, — в тоне Севидова не было раздражения, скорее звучали мягкие, отеческие нотки.
— Анатолий Михайлович, извините — проспал… — начал оправдываться подопечный, — лег вчера поздно, то есть сегодня…
— Ну что там с твоим опусом? Надобно срочно принимать решение по уголовному делу — начальство с самого утра теребит, требует ясности.
— Все изложил подробнейшим образом. Вы не поверите, до чего ловко преступниками все было обставлено.
— Не передумал? А то, может статься, и сам не уверен?
— Нет-нет Анатолий Михайлович, уверенности — хоть отбавляй! Дело требует очень кропотливой разработки. Вот ознакомитесь с моими выводами и сами убедитесь.
Мэтр вздохнул:
— Ладно, коли так — живенько собирайся и подъезжай. Работать — так работать. А то, по-твоему выходит — мы еще ни на шаг не продвинулись. Эх, влетит мне из-за тебя, накануне пенсии…
Закончив разговор, Лешка озадаченно почесал затылок. Было чертовски неудобно перед пожилым шефом за свою активность и пресловутую настойчивость, да профессиональный долг требовал задвинуть эмоции в дальний уголок души и руководствоваться логикой со здравым смыслом. Он разгреб, лежащие в беспорядке на столе листы бумаги, пестрившие черновыми записями, нашел окончательный вариант докладной записки, исполненной по всем канонам делопроизводства, сунул его в кожаную папку и отправился в ванную комнату…
Спустя полчаса, подкрепившись стаканом кефира и куском черствого батона, Волчков вышел из дома. Первые дни ноября радовали хорошей погодой. Холодный ветер со стороны Финского залива стих; температура только по ночам опускалась к нулевой отметке; моросящий дождь и туманы обходили Санкт-Петербург стороной. Воспоминания о жутких ночных приключениях отчасти притупились, безукоризненные аналитические выкладки — основа будущего громкого дела, лежали в папке, что выглядывала из подмышки, и настроение плавно устремилось ввысь…
Обогнув угол особнячка, он оказался в дворике-колодце. До оживленной улицы оставалось миновать темную арку под серой, невзрачной многоэтажкой. Вспомнив о просьбе Севидова поспешить, стажер ускорил шаг, но, сдающий задом со стороны улицы Мерседес-Глендваген заставил сбавить скорость посреди тоннеля и прижаться к стене. Внушительных размеров внедорожник поравнялся с ним, едва не задевая лакированным бортом и, почему-то остановился.
«Очередной раздолбай из новых русских… — в сердцах констатировал сыщик, стараясь протиснуться между пыльной штукатуркой стены и боковым зеркалом заднего вида. — Ни ума, ни понятий, одни только деньги. А о деликатности ему даже с помощью распальцовки не объяснишь…»
Доругаться он не успел. Все его мысли внезапно оборвало одним разом — взгляд уперся в длинную полу кожаного плаща высокого, широкоплечего мужика, преграждавшего узкий проход у капота Мерса.
«Европеец!!!» — обожгла сознание мысль, едва молодой человек разглядел темные контуры его невозмутимого лица.
Назад можно было не оборачиваться. По всем законам дедукции у багажника, перекрывая путь к отступлению, должен стоять Кавказец. Волчков оглянулся лишь для того, чтобы удостовериться в незыблемости «золотых» правил. Так оно и было — живой и невредимый преступник южных кровей взирал на него тяжелым взглядом из-под кустистых бровей. Промеж тонких губ сверкнула золотом коронка…
«Сон в руку… — пронеслось в голове у следователя. — Только вот вряд ли они станут устраивать пальбу — сейчас сунут нож под ребро и дело с концом…»
Оружия у Лешки не было, а тягаться в единоборстве с двумя отъявленными уркаганами, явно превосходившими его в весовой категории — выставляться им же на потеху. Он прислонился спиной к холодной стене, прижал к груди папку с заветной докладной и, закрыв глаза, приготовился принять нежданно уготованную судьбой кончину…
Вероятно, с минуту стажер пробыл в немом оцепенении, прежде чем услышал глухой щелчок. «Затвор автомата или выкидной нож?.. — очнулся он, — чего ж тянут!? Небось, наслаждаются моей беспомощностью, гады…» Однако дальнейшие события развивались по плану, в корне отличному от сценария, спонтанно сотканного его воображением.
Повернув голову влево — туда, откуда донесся странный звук, Алексей с изумлением обнаружил неподвижно стоявшего все на том же месте Кавказца. Тот по-прежнему хмурил брови, и лишь едва заметная усмешка слегка подергивала роскошные, тронутые сединой усы. Правая задняя дверь автомобиля медленно приоткрывалась…
«Ясно… Желают покончить со мной где-то загородом, — разгадал маневр сыщик, — разумеется, там и возни с телом меньше. Шакалы…»
Секундой позже Европеец сделал шаг в его сторону, отозвавшийся четким эхом под сумрачными сводами арки. Волчков опустил руки и покорно повернулся лицом к Кавказцу. Поклажа с бесценным «завещанием» оказалась при этом слева у стены. «Ладно, нечего растягивать им удовольствие. Пора отчаливать…» — решил он, направляясь к открытой дверце.
По улице, напротив злосчастного дворика, проезжал, грохоча колесами, трамвай. Лешка разжал пальцы и кожаная папка, скользнув по левой брючине, осталась лежать где-то на асфальте…
Глендваген неспешно двигался, но вовсе не загород, а прямиком к центру Питера. Плечистые лиходеи развалились у задних дверок, зажав посередине тощего пленника. Окончательно молодого человека добило то, что за рулем проклятой черной иномарки находилась его знакомая — Алина. Подозрения в ее сговоре с бандой головорезов из призрачных и туманных догадок сплелись этой бессонной ночью во вполне осязаемую ленточку доказательств, но столь запредельного цинизма, он в своей головушке, свято верящей в лучшие качества человечества, предположить не смел. Даже не кивнув приятелю, когда того вынудили сесть в автомобиль, девушка повернула ключ зажигания и всю дорогу вела Мерседес, не оборачиваясь. Волчков же набычился и повелел себе последние минуты жизни оставаться глухонемым…
Проехав пару кварталов по Невскому, они свернули на неприметную улочку и остановились у какого-то здания, оформленного в стиле китайского ресторанчика. Следователя выпихнули на тротуар и взяли под руки.
«Что они задумали?.. В здешнем подвале их резиденция?.. — по его спине вдруг пробежал мерзкий озноб — страшная мысль осенила сознание: — я же где-то читал, как поступают с неугодными в Азии. Расчленяют тело, пропускают через мощные промышленные мясорубки, добавляют настоящей говядины, побольше специй и… Говорят, бифштексы получаются — пальчики оближешь. Да, занятная развязка у нашего с Севидовым расследования! Надо было поучиться у старика — брать за основу лишь те факты, что плавают на поверхности и вообще вести спокойный образ жизни, а не лезть с дурацкой инициативой…»
Однако компания направилась не к одноэтажной пристройке с загнутыми, как у пагоды краями крыши, а к современному европейскому офису. Подходя к крыльцу, Алексей успел прочитать на вывеске слово «Клиника»…
«Час от часу не легче!.. — снова загрустил он, — вырежут почки, печень, селезенку… Что там еще можно взять от молодого донорского организма? Изверги чертовы…»
Миновав холл с секретарской стойкой и сидевшим в кресле охранником, они прошли по длинному коридору с вереницей дверей, и попали в шикарный кабинет с приглушенным светом и богато сервированным, длинным столом в центре. У наглухо зашторенных окон и огромного, подсвеченного аквариума толпилось с десяток одетых с иголочки людей. Завидев вошедших, присутствующие заулыбались, а коротко стриженный бобриком джентльмен в бежевом костюме скомандовал:
— Прошу занимать места. Теперь все в сборе…
Бандиты сняли кожаные плащи и остались в не менее дорогой, чем у остальной публики и со вкусом подобранной одежде. Кавказец бесцеремонно усадил Алексея за стол, ближе к его середине и устроился по соседству слева. Алина расположилась между сыщиком и Европейцем.
«Решили накормить перед смертью. Гуманно. Не умирать же с одним кефиром в желудке…» — вздохнул страдалец, наблюдая за другими гостями.
Его присутствия почти никто не замечал, лишь молодая дама в бордовом костюме и с красиво подведенными глазами, выбравшая место напротив, с интересом рассматривала молодого человека. Неожиданно на его руку мягко легла теплая ладонь Алины, и послышался ее шепот:
